История древней Ассирии - Давид Садаев

Таблички библиотеки Ашшурбанапала помогли позднее прочитать шумерские надписи[8] сначала из этой библиотеки, а потом и те, которые были найдены в развалинах шумерских городов. Очевидно, клинопись возникла именно у шумеров, а затем была у них заимствована вавилонянами, которые ее, в свою очередь, передали ассирийцам.

Дешифровкой ассиро-вавилонского письма одновременно с Роулинсоном занимались несколько ученых. Однако все еще оставались сомнения относительно правильности дешифровки.

Чтобы убедиться в ее достоверности, в сентябре 1857 г. был устроен своеобразный экзамен. В Лондоне в это время оказались четыре крупнейших специалиста по клинописи: ирландец Эдвард Хинкс, англичане Генри Роулинсон и Фокс Тальбот, известный как один из пионеров фотографии, и, наконец, Юлиус Опперт. В запечатанных конвертах всем им было вручено по копии только что найденной надписи ассирийского царя Тиглатпаласара I. Они должны были перевести длинный текст, не общаясь друг с другом.

Роулинсон, Тальбот, Хинкс и Опперт расшифровали текст каждый порознь, согласно своему собственному методу, и перевод отослали в запечатанных конвертах специально созданной для этой цели комиссии.

Все переводы оказались почти идентичными. Отныне не оставалось сомнений – дешифровку труднейшего ассиро-вавилонского письма следовало считать пройденным этапом. В 1857 г. упомянутые переводы были опубликованы в печати под названием «Надпись царя Ассирии Тиглатпаласара, переведенная Роулинсоном, Тальботом, Хинксом и Оппертом». Таким образом, трехъязычность бехистунского текста стала той волшебной палочкой, которая отворила нам ворота в древнейшие цивилизации Шумера, Вавилонии и Ассирии, расширяя познания человечества.

В течение всего лишь нескольких лет объединенными усилиями многих ученых удалось добиться огромных успехов, появились даже первые грамматики ассирийского языка. И, подобно тому как открытие Ф. Шампольона считается началом египтологии, успешно сданный в 1857 г. «экзамен» признается началом новой науки – ассириологии.

Видное место среди ученых-ассириологов занял англичанин Джордж Смит (1840-1876). Сын рабочего, он с 14 лет стал трудиться в гравировальной мастерской. Талантливый мальчик быстро овладел сложным искусством гравера, стал вырезать на металле трудные и затейливые надписи. После работы Смит ходил в Британский музей посмотреть на удивительных крылатых быков.

Он стал самостоятельно изучать клинопись. Вскоре рабочий-самоучка научился читать ассирийские письмена. Для воспроизведения документов, найденных в руинах ассирийских городов, Британскому музею требовался опытный гравер. На металлических досках надо было вырезать клинописные знаки ассирийских и шумерских документов. Смит взялся за эту работу. Вскоре он был переведен на должность научного сотрудника.

Дни и ночи проводил бывший рабочий в музее, упорно изучая документы из библиотеки Ашшурбанапала. А когда ему исполнилось 27 лет, он сумел прочесть важный документ – историю царствования Ашшурбанапала. Таблички, переведенные и опубликованные Смитом, рассказали о войнах, которые вел ассирийский царь, о том, как он собирал свою библиотеку, об истории его царствования.

В 1872 г. научный мир был потрясен открытием Смита, который среди глиняных книг библиотеки Ашшурбанапала обнаружил обломок таблички с преданием о всемирном потопе.

После этого Смит направился в Ниневию во главе археологической экспедиции, где нашел недостающую часть предания. Неожиданная смерть Смита стала тяжелой утратой для ассириологии.

Исследования второй половины XIX в. и начала XX в., посвященные разработке многих частных вопросов, превратили ассириологию в полноценную область филологии, в самостоятельную науку.

В начале нашего века немецкий филолог Фридрих Делич добивается того, что Германия становится центром изучения клинописи. Ученики Делича перенесли свою деятельность и в Новый Свет: много ассириологов и шумерологов работают в США. «Отцом русской ассириологии» стал замечательный ученый М. В. Никольский. Его продолжатели – В. С. Голенищев, Б. А. Тураев, В. В. Струве, В. К. Шилейко и другие – воспитали плеяду талантливых исследователей, положивших начало советской школе ассириологии.

Памятники материальной культуры

Культура дописьменного периода вскрывается благодаря тщательному изучению вещественных памятников: орудий труда, жилищ, домашней утвари, произведений древнейших художников и т. д. Зачастую они говорят красноречивее, чем древнейшие надписи. Эти памятники относятся к эпохе неолита и отчасти энеолита и охватывают около четырех тысячелетий.

Памятники неолита и энеолита знакомят нас со стадией первобытного, доклассового общества на территории, которая позднее стала называться Ассирией. Историческое развитие Северной Месопотамии началось раньше, чем южной части страны, которая в неолитический период почти сплошь была покрыта болотами. Известный археолог Г. Чайльд утверждает, что именно Ассирия наряду с Египтом, Палестиной и Индией была колыбелью земледелия и скотоводства.

Еще задолго до образования ассирийского государства предгорья Загрса, бассейн рек Большой и Малый Заб и берега р. Хабур, впадающей в Евфрат, были заселены многочисленными племенами.

Древнейшее поселение на территории будущей Ассирии было обнаружено в Иракском Курдистане. Оно относится к концу мезолита (среднекаменного века) и самому началу неолита (докерамического века) и датируется примерно VI тысячелетием до н. э. Создатели этой культуры уже перешли из пещер в каменные жилища (сохранились остатки полов и стен, сложенных из камней). Они срезали дикорастущие злаки серпами с кремневыми лезвиями и растирали зерна на ручных зернотерках. Приступили они также к одомашниванию коз и овец. Это означало, что первые шаги, знаменующие переход к земледелию и скотоводству, уже были сделаны.

Более высокую стадию развития мы находим в неолитическом поселении Калат-Джармо (около Керкука к востоку от Тигра), которое относится к первой половие V тысячелетия до н. э. Здесь уже наблюдается широкое развитие земледелия (основные культуры – ячмень и двузернянка)[9].

Костей домашних животных (коз, овец, свиней) сохранилось гораздо больше, чем останков диких зверей. В городище Калат-Джармо найдены руины прямоугольных (в плане) домов из утрамбованной глины, а также водосборники, представлявшие собой ямы, обмазанные глиной, которую обжигали, разводя здесь костры. Отсюда было уже недалеко и до изобретения керамики.

Здесь же раскопаны первые памятники изобразительного искусства (женские глиняные статуэтки).

В середине V тысячелетия до н. э. были уже заселены не только предгорья, но и значительная часть равнины. На правом берегу Тигра, в районе Хассуна (у места впадения Большого Заба), возникло значительное поселение, обитатели которого разводили мелкий и крупный рогатый скот. Грубые глиняные сосуды для зерна и каменные мотыги свидетельствуют о развитии земледелия. Известное значение сохранила еще охота (на газелей, онагров и других животных). Основным орудием охотников была праща, причем в качестве снарядов использовались глиняные шарики. Установились уже торговые отношения с районом Армянского нагорья, откуда поставлялся обсидиан, и с Сирией.

В 1971-1972 гг. памятники хассунской культуры были обнаружены советской археологической экспедицией под руководством Р. М. Мунчаева в долине р. Синджар (городище Ярым-Тепе I), где найдены многокомнатные дома из глиняных блоков, обмазанных штукатуркой.

Значительный подъем хозяйства и культуры отмечается в конце V тысячелетия и особенно в IV тысячелетии до н. э. Хотя преобладающими оставались каменные орудия, уже стала применяться (правда, еще в скромных масштабах) медь. Из этого металла изготовлялись сперва украшения (например, бусы), а затем и орудия труда. Так, близ Ниневии, например, был обнаружен медный топор. Поскольку медь ценилась очень высоко, сломанные орудия не выбрасывались (как это делалось с каменными), а шли в переплавку. Этим и объясняется немногочисленность находок медных орудий.

Главные поселения этой энеолитической культуры в Северной Месопотамии находились на месте будущей столицы Ассирии, Ниневии, и в соседних пунктах Арпачийе и Тепе-Гавре, а в Северо-Западной Месопотамии – у современного Тель-Халафа (отсюда название культуры – «халафская»).

К этому времени уже относятся поселения городского типа. В Арпачийе, например, раскопаны каменные мостовые. Здания воздвигались из глины на каменных фундаментах. Особенно замечательны круглые строения с купольными перекрытиями (возможно, закрома для зерна).

Характерными памятниками этой эпохи являются керамические изделия. Глиняные сосуды лепили от руки, придавая им самую разнообразную форму. Один сосуд не был похож на другой. Многие из них покрывала многоцветная роспись. Наиболее распространенными орнаментами были: розетка, мальтийский крест, стилизованная голова быка. Сосуды эти изготовлялись в расчете на широкий сбыт. О художественном творчестве кроме росписи сосудов свидетельствуют также резные печати с изображением охотничьих собак, оленей и т. п.