Женщина по имени Солнце. История великой любви - Инна Тронина

Кое-кто верил, но большая часть войска захватчиков шла, повинуясь приказу. А. самое главное, из желания взять трофеи. Истинная цель любой войны, от древних до нынешних, – нажива, большая и малая. Плюс, правда, не всегда, – расширение жизненного пространства. Не думаю, что американцы собирались строить свои поселения в Ираке, но напитать экономику дармовой нефтью им было необходимо. Глобальный экономический кризис смердяще дышал им в спину. И нужно было каким-то образом, сохраняя привычный для населения высокий жизненный уровень, удержаться на плаву, спасти сверхдержаву от всех тех ужасных явлений, которые порождает финансовый и экономический обвал.

И кризис разразился спустя несколько лет. Он захватил не только Америку, но и практически всю планету. Распространился, как заразная болезнь. В условиях глобализации, когда многие государства составляют как бы единый организм, когда они срослись, будто сиамские близнецы, сосудами, внутренними органами, мышцами и костями, подобную эпидемию предотвратить невозможно. Но начало было положено именно тогда. Не утруждая себя поисками и раздумьями, научными исследованиями и непопулярными действиями, неоконсервативная администрация нашла, как показалось, невероятно простое и феерически эффективное решение всех сложных задач разом.

Эти выпускники элитарных университетов, считающие себя рафинированными и цивилизованными, ни на шаг не отошли от психологии ковбоев и гангстеров. Если тем, в чём ты нуждаешься, владеет другой, ты должен взять у него это силой! А победителей, как известно, не судят. Остальным придётся смириться.

В первую очередь испанских завоевателей на земли ацтеков манило именно золото, как, впрочем, и англосаксов – в Северную Америку. И многие аборигены проклинали богатство своей земли, считая, что, будь они бедными, никакие грабители не позарились бы на их жилища. Точно такие же проклятия и стенания я слышала сквозь разрывы бомб и ракет, сквозь стоны раненых и хрипение умирающих. «Будь проклята нефть, из-за которой мы так страдаем!»

Вы, конечно же, знаете, что Ирак богат и газом, а это ничуть не менее важно в наше время. Очень многие люда, и я в том числе, считают, что Куба и Северная Корея уцелели лишь потому, что в их недрах не было нефти и газа, а уже на втором месте – всех прочих природных богатств. Значит, современные конкистадоры не нашли достаточно стимулов для того, чтобы послать туда войска и спасти тамошние народы от власти диктаторов.

Конечно, желающие возразить мне нашли бы множество аргументов, опровергающих эти выводы. Но, еще раз повторяю, никто и никогда не сумеет переубедить меня. Тот, кто не был там во время второго вторжения, кто не прожил в Ираке несколько предшествующих лет, вообще не имеет права рассуждать на эти темы и хоть чем-то оправдывать негодяев, отдавших приказ о начале чудовищной бойни! Мне мучительно слышать разглагольствования мнящих себя гуманными господ, которые допускают зверское уничтожение десятков тысяч людей ради того, чтобы избавиться от неугодного режима!

Так ведь и Гитлер, насколько я помню, тоже собирался кого-то там от чего-то освободить! И многие завоеватели, задолго до него, считали себя миссионерами, призванными приобщить дикие народы к единственно верному учению Христа. Любой преступник нуждается в оправдании. Очень часто он жаждет снисхождения и прощения. Так бывает в тех случаях, когда задуманное ему не удаётся, или же приходится приносить слишком большие, пугающие его жертвы.

Вот тут уже вспоминают и о слезинке ребёнка, и о праве других кидать в них камни, и о невозможности всегда быть справедливым, и о недопустимости жизни по ветхозаветному принципу «око за око». Увы, одни и те же люди по-разному оценивают похожие события, только лишь в зависимости от того, как им выгодно подать происходящее! А согласились бы эти добрые самаритяне сами стать теми «необходимыми жертвами», которые приносятся на алтарь свободы? Да ещё непременно прихватить с собой детей, родителей, супругов, братьев и сестер?!

Нет, эту большую честь они великодушно дарят другим, далёким и незнакомым. А к себе по каждому пустяковому поводу вызывают психологов, чтобы оправиться с депрессией! Стоит ли спасение от диктатора этих смертей? Вероятно, стоит, потому что слишком уж мучилась страна под лютой, сатанинской властью! Мучилась не от санкций, введённых просвещённым «мировым сообществом», а именно от режима, который, уж поверьте мне, был для Ближнего Востока весьма либеральным. В Ираке не побивали людей камнями, не сжигали, облив нефтью, не рубили публично головы, и руки за воровство тоже не отсекали.

А ведь в соседних государствах такое в порядке вещей, но у «мирового сообщества» нет к ним никаких претензий! Это, дескать, их внутренние дела! И только у одной страны никаких внутренних дел быть не могло. Создавалась как раз та ситуация, когда, куда бы ты ни повернулся, тебе скажут, что повернулся ты не в ту сторону.

Но, например, все без исключения дамы должны оценить то, что этот самый деспот-людоед, любимым занятием которого, оказывается, было растворение живых людей в серной кислоте, невероятно уважительно, что вовсе не свойственно восточным мужчинам, относился к женщинам и девочкам. Возможно, вы не до конца понимаете, что такое получить равные права и возможность учиться, а также разводиться даже в том случае, если муж с этим не согласен. А после развода ещё и сохранять свои юридические права!

Но поверьте мне, которой в семье первого мужа довелось через всё это пройти, – такие законы буквально освободили, подняли многих из праха! Если даже среди либерально настроенной родни то и дело возникали конфликты, ожесточенные опоры относительно того, можно ли получать высшее образование на Западе мне и моей сестре Зейн, то что творилось в низах? В насквозь религиозном обществе, находящемся в полновластии шейхов и мулл, которые были, мягко говоря, очень недовольны этими нововведениями? Они бурно протестовали всё то время, что говорились и обсуждались эти законы, но все же реформы были проведены.

Это случилось в начале девяностых годов, когда я училась в Гарварде. К тому времени я уже вышла замуж, но с каждым месяцем мы все хуже понимали друг друга. Отчуждение и гнев нарастали. Однако, мой первый муж не торопился подавать на развод. Он только каждый день упрекал меня в холодности и неблагодарности по отношению к нему, который, представьте себе, позволил мне учиться на врача в то время как мог бы ежедневно избивать тростью. Впрочем, были ещё варианты – кулаком или раскрытой ладонью. Последний способ – самый гуманный.

Людям западной цивилизации трудно вообразить, что значит годами находиться взаперти, лишь изредка видеть солнце и небо, да и то через чачван. Это – чёрная сетка, которой женщина закрывает лицо; сверху набрасывается чадра. А какая пытка для разумной, любознательной девочке оставаться неграмотной, даже превратившись в зрелую женщину! Если отец или супруг против, она не смеет противиться их воле! Представьте себя на месте такой девочки и поймите, что значил для неё принятый ещё в семидесятые годы закон, по которому среднее образование объявлялось обязательным для лиц обоих полов!

Родители, запирающие девочек дома, с тех пор подлежали наказанию. На них можно было пожаловаться и тем самым спасти себя от дикости и невежества. И уж тем более ни один отец не помышлял лишить свою дочь жизни только за то, что она, с его точки зрения, вела себя слишком фривольно…

Видимо, я утомила, вас столь длинным вступлением, дорогой мой читатель, но без него нельзя обойтись. Вы слышали, должно быть, столько дурного об Ираке и его бывшем президенте, что не можете быстро перестроиться и проникнуться моими чувствами. Я рассказываю только о том, что видела сама, не доверяя сомнительным источникам.

Может быть, вы помните, как в девяностом году какая-то холёная дама с экранов телевизоров вещала на весь мир о том, что иракские солдаты в Эль-Кувейте убили в роддоме всех новорожденных младенцев, а недоношенных выкинули из кювезов? А после ещё натворили невероятное количество зверств.

Потом выяснилось, что исступлённую женшину-медика сыграла дочь кувейтского дипломата. Она никогда не находилась на оккупированной территории и ни в каком роддоме не работала. Это был один из самых мощных залпов пропагандистской войны, и именно он произвёл на меня шокирующее впечатление.

Семнадцатилетняя девушка, уже сосватанная за почтенного партийного функционера, я сперва ужаснулась от того, как солдаты поступили с детьми,. А после была потрясена до глубины души ещё раз, узнав, что всё сказанное оказалось неправдой! Зачем потребовалось врать, когда и так тогдашние действия иракского руководства подлежали осуждению, поскольку была совершена агрессия в отношении суверенного государства? Почему так произошло, я узнала гораздо позже, и потом несколько изменила свой взгляд на проблему. Но тогда я думала, что средства массовой информации по определению правдивы. И эта ложь стала первым толчком, покачнувшим дотоле незыблемую веру в печатное и сказанное с экрана слово.