Красавица Миррил, чудовище Миррил - Александр Рыжков

Остаётся только гадать, зачем архимаг выбрал своей преемницей нервную и импульсивную девочку, к тому же совершенно непригодную для изучения большинства наук, без которых дальше адепта в Ордене не продвинешься по иерархической лестнице.

Но выбор был сделан и не нам его осуждать.

Прошло чуть больше двух лет, как Миррил переселилась с помойки в уютный пригородный домик старого фарка. Сик подошёл к ней и поставил перед фактом: «Сегодня тебе, худышка, суждено стать магиней. Я уже стар и в любой момент могу распрощаться с душой. Мне нужно передать свой магический дар тебе, пока это ещё не поздно. И не думай возражать – всё равно другого пути нет…»

А через полгода он умер от тяжкой хвори, которую ему удавалось сдерживать при помощи собственной магии…

Молодая магиня Миррил была единственной на похоронах, если не считать двух пьяных гробокопателей. Орден Восьми Старейшин отдаёт почести только своим действующим членам. Коль передал магический дар, то ты уже не состоишь в Ордене…

В ящике рабочего стола Миррил нашла завещание. Сик передал всё движимое и недвижимое имущество, банковские счета (пусть и скромные, но всё же…) любимой «худышке».

Кроме Миррил у него никого не было.

Странно, добрые черты лица Сика отлично отбились в памяти Миррил тёплыми и  цветными образами, а черты матери и отца были размытыми и серыми. Но самое странное, Миррил не испытывала от этого никаких угрызений совести или ещё каких-либо чувств…

– Нам выходить, – вырвал из грустных воспоминаний бесцветный голос Дирока.

– Я ведь сказала, что поеду в Видрин! – Миррил была вне себя от ярости.

Легко и непринуждённо, наёмник выписал бывшей магине уж слишком больную и унизительную пощёчину. Кровь вскипела в Миррил; издав нервный вопль, девушка набросилась на мучителя. Она хотела выцарапать ему глаза, хотела истоптать его в месиво, хотела избить, изничтожить, разорвать на мелкие кусочки и выбросить их в унитаз. Но из задуманного удалось выполнить всего ничего – расцарапать до крови правую щёку, чуть ниже глаза.

Дирок резко выбросил кулак вперёд, в солнечное сплетение девушки. Задыхаясь от нехватки воздуха и дикой боли, кипятком растёкшейся по груди, Миррил рухнула на койку. Её глаза помутнели от ненависти.

– Моли своих богов или кому ты там поклоняешься, чтобы нам удалось выбраться живыми с этой станции, – прошипел Дирок. – С видринской станции уж точно не уйти.

Что-то в Миррил сломилось. То ли это сказалась боль в солнечном сплетении, растекающаяся по телу, пульсирующая, непринуждённо-неизбежная боль… То ли виной всему слова наёмника – даже не сами слова, а та исполненная обречённости и рока интонация, с которой они были произнесены.

– Не смотри на меня такой волчицей, – попросил Дирок и вытер ладонью кровь с щеки. – Я ударил тебя лишь потому, что так было надо… На лучше, одень его, – наёмник достал из внутреннего кармана кожаного плаща что-то серое и бросил на койку Миррил.

– Что это ещё за дерьмо? – Миррил хоть и признала неизбежную власть телохранителя-мучителя, но от этого любезничать с ним не намеревалась.

– Это то, что может спасти твою соблазнительную задницу от смерти, – ответствовал Дирок Мистафилиус и попытался выдавить из себя улыбку, но вышло что-то отталкивающее и злобное.

Миррил сделала над собой усилие и взяла серый предмет, который оказался лишь аккуратно сложенной в несколько раз сорочкой с коротким рукавом.

– Ты, должно быть, смеёшься надо мной? – вопросила Миррил, а сама мысленно улыбнулась: боль в солнечном сплетении почти перестала беспокоить.

Локомотив начал замедлять ход.

– Контрабанда из Республики Теней, – сказал Дирок и небрежно вытер вновь проступившую из царапины кровь, глаза его заблестели: – Бронежилет новейшего поколения – используется только элитой штурмовой полиции РТ. Материал на ощупь как обычная синтетическая ткань, но его сверхпрочная потенциальная структура ничем не уступит бронежилету из кевлара. Ткань податливая и легко принимает форму тела, но стоит пуле, болту или стреле к ней прикоснуться, как ткань затвердевает, спасая тем самым жизнь тому, кто её носит. Правда, от лазера и плазмы она вряд ли чем-то сможет помочь… Да, и опытный боец легко может пронзить её клинком – стоит лишь правильно нанести удар, резко снизив скорость перед входом в плоть… Ну ладно, заговорился я. Через минут десять будет станция. Одевай быстрей жилет.

– И ты не отвернёшься, пока я буду надевать его? – спросила Миррил не так со злости, как с пытливости.

– У нас нет времени на тупые предрассудки! – отрезал Дирок.

Миррил фыркнула и нарочито небрежно стянула с себя походную куртку. Под курткой обнаружилось домашнее платье из атласа. В области живота на платье виднелись две дырочки, словно от укуса крошечного льва… Сбросив платье с тела, словно римбаранская змея старую шкуру, Миррил оголила упругие груди, плоский животик и… синяк, фиолетово-жёлтой кляксой растёкшийся по солнечному сплетению. Она специально не надевала бронежилет – чтобы этот женоненавистник телохранитель полюбовался на продукт своих длинных рук... Дирок поспешно отвёл взгляд от синяка и то ли пристыжено (как показалось Миррил), то ли безразлично (как было на самом деле) принялся разглядывать пейзажи в окне.

Миррил была готова.

И вовремя – скорый локомотив подъезжал к станции городка Димарк.

– Значит так, я выйду из вагона первым, – говорил Дирок, проверяя свой болтострел, – ты идёшь за мной. Держишься как можно ближе. И без тупых глупостей – если побежишь, то плакала твоя аппетитная задница…

«Какой ведь он всё-таки уродливый! – думала Миррил, переводя пренебрежительный взгляд с обрубка левого уха на волоски, чёрными короткими кустиками торчащие из длинного носа, на покрытую пигментными пятнами и красными точками прыщей белую, что сахарная кость, кожу головы… – И я – Я!!! – должна подчиняться этому ничтожеству?! К тому же задолбал он уже, похотливый гад, всё ему моя задница «аппетитная» и «соблазнительная»! Должно быть, никто ему не даёт, – Миррил ухмыльнулась, поймав в этот момент взгляд серых льдин глаз Дирока, от чего улыбка тут же сошла на нет: – Святые Уродцы, будь он проклят вашей Святой Ненавистью!»

Локомотив остановился, издав истошный паровой вопль.

– Не дури, – сказал Дирок и, сжав запястье Миррил, поволок её за собой к выходу. Бывшая магиня особо не сопротивлялась.

Вокзал был пустынным, как и ожидал наёмник. Локомотив задерживаться не стал и через несколько минут сорвался в путь, словно убегая прочь от предстоящего кровопролития. А кровопролитие предстояло знатное…

– Сейчас начнётся, будь спокойна, – сказал Дирок: да так обыденно сказал, словно беседа была не важней обсуждения погоды. – Станут стрелять – падай на пол…

Но Миррил совсем не хотелось, чтобы «стали стрелять». Мало того, она не видела никакой угрозы: перрон был пуст – не велика редкость для обеденного часа в провинциальном городишке.

«Этот одноухий специально страху на меня напускает!» – рассердилась Миррил и открыла было рот, чтобы высказать всё, что на душе накипело, но тут произошло что-то из ряда вон выходящее.

В приоткрытом окошке билетной кассы что-то сверкнуло металлическим блеском, Дирок завопил «ложись» и швыранул Миррил на холодный бетон перрона. Тишина разодралась на мелкие части оглушающим хлопком двуствольного обреза. Густое, несущее смерть облако дроби настигло Дирока, закрывшего руками лицо, отбросив наёмника на пол. В нескольких метрах от него истерически визжала Миррил.

По телу Дирока прошлась дикая судорога… отпустила…

– Вы его убили, долбанные родасы, убили, убили, убили!!! – давясь слезами вперемежку с соплями, вопила Миррил. Ох, как хорошо сейчас было бы оказаться в тёплом домике уже как семь лет покойного добряка Сика… Как бы было хорошо…

Миррил окружили четверо: один человек, два брина и фарк. Человек в руках держал двуствольный обрез. У обоих бринов в покрытых короткой иссиня-чёрной шерстью руках солидно блестели в лучах обеденного солнца длинноствольные болтострелы. Пухлый фарк – самый низкий из всех – кривил толстые синие губы в уж совсем не подходящей для случая блаженной улыбке, позвякивая тяжёлыми металлическими цепями с утяжелёнными шипастыми наконечниками; держал он цепи во всех трёх руках (да, даже в рудиментарной, что коротким отростком торчала из низа живота).

Миррил сковал ужас. Теперь-то это конец…

– Ну что, пристрелим её, как кобку драную? – поинтересовался щуплый брин, и для убедительности направил дуло болтострела прямо на лицо Миррил.

Перед глазами бывшей магини всё поплыло. Её бешено колотящееся сердце вдруг остановилось, замерло, притихло, словно своим стуком боясь заставить узловатый палец брина надавить на гашетку.