Миллион лун - Александр Матюхин

А номер оказался ничего, намного лучше тех временных пристанищ, которые мне довелось посетить несколько дней назад. Думаю, не стоит подробно описывать, что это были за квартиры и комнаты, если я предпочел две ночи провести на вокзале.

Здесь же было чисто, светло, а главное — уютно. Любой человек, которому довелось за короткий промежуток времени сменить несколько мест проживания, знает, что такое чувство уюта. Это невозможно объяснить, просто уже с порога, окидывая первым взглядом то место, где собираешься хотя бы переночевать, знаешь, будет тебе здесь уютно или нет. И дело не только в чистоте и порядке или, скажем, белой скатерти на столе и вазе с цветами на подоконнике. Иногда уют заключается в тихом потрескивании огня в камине — пусть на столе и лежат в тарелке обглоданные косточки — или в кипах бумаг и журналов, беспорядочно раскиданных по комнате, и урчании компьютера в углу. Уют, это то, что заставляет расслабиться, почувствовать себя «как дома»… В этом вопросе гостиничный номер преуспел.

Поставив сумки в небольшом квадратном коридорчике, я разулся и неторопливо исследовал номер.

Оказался он, естественно, одноместным. Отдельно — комната, отдельно — совмещенный санузел. На кровати я обнаружил комплект чистого постельного белья, в тумбочке у кровати стоял граненый стакан с чайной ложкой. В ванной тоже висело белоснежное полотенце: накрахмаленное, хрустящее. Проверив наличие горячей воды (таковая имелась) я не удержался, разделся и залез под душ. Я обожаю мыться, и после нескольких дней вынужденного воздержания наконец-то воспользовался возможностью родиться заново. Горячая вода — это здорово, поверьте мне!

Глава третья.

Каждый человек считает своим долгом не заплатить в транспорте,

протащить на борт самолета спиртное

и бесплатно поесть в гостиничной столовой

и еще кое-что из той же оперы…

«Теория современной земной личности т.4» проф. Бетон

Я мылся долго. Очень долго. До того момента, когда стекавшая с тела вода не стала кристально прозрачной. Если здесь вертикальная система подачи воды, то кое-кто в соседних номерах, наверное, меня уже проклял.

Таким образом, родившись заново раз пять подряд, в трусах и майке, растирая голову полотенцем, я вернулся в комнату и обнаружил, что уже не один.

На кровати сидел молодой человек и листал ту самую толстую книгу, которую дала мне Рита Львовна. Одет он был в шорты и белую рубашку с короткими рукавами. На ногах болтались нахально-рыжие тапочки. Да и сам молодой человек был абсолютно и безвозвратно рыжим. На его носу и щеках рассыпалось столько веснушек, что рыжим, помимо шевелюры, казались и лицо и шея в придачу.

«Постель помял!» — ревниво подумал я, а молодой человек, заслышав шлепанье босых ног по линолеуму, поднял глаза. На его тощем, скуластом лице (который вдобавок обрамляла легкая рыжая бородка) расплылась широкая улыбка. Потрясая книгой в воздухе, он воскликнул:

— Львовна всучила?

— А ты кто? — спросил я прямо.

— Я-то? Сосед. В восьмом живу. Услышал, как ты моешься, дай, думаю, зайду, познакомлюсь. У нас тут новенькие не часто объявляются.

Отложив книгу, сосед встал с кровати и подошел, протягивая тощую руку с длинными пальцами. Кожа у него, при ближайшем рассмотрении, оказалась какой-то чрезвычайно белой, а щеки, помимо веснушек, покрывали мелкие черные угри. Лет ему было восемнадцать-двадцать, не больше.

— Степан, — представился он, — для друзей Стопарь. Производная от имени, а не от того, что ты подумал. Можно вообще Степа. Так приличнее звучит, да.

— Артем, — я аккуратно пожал руку, чтобы, не дай бог, не переломать эти худые пальцы, — я тут вообще-то…

— Слышал. Дверь была открыта, да и ключ торчал снаружи. А мы-то знаем, что бывает с теми, кто потеряет ключ от номера, да? Львовна с потрохами сожрет! Держи.

Он протянул мне фигурный ключ от номера с выбитой цифрой «9».

— Пожрать чего-нибудь хочешь? — между тем осведомился Степан.

— Хочу, — оживился я. В последний раз я нормально ел три дня назад, а так все перебивался лапшой быстрого приготовления и чаем. Нет, пища, конечно, полезная, но для разнообразия не помешал бы кусочек-другой мяса и что-нибудь жиденького на обед…

Степа торжественно потер руки.

— Тогда одевайся, гостиница платит!.. — сказал он, — На самом деле, мне Игнат Викторович звонил двадцать минут назад, сказал, что рядышком подселят новобранца, попросил ввести тебя в курс дела и все такое. Он, вроде, кое-что поверхностно объяснил, да? Так вот, я подумал, что неплохо бы заняться делом, а заодно и поесть. На голодный желудок как-то плохо все усваивается, да?

— Да, — легко согласился я.

Почесав подбородок, Степа продолжил:

— Так вот. Я в гостинице уже четвертый год работаю, почти все закоулки знаю, а те, что не знаю, планирую в скором времени разведать. Их немного осталось, прорвемся, да?

Я снова хотел ответить «да», но осекся. Похоже, Степа не нуждался ни в чьих подтверждениях.

— А ключ ты не забывай. Вдруг потеряется? В гостинице никого плохого не водится, кроме этих ужасных призраков, но многие пошутить любят. Знаешь, как шутят, да? Скоро узнаешь.

Степа подмигнул, так, словно только что посвятил меня в страшный подпольный заговор. Мы вышли в коридор, и Степа повел меня в столовую.

Оказалось, что столовая расположена совсем недалеко — прямо по коридору мимо нескольких дверей и маленького захламленного холла. Проходя мимо, я увидел, что на табуретке, перекрывающей вход, сидит сонная тетенька в синем халате. Не иначе как вахтер.

Столовая живо напомнила мне те старые советские ресторанчики, в которые меня так любили таскать мать и отец. Отец особенно обожал покупать мне шарик мороженого с шоколадной крошкой и наблюдать за мной с умилением в глазах и бутылкой «жигулевского» пива в руках.

Здесь заманчиво пахло свежими булочками, к ним примешивался ядреный аромат щей, запах которых в свою очередь перебивал запах жареного мяса. Девушка в фартуке сиреневого цвета сервировала столы солонками и салфетками. Другая девушка стояла за стойкой и с кем-то ворковала по телефону томным шепотом.

Из посетителей, помимо нас, удалось обнаружить одинокого грузного мужчину, который сидел за самым дальним столиком, у окна, закрытого толстыми зелеными занавесками. На столе перед мужчиной стоял раскрытый ноутбук и поднос с тарелкой. Мужчина неторопливо поглощал пищу, внимательно вглядываясь в ноутбук.

— Танюша, привет! — воскликнул Степа, помахав рукой девушке за стойкой.

Та ответила кривой, но милой улыбкой и, отвернувшись, продолжила ворковать с телефоном.

— Ксюш, мне как обычно, — обратился Степа к девушке в сиреневом фартуке, — только в двойном размере, пожалуйста.

Ксюша подошла к нашему столику и поставила солонку.

— Завтракать будешь, или сразу обедать? — спросила она, — обедать, правда, рановато. Не готово еще ничего. Слышишь, жарится?

Откуда-то из недр действительно доносилось шкворчание и тянуло вкуснятиной.

— Тогда завтрак, — пожал плечами Степа, — выбирать в этом заведения, как я понял, не принято.

Ксюша показала Степе язык, улыбнулась и ушла за стойку, в таинственные недра столовой.

Степа же взял солонку и принялся ее вертеть.

— Итак. — Сказал он, — Ты не против завтрака, да?

Я покачал головой.

— Тогда приступим к самому интересному. Вопросы есть?

— По существу или как?

— Сначала по существу, потом как хочешь. Я за ответы денег не беру! — Степа расхохотался над собственной шуткой, так, что из глаз брызнули слезы. Танюша за стойкой холодно сверкнула взглядом из-за плеча.

Я взмахнул руками:

— Отлично. Я не слишком верю в то, что происходит, но вопрос первый будет такой — если это гостиница для пришельцев, почему о ней никто не знает? Почему вообще никто не знает о существовании пришельцев?!

— Не то, что не знают… мало кто интересуется, на самом деле, — поправил Степа, — те, кому надо и дозволено, те знают. Другие — нет.

— А как быть с… — я задумался, — с чиновниками, милицией, каким-нибудь службами. Просто любопытных нет?

— Наверное, есть. Но они тоже не знают. А те, кто знает, молчат.

— То есть?

— Тут я не смогу всего объяснить. Гостиницу построили очень давно. Она существует уже лет семьдесят. Что тут творилось, как Игнат Викторович улаживал с властями и что колдовал, я не знаю. Факт в том, что никто не успевает заинтересоваться гостиницей. Потому что ее никто не видит. Посторонние сюда не заглядывают, да.

— Не может быть! Я-то увидел!

— Тебе кто-то дал точный адрес. Тебе было, так сказать, дозволено.

— Не понимаю.

— Как ты нас нашел? Как тебе рассказали нас найти?

— Антон сказал, что он старый друг вашего Игната Викторовича, ну, объяснил… на третьем троллейбусе до остановки Коммунаров, потом по тротуару до перекрестка…