Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа» - Брайан Толуэлл

Улетела… Сознание Существа переполняла горечь. Та крылатая тварь была гораздо быстрее этой, бегущей. Было бы совсем неплохо заполучить ее. Сорвалось… В следующий раз нужно действовать более умело и осторожно, решил для себя маленький черный червячок.

Крот спешил на закат – туда, где очень далеко-далеко обитала первая жертва и где совсем поблизости жили другие неразумные создания, более быстрые, чем он.

Джан Милиус знал, в чем заблуждается Существо. Повелевающие Судьбой не настолько наивны, чтобы вручать исполнение своей воли кому-то одному, будь то бог, демон, волшебник, герой или Тварь из Чужой Вселенной. Жизнь – это игра; но, в отличие от шахматной партии, в Жизни нет и не может быть такого игрока, который двигал бы ВСЕ фигуры.

1. Благородный дом Хосе, маркиз дель Сантос

Огромный вороной жеребец горделиво прошествовал через ворота гостиницы «Быки Офира». Следом за ним во внутренний двор вступили еще две лошади – белая в яблоках и пегая. Владелец вороного, крупный мужчина, чьи мускулы не могли скрыть многочисленные богатые одежды, как-то: широкая шляпа с плюмажем из ярких павлиньих перьев, шелковый сюртук с кожаной накидкой поверх его, обтягивающие лайковые колготы и сапоги из черной кордавской кожи, доходящие до колен, – с откровенно брезгливым выражением на лице оглядел добротное двухэтажное здание гостиницы.

– Клянусь Митрой, едва ли эта помойка стоит того, чтобы в ней останавливались благородные гранды! – громко сказал он, обращаясь к своей спутнице, восседающей на белом в яблоках скакуне.

Это была хрупкая женщина с лицом миловидным, приятным и отмеченным печатью доброты. Впрочем, по-видимому, черноволосая красавица попыталась испортить это впечатление, скривив алые губки в презрительной усмешке.

– И всё же это лучше, чем ничего, мой дорогой Хосе.

Навстречу приезжим выбежал сам хозяин заведения – человек средних лет, тучный, как и все, живущие чужим трудом, но достаточно подвижный, чтобы заставлять работать других. Опытным взглядом оценив приезжих, он приветливо возгласил:

– Добро пожаловать в мою гостиницу, благородные господа! Клянусь Митрой, вы останетесь довольны…

– Ты богохульник, как я вижу, любезный, – сказал Хосе. – Как тебя зовут?

– Ральдрик, – поспешил ответить тот, по давней привычке не обращая внимания на оскорбление. – Дозволено ли мне будет узнать имена благородных господ?

Здоровяк на вороном измерил Ральдрика долгим взглядом, как бы решая, стоит ли доверять этому ничтожному свое имя. Отчего-то под этим взглядом хозяину стало немного не по себе.

– Мое имя дом Хосе, маркиз дель Сантос, – пробурчал наконец он, точно делал одолжение Ральдрику. – А это моя супруга, благородная домья Карлита, и сын мой Рикардо, двух с половиной лет от роду.

Ральдрик испуганно попятился: мальчуган, горделиво восседавший на пегом жеребце, никак не соответствовал названному возрасту; скорее, ему можно было дать вдвое больше.

– Скажи, любезный, как там тебя…

– Ральдрик, ваше сиятельство, – подобострастно подсказал хозяин.

– Вот, Ральдрик, не найдется ли в твоем заведении комната для меня и моей семьи?

– Три лучшие комнаты моей гостиницы в распоряжении вашего сиятельства…

– Когда я говорю: мне нужна комната, значит, мне нужна одна комната, а не три комнаты! – проревел дом Хосе, да так, что у Ральдрика заложило уши, а слуги, готовые по первому знаку хозяина помочь гостям сойти с коней, встревоженно переглянулись. – Вот тебе пять золотых песет за первый день, – маркиз дель Сантос бросил деньги, которые Ральдрик ловко подхватил, – и чтоб ты, безродный, больше не смел возражать мне, чей род заложен был в пору основания древней Кордавы!

Ральдрик, посчитавший, что пять полновесных золотых, изображавших профиль некоего носатого старика с короной на голове, являются сверхщедрой платой не только за лучшую комнату, но и за вспыльчивый нрав нового гостя, расплылся в доброжелательной улыбке, приглашая проследовать за ним. Слуги подскочили к вороному, чтобы помочь спуститься благородному гранду, но тот так взглянул на них, что они сочли за лучшее ретироваться. Маркиз ловко спрыгнул с коня, тем демонстрируя также свою отменную форму, и помог спуститься супруге. Затем он одной рукой снял с пегого сына и рывком поставил (Ральдрику даже показалось, что бросил) его на землю.

– Ну, пошли, – насуплено сказал Хосе хозяину, – и я сам погляжу, достойно ли твое заведение милостей Митры.

Не дожидаясь Ральдрика, маркиз дель Сантос решительно двинулся внутрь гостиницы; жена его и сын проследовали за ним, так и не осчастливив Ральдрика ни единым словом.

Еще час хозяин занимался устройством капризных грандов. А когда они наконец изволили принять обед и отослали его, Ральдрик, уставший угождать прихотям заезжих нобилей, дал волю гневу. Он заперся в своем кабинете, прогнал слуг и велел не беспокоить его.

Вопреки этому приказу, спустя всего лишь несколько минут в дверь раздался стук, и в кабинет вошел его секретарь – тощий незаметный человечек с длинным крючковатым носом. Неприязненно покосившись на него, Ральдрик проворчал:

– Вот таковы вы все, зингарцы. Каждый из вас мнит себя королем в чужой стране. И чуть что не по-вашему, сразу хватаетесь за меч.

Секретарь покраснел и смиренно заметил.

– Да я-то что, хозяин, я человек маленький.

Ральдрик вздохнул.

– Я не имел в виду тебя, Гильмо. Но эти маркизы! Ка бы они не распугали всех прочих моих постояльцев… Хотя, с другой стороны, если за каждый день они будут платить по пять золотых… Гм. Это может быть даже очень выгодно…

Гильмо помялся немного у двери и сделал шаг к хозяину.

– Мой господин…

– Ты хочешь что-то сказать мне, Гильмо?

– Да, господин.

– Об этих зингарцах?

– Да, господин.

– Ты знаешь о них что-то, чего не знаю я?

– Нет, господин.

– Так что ж ты мне голову морочишь? Убирайся.

Тощий секретарь опустил голову и сделал шаг к двери. Вдруг он снова повернулся лицом к хозяину и окрепшим голосом заметил:

– До того как в Зингаре началась гражданская война, я служил писцом в королевском архиве Кордавы…

– Ну и что? – раздраженно перебил его Ральдрик. – Что с того? Какой мне от этого прок? Я и сам знаю зингарский не хуже твоего. Убирайся, Гильмо.

Однако секретарь упрямо покачал головой.

– Я служил писцом в королевском архиве Кордавы, – повторил он, – и переписывал генеалогические книги древних родов. Маркиз дель Сантос…

– Ну?!

– …Был убит на поединке за три года до смерти короля Фердруго! – разом выпалил Гильмо.

Ральдрик нахмурился.

– А ты ничего не путаешь?

– Клянусь Митрой, хозяин, я сам переписывал завещание маркиза после того, как королевский уполномоченный огласил его!

– Вот как… – Ральдрик задумчиво почесал затылок. – А может, это сын его? Или брат?

– Нет, господин, у дель Сантоса не было ни сыновей, ни братьев. Он оставил этот мир, не имея семьи. По завещанию все земли маркиза отошли герцогу Гварралидскому, его другу и покровителю.

– Так ты хочешь сказать, Гильмо, что этот благородный дом – вовсе не маркиз дель Сантос?

– Выходит, так, мой господин, – смиренно ответствовал бывший королевский писец.

– А кто же он, по-твоему? – растерянно вопросил Ральдрик.

– Не могу знать, господин. Я очень сомневаюсь, что его род столь древний, как он утверждает. По-зингарски он говорит отменно, но вот его акцент…

– А что акцент? Может, он и не зингарец вовсе?

В ответ Гильмо только виновато развел костлявыми руками.

– Один лишь Митра ведает, кто есть кто, мой господин.

Ральдрик покачал головой: новый поворот дела ему решительно не нравился. Гостиница «Быки Офира» пользовалась в Ианте хорошей репутацией, и ее хозяину вовсе не хотелось принимать у себя подозрительных личностей. Тут Ральдрик вспомнил о пяти золотых, и мысли его закрутились совсем в другую сторону. Митра добр; вряд ли он послал преступников своему преданному почитателю. В конце концов, какое ему, Ральдрику, дело до того, кто на самом деле эти люди? Может, у них есть веская причина, чтобы скрывать себя?

– Ты вот что, Гильмо, – сказал Ральдрик, – держи язык за зубами. И наблюдай. Если заметишь что подозрительное, сразу говори мне. А если нет, так пусть себе живут, как хотят. Да будь они хоть кхитайскими кайбонами иль жрецами Ханумана – лишь бы деньги платили!

От этой мысли Ральдрик почувствовал себя гораздо лучше.

– Я не чуть не умерла от смеха, мой дорогой, когда ты в гневе пнул сапогом этого несчастного Ральдрика лишь за то, что простыни на кроватях показались тебе несвежими! – прошептала Зенобия.

– Не стоит жалеть мошенника, – Конан криво усмехнулся, приглаживая тонкий, на манер зингарских грандов, ус. – Я вволю повидал таких. Чем их больше пинают, тем они более услужливы.