Мне тебя подарили (СИ) - Марианна Красовская

— ни к чему ей. После войны, а потом кучи операций — не хочется.

Все трое рабов были выкуплены на вторичном рынке по распродаже, как потерявшие привлекательность. И, насколько мне известно, тот же Джерри для Тельмы вовсе не был непривлекательным. Но это все было не мое дело.

Одно время я состояла в молодёжном движении «За равные права всем людям», но потом мне нужно стало готовиться к общим экзаменам, и стало не до митингов и акций протестов. К тому же я изучила, наконец, новейшую историю и поняла, что все не так однозначно.

Мы рожаем только девочек. Мужчинам неоткуда взяться. Так было всегда. Ну, вначале у нас были соседи, которых мы благополучно ещё поработили в средние века. А потом они почему-то кончились. И до космической эры мы попросту вымирали.

Межпланетную работорговлю придумали до нас. Варрианки — раса могучая, сильная, боевая. Знаю, что прочие планетники окрестили нас амазонками. Но мы не были захватчиками, это слишком расточительно. Кто-то и рожать должен, не только воевать. И строить, и лечить, и торговать. На некоторых планетах мужчины — это расходный материал, в то время, как женщина сидит дома и растит детей. У нас так не выйдет.

Поэтому пока — рабство. Причём исключительно вторичное.

Но Ян совершенно напрасно хорохорится. Ему и вправду повезло попасть в наш дом. Бабушка с рабами обращается по старинке жестко, дрессируя их как животных. Она искренне считает варрианок высшей расой, а остальных — расходным материалом.

Ох, как же она ругалась с матерью из-за нового закона по правам рабов! И потом год в нашем доме не появлялась.

Я точно знала, что во многих семьях рабы считались домашними животными. Мои подружки Бри и Ник и вовсе считали мужчин безмозглыми самцами, созданными исключительно для их удовольствий. Но я думаю, что потом, когда они повзрослеют, потолстеют и утратят очарование юности, все поменяется. А пока — какой же мужчина откажется от молодого упругого тела?

И мой — такой же как все. Прыткий какой оказался, впрочем, я сама его спросила. Что ж, тогда и злиться не стоит, хотя пока даже разговаривать не буду. Пусть подумает о своем поведении.

Глава 6. Скромница

Сегодня мать не поехала на работу. Завтракала со мной. И то дело — несколько последних недель она работала допоздна, а в свои выходные уезжала в Мейдис, столицу, на совещания какие-то. У страторов работа непростая, на себя и времени не остается. Но я не жалуюсь: мама никогда не отказывает мне, если нужно. И в мой день рождения с самого утра была рядом, и вот сегодня.

— И как ведет себя твой раб? — спрашивает она, намазывая булочку маслом.

— Приемлемо. Его зовут Ян.

— Нравится?

— Пока да.

— Ты с ним уже?..

— Ну мам! Я так не могу.

— Ох и в кого ты такая скромница… Да большинство твоих ровесниц не ждут совершеннолетия и собственного раба, а развлекаются напропалую. Я и сама… скромницей не была, как ты знаешь.

Да уж знаю: родила меня она за год до совершеннолетия. И хорошо, что так вышло. Никто не жалел.

Но я так не умела, возможно, потому, что опыта общения с мужчинами не было никакого, о чем я немедленно напомнила матери:

— С кем мне тут развлекаться? С Джерри? С Грэгом?

— А, то есть я виновата в том, что ты мужиков боишься?

— Я не боюсь! Я с Яном спала уже. В одной постели. Привыкаю.

Про остальное скромно умолчала: сама от себя до сих пор в шоке. Надо все обдумать.

— Ну, хоть что-то. Умница. Надеюсь, он хоть не девственник. А то гляди, себе возьму на обучение, — она, конечно, смеялась, но мне было невесело. Я Яна отдавать в чужую постель очень не хотела. Даже матери. Мне он самой нравился.

Вздохнула, окликивая Грэга:

— Яну еду отнеси, не забудь.

— Я знаю свои обязанности, сьенна, — с некоторой обидой в голосе ответил пожилой мужчина. — Не забуду.

Мама прищурилась, и раб сразу выпрямился и стал даже выше ростом.

— Простите, сьенна. Будет сделано, сьенна.

Вот так-то лучше. А то будет тут мне высказывать!

А ведь я, когда съеду от мамы, совсем пропаду со своими “пожалуйста” и “будьте так любезны”. А впрочем, зачем мне съезжать? Дом большой, вон тетке Эжени уже тридцать четыре, а она живет с бабушкой, и всех это устраивает.

Я молча ковырялась в тарелке, не понимая, чего на самом деле хочу. Любопытство спорило со стеснительностью. Убеждения со здравым смыслом. Мечты о великом будущем с желанием тихонько отсидеться в уголке.

А ещё не стоило забывать о поступлении в колледж.

— Мама, я не хочу в военную академию.

— Какая тебе академия, тебе нормативы не сдать! — удивленно поглядела на меня мама.

— Бабушка говорит…

— Не обращай внимания. Ей надо — пусть идёт в армию. Тебе не надо.

Выдохнула тихонько и робко продолжила:

— Я на дизайн хочу.

— Дизайн чего?

— Я узнавала. Первый курс — общие предметы. Потом уже можно выбирать направление.

— Ну молодец. Подавай документы.

— Ты не сердишься?

— С чего бы? Ли, я потеряла здоровье на войне. И сестра моя, которая никогда не хотела в армию, тоже едва выжила. А если бы наша мать позволила ей выбрать… она смогла бы иметь дочерей. Я давно уже поклялась, что не буду за тебя решать. Учись где хочешь. Я поддержу.

— О. Тогда я буду готовиться. Там портфолио нужно. Математика, история, литература. А остальное из аттестата возьмут.

Как и все богатые девочки, я училась на дому. Так было удобнее. Мама не волновалась, что меня могут обидеть в школе. Мне не приходилось сидеть на бесполезных занятиях. Да и качество индивидуального обучения всегда лучше. А выпускные экзамены я сдавала вместе со всеми. Сдала все на 95-98 баллов. Кроме физических нормативов, там мне едва натянули 76, и то потому, что я дочь стратора.

А потом я целый год валяла дурака. Рассчитывалось, что я должна где-то поработать, присмотреться, подумать, подтянуть знания, если не хватало баллов. И уже сейчас выбрать учебное заведение. Разумеется, я нигде не работала. Гуляла, читала, рисовала. Путешествовала с подругами по планете. А теперь понимала: мне, кажется, не решить простейшее