Разгром Японии и самурайская угроза - Алексей Шишов

Японская сторона приводила собственные доводы принадлежности ей и острова Карафуто, и Курильской гряды. Ответы на эти доводы она даст сама себе спустя почти столетие. Профессор университета Токай в Токио Нобуо Мурога в середине XX столетия напишет, что точных данных о «первой» японской экспедиции, посланной якобы в 1636 году на Южный Сахалин, не имеется. По свидетельству профессора Хоккайдоского университета Синъи-тиро Танакура, карты приграничных районов Северной Японии (Эдзо) 1644 года, на которую были бы нанесены Курильские острова, не существует.

Среди прочего японская сторона утверждала, что в 1792—1793 годах их путешественник Риндзо Мамия исследовал восточное и западное побережья Карафуто и в одном месте поставил каменный памятник с надписью: «Это японская земля». Такое заявление никак не вязалось с законами «закрывшейся» от внешнего мира Страны восходящего солнца, в которой люди, совершившие подобные путешествия от берегов Японии, карались смертной казнью.

Однако с началом Восточной, или Крымской, войны 1853—1856 годов кораблям эскадры вице-адмирала Путятина пришлось уйти из Японии в Петропавловск-Камчатский, который предстояло защищать от союзной англо-французской эскадры, появившейся в северной части Тихого океана. Переговоры с Японией были на время прерваны.

Однако в 1854 году вице-адмирал Е.В. Путятин на фрегате «Паллада» предпринял вторую попытку завязать переговоры с японской стороной. 26 января 1855 года он заключает с Японией от имени Российского государства в местечке Симода первый русско-японский договор, получивший в истории дипломатии название Симодского. За государственные заслуги и географические открытия на Дальнем Востоке будущий полный адмирал и министр просвещения России Путятин был награжден орденом Белого Орла и произведен в потомственное графское достоинство.

Первый параграф Симодского договора гласил: «Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией. Во владениях обоих государств русские и японцы пользуются покровительством и защитою как относительно личной их безопасности, так и неприкосновенности их собственности».

По этому договору граница между двумя странами в Курильской гряде проходила между островами Итуруп и Уруп. Последний остров и северная часть Курил составляли владения России. Остров Сахалин (остров Карафуто или Крафто) оставался во власти двух государств.

Остров Сахалин (Карафуто, Крафто) оставался во власти двух государств, и граница там не устанавливалась: он оставался «не разделенным между Россией и Японией».

Путятин получил из Санкт-Петербурга правительственную инструкцию провести границу на Курилах в соответствии с фактическим положением дел.

Русским судам для захода и доставки товаров открывались три японских порта: Нагасаки, Симода и Хакодате. В одном из них мог находиться русский консул. Японцы открывали для русских для торговли на один порт больше, чем американцам. За приобретенные товары Россия могла расплачиваться своими товарами, а не только золотой и серебряной монетой, как было сказано в американо-японском договоре, заключенном несколько ранее в портовом городе Канагаве (Иокагаме).

Все права наиболее благоприятствуемой нации распространялись на Россию. Русские в Японии и японцы в России, в случае совершения ими преступлений, судились по законам своей страны. Подданные двух договаривающихся соседних государств пользовались в их владениях полной защитой. Она выражалась «как относительно их личной безопасности, так и неприкосновенности их собственности». Русский дипломат в звании вице-адмирала Российского флота добился решения главной задачи своей миссии — заключения со Страной восходящего солнца трактата о дружбе и торговле.

Симодский договор оставлял остров Сахалин в общем владении между двумя государствами. Известный исследователь русско-японских отношений Н.Д. Богуславский писал по этому поводу в 1904 году:

«Такое положение создалось в силу того, что остров, хотя посещался как японскими, так иногда и русскими промышленниками, не имел никаких административных органов, которые доказывали бы принадлежность его той или иной стране. Практической настоятельной необходимости в разграничении еще не было».

О миролюбивой позиции России при заключении с Японией Симодского договора свидетельствует хотя бы такой факт. Чтобы доказать дружественность своего отношения к соседней стране, был снят русский военный пост на юге Сахалина, основанный там Г.И. Невельским, что было воспринято японской стороной с пониманием.

Симодский договор получил свое закрепление и дальнейшее развитие в Иеддской (Эдоской) конвенции 11 декабря 1867 года. Она была заключена в городе Эдо, который в 1869 году получил Новое название — Токио. По ней Россия получала в Японии права по консульскому пребыванию и торговле наравне с другими европейскими державами. Но Иеддская конвенция по своему содержанию оказалась намного шире Симодского договора. Российской торговле открывались новые порты, и во всех из них могли пребывать русские консулы.

Все договоры, которые были заключены Японией с европейскими странами и США в начале второй половины XIX столетия, носили неравноправный характер. Только договор с Россией распространял все льготы, предоставляемые русским в Японии, и на японцев в России. По этому поводу японский историк X. Вала писал:

«Другого такого примера обоюдного предоставления наибольшего благоприятствования и установления равенства сторон не имеется».

В новом договоре предусматривалась возможность взаимовыгодного обмена половины Курильской гряды на весь остров Сахалин договаривающимися сторонами. Этот пункт Иеддской конвенции имел для России немаловажное значение. Суть его состояла в открытии на Сахалине месторождений каменного угля, которые можно было разрабатывать без больших капиталовложений. Сахалинский уголь намечалось использовать в качестве местного топлива для морского парового флота. В 1856 году на Сахалине были учреждены русские военные посты, и началась эксплуатация угольных копей. Такое обстоятельство делало для России обмен территориями с Японией крайне желательным.

Остров Сахалин продолжал оставаться неразделенным. В соответствии с положением Симодского договора генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев (Муравьев-Амурский) в начале августа 1859 года прибыл во главе эскадры в Эдо для переговоров о разграничении государственной границы в районе Сахалина. Муравьев заявил японской стороне, что Сахалин с давних пор принадлежит России и имеет большое значение для обороны ее дальневосточных земель, и предложил установить русско-японскую границу по проливу Лаперуза, оставив рыболовные промыслы японцев в неприкосновенности.

Делая такие предложения, восточносибирский генерал-губернатор руководствовался прежде всего геополитическими интересами Российского государства. Муравьев писал по этому поводу в Санкт-Петербург канцлеру A.M. Горчакову:

«Принимая в соображение, что права японцев на Сахалин столь же неопределенны, как и наши, что остров этот по обоим названиям своим — Сахалин и Карафуто — ничего японского в себе не заключает (по-японски Карафуто означает буквально «Остров китайских людей». — А.Ш.), я не мог согласиться ни на какое разделение его между Япониею и нами, и особенно в тех видах, что по слабости Японии всякое иностранное государство легко может овладеть той частью, которая признана будет японскою, утвердиться в ней и нанести нам с тем существенный вред на все будущие времена, особенно в отношении Лаперузова пролива, который составляет ближайший и единственный выход для наших судов из Татарского пролива в Восточный (Тихий) океан».

В ходе переговоров Муравьев напомнил японской стороне, что до появления японских рыбаков на Сахалине он считался «китайским островом» (Карафуто — Остров китайских людей), принадлежащим к району реки Амур (по-китайски Сахалян-ула), отошедшему к России по русско-китайскому Айгуньскому договору 1858 года. При этом было сказано, что на самом юге Сахалина, в заливе Анива, в местечке Кусюнкотан, еще в 1853 году был основан русский сторожевой пост Муравьевский.

Японская сторона не согласилась с доводами посла Российской империи. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев имел в своей эскадре девять боевых кораблей и мог, как это делали американцы и европейские державы, применить военную силу. Однако он имел строжайшие инструкции решить вопрос мирными средствами. Переговоры о Сахалине были на время прерваны.

В эти же годы решался вопрос о Цусиме — островах в Корейском проливе. На обладание этими островами претендовала Великобритания, которая в крайнем случае желала иметь в цусимском порту Имосаки свое военное присутствие. В таком случае враждебно настроенная к России «владычица морей» закрывала русским кораблям проход через Корейский пролив.