Кредит доверчивости - Татьяна Устинова

— Что?

Потом он привык, что фразы тещи перемежаются строчками песен…

Лика тоже звала маму Светой. Они общались друг с другом как закадычные подружки, и это не только веселило Виктора, но вносило в его жизнь новую нотку легкости и ощущение еще большей полноты жизни. Его радовала молодая красивая теща в джинсах, радовало, что из Барабинска она привезла не соленья-варенья и пуховые носки, как все провинциальные тещи, а красивый кованый сундучок с резной ручкой и тугим замочком.

— Это вам на счастье, — сказала Света и тут же запела: — «Я за тебя умру, только бы ты знала, что никто тебя не любит так, как я люблю…»

Виктор поставил сундучок на тумбочку возле кровати. Лика складывала туда заколки и еще какую-то мишуру, но ему казалось, что в этом сундучке — его счастье и вся его жизнь…

— С Катериной Викторовной летом ко мне приезжайте, — сказала в аэропорту Света. — Дача, речка, витамины… «Счастья искать нам не надо, если со мной ты рядом…»

Когда теща уехала, Виктор почти физически ощутил, как не хватает ему в разговорах ее припевок про любовь и про страсть.

Вот если бы его мать так ослепительно улыбалась и напевала даже в серьезных разговорах. Если бы она подарила ему какой-нибудь пустячок на счастье…

Но с матерью он почти не виделся.

— Женился? — спросила она, когда Виктор забирал вещи. — Ну, слава те господи, может, за ум возьмешься.

Он поцеловал ее в седой висок с надеждой — может, спросит, где он живет, кто у него жена, скоро ли внуки…

Но она не спросила, отвернулась и начала мыть посуду.

«С глаз долой, из сердца вон, — подумал Виктор. — Может, когда увидит внучку, она оттает?»

Лика переносила беременность легко, но Виктор настоял, чтобы она ушла с работы. Врачи говорили про низкий гемоглобин и повышенный тонус, поэтому трястись на троллейбусе двадцать минут, по мнению Виктора, было преступлением.

Теперь они гуляли вечером в парке в любую погоду и болтали обо всем на свете, но большей частью о Екатерине Викторовне. То, что родится девочка, подтвердило последнее УЗИ.

— Никаких садиков, — настаивал Виктор.

— Но Екатерина Викторовна должна социально адаптироваться! — возмущалась Лика.

— Я ее сам адаптирую! Кружки, секции, музыкальная школа, художественная, конно-спортивная…

— Екатерина Викторовна заболеет от переутомления! Выбирай что-то одно.

— Тогда конно-спортивная.

— Только через мой труп.

Сошлись на музыкальной школе и посещении садика на три часа в день.

Дожидаться стремительного развития карьеры не было времени — потребность в деньгах возрастала с каждым днем все больше и больше: хорошее питание, новая одежда для беременной, консультации врачей (по настоянию Виктора Лика наблюдалась в частной клинике); а дальше — как снежный ком: кроватка, пеленальный комод, ползунки-распашонки…

Виктор всерьез занялся поисками подработки и нашел: крупной торгово-промышленной компании «Aguila espanol» требовался переводчик с испанского. За несколько переведенных договоров заплатили неожиданно много, а переводы Виктора оказались настолько блестящими, что ему предложили место с хорошим окладом и заоблачными перспективами.

Карьера в издательстве теперь казалась смешной. Виктор без сожаления уволился и перешел в «Aguila espanol» на постоянную работу.

Через месяц он смог снять двухкомнатную квартиру в хорошем районе. А еще через два месяца ему предложили возглавить отдел таможенной очистки товаров в логистическом подразделении российского филиала компании — как оказалось, там нужно хорошее знание языка. Сначала Виктор сомневался, принимать ли это предложение, но вспомнил, что логистику знали еще инки, об этом сообщал испанскому королевскому двору в 1572 году юрист и экономист Хуан Поло де Ондегардо. Решив, что он не тупее своих инкских предшественников, Виктор согласился. Очень быстро он стал разбираться в логистике не хуже, чем в текстах, и это очень ценили испанские партнеры компании. Наверное, в своей прошлой жизни, которую Виктор так и не смог вспомнить, он что-то об этом знал…

Виктор купил «Паджерик», не новый, но и не древний, зато тюнингованный, с мощным движком и шикарным кожаным салоном.

Теперь они с Ликой, помимо ежевечерних прогулок, по выходным играли в дальнобойщиков — брали чай в термосе, покупали в небольшом кафе горячие беляши и наматывали километры по загородной трассе — просто так, для удовольствия, для счастья и ощущения свободного полета… Виктор не гнал, конечно, но ощущение полета все равно было.

А потом они останавливались на обочине и, как настоящие дальнобойщики, уплетали горячие беляши, запивая крепким душистым чаем.

Жизнь удалась, думал в такие моменты Виктор.

Она как-то вдруг, нечаянно и негаданно, удалась, он и мечтать о таком не мог…

Екатерина Викторовна родилась ранним пронзительно солнечным декабрьским утром.

Виктор мужественно присутствовал при родах, но в какой-то момент, видимо от сильного волнения, почувствовал приступ головокружения и выскочил в коридор, к окну, глотнуть свежего воздуха.

В этот момент Екатерина Викторовна и родилась…

Он услышал ее крик и почувствовал, что, несмотря на морозный воздух, попадавший ему в лицо через открытую форточку, сейчас грохнется в обморок — оттого что наконец свершилось, оттого что он прокараулил этот торжественный миг, оттого что Лика ни разу не вскрикнула, а он позорно орал в родовом зале, едва у нее начинались схватки…

Какая-то нянечка сунула ему под нос ватку с нашатырем и проворчала:

— Вот папаши… Прутся на роды, а потом их откачивай. Лучше бы водку пили, как в прежние времена!

Виктор не отказался бы сейчас выпить водки, он даже жалобно попросил у нянечки «сто граммов с огурчиком», но она резко ответила: «Тут не наливают!» — и ушла, сунув ему в руку остропахнущую нашатырем ватку.

Потом в палате он просил Лику:

— Прости… Я пропустил самый важный момент нашей жизни!

— Если честно, я на это рассчитывала, — фыркнула Лика. — Просила же, не приходи, нечего тебе в роддоме делать. Нет — мы модные и страшно продвинутые… Да если бы ты не выскочил, я бы не родила никогда!

Екатерина Викторовна спала в пластиковой люльке, причмокивая во сне крохотными губами. У нее было красное сморщенное личико и очень темные волосы.

— Слушай, в кого она темненькая такая? — растерянно спросил Виктор, склонившись над люлькой.

— Ты себя давно в зеркале видел? — расхохоталась Лика.

Виктор пощупал волосы на своей голове — он ведь и правда брюнет… кажется.

— Ой, Вить, иди домой, пожалуйста, — взмолилась Лика. — На тебя без смеха смотреть невозможно, а мне смеяться больно, и я спать хочу, сил нет…

Виктор поцеловал Екатерину Викторовну в щечку — наверное, делать это было категорически нельзя — микробы, инфекции и все прочее, но он все равно поцеловал, тем более что Лика уже заснула, практически на полуслове…

Как доехал домой, Виктор не помнил, но по дороге он все же купил бутылку водки и дома, обнаружив ее в кармане куртки, выпил заветные сто граммов, а потом еще сто… Наверное, и правда, лучше было как в старые времена водку пить, чем падать в обморок в роддоме…

Год пролетел незаметно — в хлопотах и счастливых открытиях: Екатерина Викторовна стала держать голову, Екатерина Викторовна поползла, улыбнулась, съела первую ложку прикорма, не выплюнув тертое яблоко, сказала «агу», но как-то так, что Виктору почудилось «папа», и Лика смеялась над тем, что ему в каждом звуке чудилось «папа, папа, папа»…

Он работал как вол — постоянно придумывал новые способы снижения издержек и затрат внутри компании, руководство это ценило и к зарплате постоянно выписывало премии, но, и кроме основной работы, Виктор брал на дом переводы, поражая клиентов сроками и качеством их выполнения. Ему платили много и даже иногда накидывали за скорость.

Но время на семью у него всегда находилось, и пусть этого времени было мало, минута шла за час, а час за сутки — по удовольствию, которое он получал.

Виктор сменил «Паджерик» на новый «Патфайндер», купил мощный компьютер, новую мебель и даже подумывал о второй машине, для Лики, чтобы она сама могла возить дочку по врачам, когда он занят, и заезжать в магазины.

За год из Барабинска два раза приезжала Света, и жизнь снова наполнялась каким-то особенным ритмом — веселыми чаепитиями, возней по хозяйству и строчками из песен, теперь уже из репертуара Николая Баскова.

Так вышло, что все младенческие недомогания и болезни Екатерины Викторовны случались исключительно в присутствие тещи, и она так ловко и со знанием дела справлялась с ними, будто сама вырастила не одну Лику, а дюжину детей.

Света находила, что внучка очень похожа на нее.