Анклавы в аду. Встречный прорыв - Артем Рыбаков

— И тебе не хворать, — ответил за всех Говорун, смерив невысокого аборигена неприветливым взглядом. — А товар наш тебе не интересен будет… Впрочем, как и твой нам…

— Не, я так… Вдруг надо… А, это… в баньке попариться?

— Это можно, — предложение показалось мне заманчивым. — Но позже.

— Позже, так позже. Вы тогда во двор выйдите, уважаемый, и меня кликните. Все в лучшем виде организуем. Просто Воронка позовите — я тут все время… — Судя по тому, как оборвалась речь этого деляги, а также по легкому шороху за спиной, это появились наши гости.

«Да, зрелище действительно впечатляющее, — оценил я картину. — Прямо „Три богатыря“!»

Не знаю, кто выступил инициатором этого маскарада, но идея была хороша! Прапорщик Седов возвышался на левом фланге, «играя мышцой» на едва прикрытом майкой торсе. Образ дополняли пулеметные ленты, крест-накрест идущие поперек груди и нож на поясе. В руках человека среднего роста он вполне мог сойти за небольшую саблю.

Полковник был прикинут чуть менее вызывающе, но тем не менее вполне «в кассу». Он сменил камуфляжные штаны на вытертые синие джинсы, китель — на модный темно-синий бушлат, а на голову водрузил круглую кожаную кепку-«бочонок». Оружия на виду я не заметил, скорее всего, Удовиченко воспользовался кобурой скрытого ношения. Чем-то он мне даже напомнил Дуба, каким я его увидел в первый раз.

«А вы неплохо подготовились, полковник… Хотя чему тут удивляться? Жизнь-то после Тьмы везде похожа, а различия только от местной специфики зависят. Наверняка и у них на Юге подобные персонажи встречаются. Иначе откуда взялись такие многозначащие мелочи вроде массивных золотых часов на левом запястье?»

Правый фланг прикрывал начальник всего отряда — Верстаков. Капитан, не мудрствуя лукаво, просто сбросил верх от горного костюма и надел облегченный вариант эрпээски прямо поверх тельняшки. Зато пистолетов у него было целых три — два «Форта»[12] в подмышечных кобурах и «стечкин» на животе.

В общем, получилась картинка на загляденье — «Большой босс местного масштаба и его свита».

— Ну, соответствуем местным реалиям, Заноза? — закурив, спросил полковник.

— Вполне! — Тут я вспомнил о том, что хотел порадовать Удовиченко хорошим куревом и достал из кармана пачку «Парламента», полблока которых обнаружились в машине упомянутого «Дуба» — Берга. — А это вам!

Сергей Сергеевич ловко поймал брошенную пачку, одним движением сорвал с нее целлофановую обертку и, открыв, достал одну сигарету.

— Удивил, Васильевич, удивил! — зажмурившись, он понюхал сигарету, проведя ее под носом. — Ух, довоенная! Настоящая «Вирджиния»! Это сколько же в ваших краях такая пачка стоит, а?

— Фиг его знает сколько сейчас дают, — честно ответил я и добавил: — Но пять лет назад я за пачку шесть магазинов к «семьдесят четвертому» получил. С патронами.

— Продешевил ты, Илья. Это она у нас столько стоит, но учти, что у нас свой табачок выращивают… И махорка имеется… — Достав сигарету изо рта, он засунул ее обратно в пачку, пояснив: — После ужина покурю. С чувством. С толком. С расстановкой.

Сказано — сделано, и мы неспешно двинулись к небольшому крыльцу, над которым висела слабо различимая в подступающих сумерках вывеска, гласившая:

Развлекательный комплекс

Хризантема.

Верхняя и нижняя части надписи были написаны разным шрифтом и, очевидно, раньше принадлежали совершенно независимым друг от друга заведениям.

— О, кстати, — вспомнил я предложение местного шныря, — никто баньку посетить не хочет? А то тут предлагали занедорого…

Удовиченко переглянулся со своими и махнул рукой, давай, мол.

«Я и не сомневался, что вы клюнете. Это мы парились два дня назад, а мылись горячей водой позавчера, а вы — неделю точно гигиену только в ее полевом виде видели», — усмехнулся я про себя.

— На сколько человек будем брать? — Мур подхватил идею на лету.

— Я думаю, все сходим, — веско ответил Удовиченко. — Попариться нормально все одно не получится, а вот помыться с дороги не помешает. Две недели почти в пути как-никак.

Поискав глазами давешнего «распорядителя по развлечениям», я обнаружил его все на той же лавке в углу двора. Я поманил его пальцем. Воронок заметил и быстро, чуть ли не бегом, приблизился:

— Что надумали, гости дорогие?

— Баню. На… — я на мгновение задумался, — двенадцать человек. Через час будет готова?

— Будет! — не поколебавшись ни секунды, ответил местный.

— Сколько? — через губу, поддерживая образ крутого бизнесмена, спросил полковник.

— Сотню «семерки», — мне показалось, что еще немного, и Воронок зажмурится от собственной наглости.

Удовиченко извлек из кармана массивную металлическую коробку размером примерно с ладонь, открыл ее и вытащил оттуда… сигарету. Ловким движением отправив ее в рот, он устремил, нет, скорее — воткнул жесткий взгляд в местного. На пару секунд установилась тяжелая, вязкая тишина. Воронок замер, как будто завороженный кролик перед удавом. Сам я, конечно, никогда удава не видел, равно как и того, как он кого-то гипнотизирует, но при виде этой сцены мне на ум пришло именно такое, книжное, сравнение. Внезапно капитан Верстаков протянул вперед руку и щелкнул зажигалкой. От этого звука Воронок чуть не подпрыгнул!

«Похоже, что сценка-то отрепетированная…» — отметил я, продолжая наблюдать за развитием событий.

Полковник прикурил, затем резко выдохнув, выпустил струю дыма точно в лицо оторопевшему бредуну:

— Полтинника с тебя довольно будет! — и, не говоря больше не слова, гость с далекого Юга отправился внутрь.

* * *

Внутренним убранством «Хризантема» недалеко ушла от древней столовой. Сам я, конечно, в таких не питался, но от более старших Следопытов, успевших до Тьмы походить в школу, наслышан о довоенном быте неплохо. Большой, примерно двадцать на двадцать метров, зал скудно освещался десятком масляных ламп, развешанных по кронштейнам на стенах, и только у длинного металлического прилавка, отгораживающего его дальний конец, светились плафоны двух электрических фонарей.

По залу беспорядочно были разбросаны столы на металлических ножках, со столешницами, покрытыми когда-то белым пластиком. На стенах через неравномерные промежутки висели какие-то произведения то ли живописи, то ли плакатного искусства, но в полумраке разобрать, что именно, было сложно. Может, это вообще стенгазеты были или указы местных правителей… Не сказать, что в заведении наблюдался аншлаг — полтора десятка человек терялись в немаленьком помещении.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});