Разоблачение - Элизабет Норрис

Я не знаю, как реагировать.

Конечно, Алекс прав. Это важней того, правда ли, что Бен Майклз вернул меня к жизни, или это все мне привиделось. Дело с грузовиком расследует мой отец, это точно все по-настоящему, и я тоже могу заняться этим.

- Может кто-то в мастерской разобрал пару машин, распродал запчасти, а потом собрали новую по кускам?

- Может, но кому нужны такие трудности и зачем?

Алекс пожимает плечами и ничего не говорит, мы оба выдохлись. К тому же, я все еще зла, что он не верит в мою смерть.

- Никаких теорий? Тебя не возьмут в Вест Поинт!

- Не говори это вслух!

- Твоя мать не прослушивает мой дом, насколько я знаю, - я закатываю глаза.

- Твой отец уверен, что я поступлю.

Конечно, Алекс поступит. У него высокие оценки, к тому же он билингвист.

А мой отец даст ему хорошие рекомендации, он сам закончил Вест Поинт с красным дипломом. Кстати, это одна из причин, почему Алекс хочет поступить именно туда.

Алекс замолкает и смотрит в пустоту. Я чувствую себя некомфортно, заставив его задуматься над тем, что ему предстоит, когда он, наконец, признается свое маме, что не собирается поступать в Стэнфорд, не собирается следовать тому пути, что она ему расписала с младенчества.

- Как думаешь, в какой коробке дело на грузовик? - спрашиваю я, потому что расследование может отвлечь его от тяжелых мыслей. Мой отец точно завел дело на грузовик, хотя ФБР запрещает сотрудникам заниматься делами, связанными с их родными и близкими. Но мой отец не оставит это дело просто так.

- Когда я помогал Джареду перетаскивать коробки, то поставил самые легкие в угол, подальше от стола.

Он может не продолжать, мы прекрасно друг друга понимаем, потому что шпионим за папой уже давно. Мы зациклены на этом.

21:18:10:00

Когда мой телефон звонит в середине ночи, я близка к тому, чтобы послать всех далеко и надолго. Тойота или нет, какая разница, если хочется спать?

Если не учитывать тот момент, что водитель мертв, хотя на его месте должна была быть я.

Я перекатываюсь на кровати и плетусь в коридор. Мы живем в этом доме всю жизнь, и я знаю тут каждый сантиметр. Но тут я вижу полоску света изпод двери папиной комнаты и тихонько чертыхаюсь. Или папа и бедный Страз до сих пор работают или он заснул за столом.

Наверное, это судьба каждого сотрудника правоохранительных органов - долгие часы работы, бессонные ночи, пристальное внимание к деталям, полное погружение в работу. У каждого агента ФБР есть, по крайней мере, два дела, о которых он постоянно думает, которые преследует его всю жизнь.

Одно, завершившееся хорошо, второе - плохо.

Для папы дело, завершившееся хорошо, сыграло огромную роль в карьере.

Это случилось 10 лет назад. Его первое дело со Стразом, который на тот момент был младшим аналитиком. Я была слишком маленькой тогда, чтобы запомнить все детали, но кое-что папа рассказывает до сих пор.

10 русских шпионов были раскрыты и арестованы в Темекуле. Среди них была популярная красавица-журналистка с канала Фокс. Она попалась в ловушку, расставленную специальным агентом ФБР, работавшим с ней под прикрытием. Именно она вывела ФБР к остальным шпионам, и к их главному в Будапеште. Агент под прикрытием? Мой отец!

Но есть и дело, завершившееся плохо, точнее оно еще до сих пор не раскрыто. Это случилось в первый год его работы, перед тем как он был переведен в контрразведку. Моя мама была тогда беременна мной, она как раз узнала, что у нее будет девочка.

17-летняя девушка, капитан команды по плаванию, имевшая школьную стипендию, бойфренда, друзей, идеальную семью, собаку... Пропала без вести из своей спальни. В ее комнате ничего не было тронуто, все на своих местах. Ни признаков взлома, никто ничего не слышал и не видел - такое ощущение, что она просто исчезла, испарилась.

Только часть кровавого отпечатка руки на стене.

Документы по этому делу до сих пор в папиной комнате. Он читает их каждую ночь перед сном. Если он, конечно, вообще спит когда-нибудь.

Я спускаюсь вниз по лестнице и заглядываю в кабинет - пусто. Коробки по всей комнате, некоторые открыты, везде валяются документы. Мой папа - визуалист. Ему надо разложить все документы, смотреть на них, перекладывать с места на место и тогда ответы рождаются сами.

Такое ощущение, что папа со Стразом работали над каким-то делом, а потом что-то случилось, но все выглядит так, что они просто ушли спать.

Но это не в его стиле.

Хотя его старший ребенок только что вернулся с того света. Возможно, он действительно устал.

"Легкая" коробка, которую Алекс поставил так, чтобы я могла в ней порыться, как раз открыта. Но там нет ничего, что касалось бы грузовика или водителя. Там старое дело, 1983 года, серия смертей в Калифорнии и Неваде, жертвы умерли от радиационного заражения. Тела были полностью обезображены, все указывало на ядерный взрыв.

Я листаю страницы, пытаясь понять, почему этим делом занимается мой отец. Очевидно, дело не только в радиации. После взрыва тела были куда-то сброшены.

"Были исследованы все рядом стоящие станции. Тела так и не были  идентифицированы, даже по зубам" - я кидаю документы обратно в коробку.

Я оборачиваюсь и вижу папу в дверях кабинета. На нем спортивные штаны и старая армейская майка (он никогда не носил ее по назначению), его татуировки видны из-под рукавов. На его лице начали появляться морщинки, а волосы стали седеть. И эта извечная печать усталости.

- Они просто прекратили расследование?

- У меня полные коробки теорий и мыслей, - он пожимает плечами. - Но никаких доказательств и улик, только три жертвы. И Бюро просто прекратило действия.

Это-то меня раздражает больше всего. Кто-то виноват, но нет улик и доказательств. Эти люди умерли и только они знают, что случилось и кто в ответе за их смерти. Но ведь должен же быть кто-то еще, кто хоть что-нибудь да знает.

Я хочу что-то сказать, но тут вижу фотографию на папином столе. Должно быть это тело человека, но невозможно сказать насколько оно старое, потому что ужасно разъето радиацией и даже не очень похоже на человека.

На меня накатывает волна тошноты. Эта фотография не из 80-тых. Согласно штампу в углу, эта фотография сделана на прошлой неделе, 6 дней назад.

- Не спрашивай, - папа подходит к столу и переворачивает фотографию. - Ты знаешь, я не имею права обсуждать действующие дела.

Картина с фотографии въедается в память и мне приходится пару раз моргнуть, чтобы избавиться от изображения перед глазами. И тут я понимаю, что еще не так с фотографией - набор цифр наверху - 29:21:33:21.

21:18:03:54

- Что это за номера? - спрашиваю я, переворачивая фотографию обратно. На минуту у меня возникает чувство дежа вю, будто я видела их уже раньше. И, наконец, понимаю, почему. Я видела подобные цифры на другой фотографии, на которую я и не смотрела особо.

Фотографии разбросаны по всей комнате. Я склоняюсь над столом и беру одну, на которой изображено тело женщины. Правая ее сторона вся в ожогах, но левая не тронута, от этого смотреть на нее еще сложнее.

Здесь цифры написаны папиной рукой, наверху фотографии - 44:14:38:44. Я опять смотрю на фотографию мертвого мужчины - разница в 15 дней.

- Это обратный отсчет, но до чего?

На папином лице мелькает удивленное выражение, но затем он опять принимает равнодушный вид, а я понимаю, что угадала.

Он качает головой, что делает всегда, когда еще не разгадал загадку.

- Ты до чего-то считаешь, какая финальная дата? - это основные вопросы - когда и где. Как и почему - могут немного потерпеть.

Он не отвечает, хотя я и не жду этого. То, что он не прогоняет меня обратно в постель, говорит, что он очень расстроен, чтобы соблюдать правила.

Я кладу фотографию на место и беру документ с цифрами - 46:05:49:21. 46 дней до чего-то. На бумаге я замечаю аббревиатуру - НВВВ, но тут папа приходит в себя и отнимает у меня бумагу.

- Это отсчет до конца.

И я не понимаю, что это значит. Он расследует тысячу дел, но всегда есть одно, которое не дает ему спать.

Но я знаю, что значит НВВВ - Неопознанное Временное Взрывчатое Вещество.

Как отсчет связан с НВВВ легко догадаться. Это таймер взрыва чего-то. Но как с этим связаны тела и радиация я не знаю.

- Где ты нашел взрывчатое вещество? Это бомба? - я опять беру документ и листаю его.

- Отделение в Сан-Диего выследило заминированную комнату в отеле, которая была связана с первыми преступлениями два месяца назад. Они вызвали группу саперов и нас.

- И? - я все еще листаю документы, и тут мои глаза цепляются за одну строчку.

Все попытки остановить отсчет потерпели неудачу.

- Это самое странное, что я когда-либо видел, - говорит отец, и по его тихому, отчужденному голосу я понимаю, что он разговаривает сам с собой.