Еще один шанс - Эва Киншоу

– Лечить все напасти постелью? – Комок снова встал у Хелен в горле, когда его темный взгляд пополз по ее халату, задержавшись на груди, отчетливо проступающей сквозь тонкий шелк, потом на талии, прихваченной тонким шнурком пояска, и, наконец, на округлых бедрах. – Нет, Фред, – хрипло сказала она. – Я тоже… я долго прибегала к этому лекарству… одурманивая себя, чтобы ни о чем другом больше не думать. Он заглянул ей в глаза.

– Так что ты предлагаешь? Не слишком ли поздно произошло твое драматичное пробуждение? – В голосе его вдруг прорезалось раздражение. – Разве ты не знаешь, что будет, если мы снова отправимся в постель?

Она закрыла глаза.

– Прости, но я просто не могу…

– Неужели я слышу это от женщины, у которой в шкафу висит роскошное свадебное платье и хранится бездна прелестных вещиц, накупленных для медового месяца? Неужели я слышу это в день, когда уже оповещены обе подружки невесты?

– Прекрати, – прошептала она.

– Ну, хорошо, Элли, если это сделает тебя счастливой, давай обзаведемся детьми, – тихо проговорил он.

– Нет, Фред, спасибо. Не от тебя.

– Знаешь, я перестаю тебя понимать. Просто не верится, что женщина, которая не единожды и всегда страстно отдавалась мне, на самом деле держала на уме такое… такую прозу. – Фред нервно пригладил волосы и стиснул зубы. – Выходит, ты просто делала вид, что не замечаешь моих недостатков?

– Да… – проговорила Хелен с каким-то мертвенным спокойствием. – Прости, но я тоже не понимаю, как это мне до сих пор удавалось отмахиваться от всего, что меня подспудно тревожило. Прощай, Фред.

Она сняла обручальное кольцо и положила его на стол.

– Оставь себе, – сухо сказал он, – на память о наших встречах. Ведь тебе оно нравится

По взгляду Хелен было видно, какую боль причиняют ей слова Фреда, но она все-таки нашла в себе силы спокойно спросить:

– Не возьмешь ли на себя оповещение о расторжении помолвки? Думаю, нам лучше объявить об этом сейчас, чем дожидаться бесконечных пересудов и сплетен.

Он нервно рассмеялся.

– Без этого все равно не обойтись. Но скажи мне, Элли, ты твердо это решила?

– Да, твердо. Благодарю за все хорошее. А теперь я пойду.

Его взгляд удерживал ее.

– Почему бы нам не остаться просто любовниками? Раз не получается с браком…

Хелен прикусила губу, сдерживая крик отчаяния и гнева, а он стоял напротив и внимательно смотрел на нее.

Перед ее мысленным взором проходили все их встречи, любовные утехи, минуты нежности и веселья…

– Нет, больше никогда, – пробормотала она и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Потом в газетах появилось оповещение о расторжении помолвки Фредерика Хейворта и Хелен Райдер.

Вот и все, подумала Хелен.

Ожидала ли она, что Фред предпримет попытку примирения? Конечно. Надеялась ли, что долгая, одинокая и мучительная ночь что-то переменит в нем? Да, надеялась.

Но примирения и прощения не произошло. Лишь несколько сухих официальных строк да фотография счастливой в прошлом пары на третьей полосе газеты.

Итак, наш разрыв получил официальное подтверждение, сказала себе Хелен. Ничего, постепенно я свыкнусь… А может, это и к лучшему?… Фред Хейворт не для меня.

Она решила уехать сразу же, как только уладит все свои дела, свадебный торт отправить в ближайшую детскую больницу, а подвенечное платье – в благотворительное общество…

Через несколько дней Хелен уже бродила по отмелям, любуясь набегающими белыми барашками, занималась подводным плаванием и болтала с местными жителями об особенностях национальной кухни.

Очарование тропического острова и маленький комфортабельный отель, рассчитанный всего на несколько постояльцев, – это было то, что ей нужно, и она наслаждалась одиночеством.

Прежде чем уехать из города, Хелен завершила съемки нескольких серий своего шоу, и считала, что имеет полное право на отдых. А совершенная красота здешних мест, равно как его удаленность от цивилизации, давали ей возможность спрятаться, затаившись, будто в коконе, от внешнего мира.

На этом отдаленном острове было несколько скотоводческих ферм. Супружеская пара, владевшая курортной гостиницей, создала здесь райский уголок – любовно взлелеянный проект здания говорил не только об их хорошем вкусе и чувстве стиля, но и о том, что для этих людей остров и воды, окружавшие его, были родным домом.

Хелен рыбачила, плавала с маской под водой, ловила для хозяев лангустов, нежилась на пляже и изучала рецепты блюд, которые ей подавали.

Ее гладкая кожа стала золотистой, волосы слегка выгорели на солнце, и она чувствовала себя поздоровевшей.

Известие о прибытии нового постояльца встревожило Хелен. Она боялась, что ее узнают, и не хотела контактов с людьми.

Ей вполне достаточно было легких, дружелюбных, но ни к чему не обязывающих отношений, которые сложились у нее с хозяевами гостиницы.

Кроме того, Хелен собиралась плотнее заняться своей будущей книгой – описать остров, местную кухню, особенно то, как хозяйка использует морские раковины для получения изысканных оттенков вкуса. Такая работа давала законное основание уклоняться от лишнего общения, показывая, что мисс Райдер – человек занятой.

Но вскоре выяснилось, что на острове, где обитает так мало людей, уединиться весьма проблематично, а появление нового постояльца только осложнило ситуацию.

Люк Стайерс был рыжеволос, веснушчат и обаятельно застенчив. Несмотря на свои двадцать семь, он сохранил юношескую неуклюжесть, как щенок-переросток. Но это проявлялось только на суше – плавал он как рыба.

Приземлившись на соседнем острове, этот молодой человек добрался к месту назначения на катере, и уже за ланчем поведал Хелен, что влюбился в нее сразу же, как только увидел на экране телевизора. Немного помолчав, он добавил, что страшно обрадовался, узнав о расторжении ее помолвки с Фредом Хейвортом. Тут Люк вдруг хлопнул себя по лбу, мимоходом задев и уронив на пол стакан с водой, и с неподдельным огорчением просил простить его, бестактного идиота.

Хелен холодно заверила, что ему не о чем беспокоиться, а про себя решила при первой же возможности покинуть остров.

После ланча она удалилась в свою хижину с деревянными ставнями на окнах, из которых открывался прекрасный вид на океан, и принялась за работу.

Но когда косые лучи заходящего солнца, озарившие берег, достигли окон, Хелен не смогла отказаться от того, чтобы совершить свой любимый ежевечерний ритуал – прогулку по берегу.

Местная птица устроилась на ночь в ветвях дерева, растущего прямо перед хижиной. Одинокий павлин суетливо расхаживал среди старых выдолбленных лодок, мягкий свет освещал безмятежность уединенного острова.