Художник моего тела - Пэппер Винтерс

возможное, чтобы успокоить менее разумного.

― Ты меня не слышишь, Миллер. Меня это не интересует.

― Это легкие деньги. Я не понимаю, почему бы и нет.

Я легко уловила грубое рычание Гила.

― Потому что у меня нет времени, чтобы найти подходящую модель, и я закончил с собеседованиями.

― Закончил просить сексуальных девушек раздеться для тебя? ― Другой парень усмехнулся. ― Какая досада.

Гил не засмеялся, его голос оставался мрачным и нетерпеливым.

― Увидел одну ― увидел их всех.

― Если ты так думаешь, значит, ты не видел ту самую.

Грохот чего-то ударившегося о металл прокатился по похожему на пещеру складу. Последовал сильный запах скипидара.

― Я только хочу сказать, что эта сделка с «Райской рекламой» ― пушка. Сделаешь это и получишь еще сотню показов. Они короли рекламы и имеют контракты со многими всемирно известными брендами. Ты будешь в шоколаде, Кларк. Ты меня понял?

Тишина воцарилась, когда я подкралась ближе на цыпочках в своих балетках. По крайней мере, на мне не было туфель на высоких каблуках, цокая которыми, могла бы объявить о своем незваном прибытии.

Гил громко вздохнул.

― Ты же знаешь, я ненавижу коммерческую работу.

― Какая разница, если тебе платят?

Что-то еще разбилось.

― Послушай, я не собираюсь лгать и говорить, что мне не нужны деньги, потому что они нужны. И сделаю любое количество дерьмовых шоу, если это будет хорошо оплачиваться. ― Его жесткий смешок прозвучал натянуто. ― Но крайний срок ― через два дня. У меня нет холста, не говоря уже о вдохновении. Я не могу нарисовать на себе сам. ― Его голос упал на октаву. ― Кроме того, мне нужно кое-что сделать. Я…

― Что бы это ни было, оно может подождать. Заверши заказ. Найди чертов холст. Это очень легко. Просто выбери хорошенькую девушку с улицы, заставь ее подписать все, что тебе нужно, и приступай к работе. Я видел, как вы создавали и большее в более короткие сроки. Двух дней вполне достаточно.

Ящик захлопнулся.

― Забудь об этом. Я придумаю что-нибудь другое. ― Стук ботинок предупредил меня ровно за две секунды до того, как Гил ворвался из задней комнаты и запустил руки сквозь грязные, темные волосы.

Он выглядел еще более измученным, чем сегодня днем; черты его лица были напряжены, а тени лишь сильнее подчеркивали его печаль.

Какое-то мгновение он меня не видел. Очевидно, был уверен, что остался один, когда потер лицо и надавил пальцами на глаза, словно умоляя об отдыхе.

Гил всегда был красив, но сейчас?

Боже, он и сам мог бы стать картиной. Шедевр мужественности с его широкими бровями, резким подбородком и непроницаемыми, неумолимыми зелеными глазами.

Мне ужасно захотелось заключить его в объятия и предложить все, что ему нужно.

Он замер, вскинув голову, обводя взглядом пространство, чувствуя, что не одинок, как ему казалось.

― Олин… ― Как и прежде, первое осознание отозвалось эхом давнего желания. Его лоб остался гладким. Поза была нежной. Но тут его ботинки заскрежетали по забрызганному краской бетону, рот скривился в отрицании. ― Какого хрена ты здесь делаешь?

Плохая идея была вернуться.

Очень, очень плохая.

Я никак не могла объяснить свое поведение, связанное со взломом и проникновением. Невозможно было скрыть тоску, которая, я была уверена, светилась на моем лице. Поэтому сказала единственное, что пришло в голову:

― Мне очень жаль. Я не хотела врываться без приглашения.

― Что, черт возьми, ты хотела сделать? Прибраться? Может быть, приготовить чертовы блины, пока ты там была?

Я поморщилась.

Блины.

Он помнит.

― Я не хотела тебя удивить.

Он злобно провел рукой по волосам, дергая за пряди, словно хотел выбросить меня из головы.

― Разве ты не получила сообщение сегодня днем? ― Гил шагнул ко мне, тяжелые сапоги и хищная быстрота. ― Тебе, блядь, нельзя здесь находиться. ― Он поднял руку, как будто хотел схватить меня и вытолкнуть из своего склада.

— Гил, что за… ― Кто бы ни был этот другой мужчина, он выскочил из кабинета и появился позади Гила.

Грязные светлые волосы, две одинаковые ямочки на щеках и яркие, голубые глаза. Узнавание внезапно ударило в меня.

О, нет.

Я приехала сюда в надежде найти работу. За ответами. Чтобы Гил был честен с нами.

К сожалению, я нашла не одного, а двух знакомых парней, с которыми провела свои школьные годы.

Джастину Миллеру потребовалось больше времени, чтобы узнать меня, чем Гилу.

Дольше, чтобы вспомнить поцелуи, которыми мы делились. Прикосновения, с которыми мы экспериментировали. Разрыв, за который я в ответе.

Гил был любовью всей моей жизни.

Джастин был моим спасением.

И другом.

Определенно хорошим другом.

Гил отступил в сторону, гримаса исказила его лицо. Его взгляд не отрывался от меня. Пронзительный взгляд осознания.

Он знал, что я знакома с Джастином.

Знал, что я встречалась с Джастином.

Видел, что Джастин не узнал меня, и просто ждал этого момента.

Глаза Джастина расширились, когда он оглядел меня с головы до ног. Потом облизнул губы и покачал головой, словно вспоминая прошлое.

― О? Это… это правда ты?

Гил скрестил руки на груди, его лицо стало непроницаемым. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на его ошеломляющее присутствие и то, как мое сердце забилось быстрее, я кивнула Джастину.

― Привет.

― О боже мой! ― Джастин пробежал через огромный склад и заключил меня в объятия. ― Я не могу в это поверить! ― Он крепко сжали меня руками. Я повисла в его объятиях, как невольная заложница.

Ну почему Гил не мог так отреагировать?

Я была бы рада этому.

Плакала бы.

Целовала бы его, пока не умерла от радости.

Вместо этого тело Джастина окутало мое собственное. Он был теплый, но нежеланный. Я немного поерзала, чтобы освободиться.

Похлопав его по спине, отстранилась с улыбкой, которая, как я надеялась, была доброй. Но боялась, что это было больше похоже на гримасу.

― Джастин. Рада видеть тебя.

― Хотела увидеть меня? ― Его брови взметнулись к волосам. Он был так же уверен в себе, как и в школе. Годы были добры к нему. Его тело стало более крепким, взгляд проницательным, но детское очарование все еще сохранялось, дополненное легким флиртом. ― Рад тебя видеть. ― Он оглянулся на Гила, прежде чем снова оглядел меня с головы до ног с усмешкой. ― Что ты здесь делаешь? ― Его улыбка погасла. ―