Игра начинается - Алексей Викторович Зайцев

сделать. Гоблин подошел уже практически вплотную, настало время действовать, дальше ждать было уже нельзя. Взмахнуть тарелкой снизу-вверх Стас угодил ей прямо в лицо гоблина и тот от неожиданности отшатнулся, схватившись за лицо.

Стас вскочил на ноги и пока Гмырка не пришел в себя прыгнул на него и впился зубами в шею. От боли гоблин взвыл, оглашая своими криками все ближайшие окрестности. Но на этот раз никто из рабов не возмущался и не требовал заткнуться. Гоблин пытался оторвать от себя Стаса, но тот вцепился в него так крепко, что сколько не прилагал усилий Гмырка человек продолжал сжимать зубы все сильнее. Гоблин начал бить Стас руками пытаясь хоть как-то избавится от человека. Стас в свою очередь вцепился руками в лиц гоблина, а ногами обхватив его за пояс начал сжимать тело гоблина. Стас не знал сколько они так боролись, но в итоге гоблин опустил руки и больше не сопротивлялся.

"Дзинь"

Стас, услышав звуковой сигнал отпустил гоблина и как можно быстрее пополз к выходу из клетки. Выбравшись из клетки Стас закрыл дверь и захлопнул замок после чего сел недалеко от клетки смотря на неподвижное тело гоблина. Стас хоть и остался победителем в недавнем сражении, но он не чувствовал себя победителем. Он переживал не за то что убил гоблина, а за те последствия которые последуют после того как найдут труп.

Он продолжал смотреть на неподвижное тело гоблина и думал, что же ему делать дальше, как неожиданно гоблин пошевелиться. Со Стаса, как будто тяжелый груз свалился и на душе стало немного веселее. Раз гоблин был жив, то он скоро должен прийти в себя…

Додумать Стас ничего не успел, в глазах стало темно и все произошедшее ушло на далекий план. Вокруг не было ничего, а потом словно ниоткуда появился голос.

— Очнись Скотина.

"Вам дали имя. Подтвердить?" — раздался знакомый звук, и перед Стасом появилась табличка с двумя вариантами.

А за табличкой, которая находилась перед Стасом было еще много табличек, которые он бы не прочь был прочесть. По логике вещей чтобы это сделать нужно было разобраться с текущей, но как только он протянул руку к надписи "отказать" словно кто-то его ударил по лицу, а потом еще раз. Табличка резко потеряла чёткость, а потом и вовсе пропала, а ей на замену пришел яркий свет.

— Очнись скотина, или хочешь еще раз получить? — раздался зловещий голос, а вместе с ним и вернулись воспоминания о произошедшем.

Стас открыл глаза и увидел перед собой хозяина гоблина, и по выражению лица становилось понятно, что сейчас кому-то будет очень плохо.

— Ну что раб я так понимаю, что добра ты не понимаешь! — вполне серьезно сказал мужик.

Стас хотел бы ответить на это невнятное предложение, однако он не мог понять, где же было добро, что он стал рабом или то, что его могли прирезать.

— Что глазки свои вылупил, или ты считаешь, что два это та роскошь, которая тебе не нужна?

Стас опять не понял, что же именно от него хотят, но задать вопрос по этому поводу он не решился, боясь вызвать гнев хозяина каравана.

— Если ты и дальше будешь молчать мы тебя сейчас на площади и повесим на радость всем жителям. Отвечай зачем покалечил Гмырка? — сказал мужик и навис над Стасом.

— Он меня хотел убить, я, лишь защищая, — испуганно ответил Стас, боясь, что его сейчас действительно могут повесить.

— Зачем ему портить имущество хозяина? Он ведь в курсе чем для него это может закончится.

— А я что могу сделать он обиделся на меня, зато что все над ним смеялись, я-то здесь причём. Я просто не хотел получить еще один пинок, вот и все. Он же ко мне приходил еще на ночлеге, но я его криком спугнул, а тут он еще раз приходил, я опять звал на помощь, но никто не пришёл. Даже остальные рабы сказали заткнуться, — выпалил на одном дыхании Стас и замолчав уставившись на хозяина караван.

— Где этот убогий?! — проревел мужик.

— Мы его на сеновал отнесли, — сказал дородный человек, которого Стас увидел впервые.

— Так приволоките его сюда, — спокойно сказал хозяин каравана и потерял всякий интерес к Стасу.

Дородный мужик выскочил из помещения и вернулся через минуту весь запыхавшийся, лицо его было все красное. Сразу было заметно что к таким нагрузкам он был не привычен и Стасу было совершенно не понятно почему он так суетиться.

— Гоблин пропал, — продолжая задыхаться сказал мужик.

— Пусть побегает, ему же хуже будет, — злобно сплюнул хозяин каравана на пол и вышел с помещения.

Про Стаса словно все забыли, следом за караванщиком ушел и запыхавшийся мужичок, он остался в небольшой комнатке один. правда двери, ведущие в эту комнату, опять оказались заперты. Стас решил осмотреть место своего временного пристанища. Комнатка было не большой два на два метра и из всего интерьера было лишь маленькое окошко, в которое пролезет разве что младенец, кроме этого на полу лежал соломенный матрац. Стас лег на матрац и начал думать не о случае с гоблином, а о том, что он видел, когда был без сознания.

Ему было очень интересно узнать, что же было в других сообщениях, но вот как-то не очень хотелось ради этого расшибать себе голову, так можно будет когда-нибудь и не проснуться. Стас точно был уверен, что его оглушили, то что голова болела эта было уже нормой, а вот хорошая шишка на затылке сама собой появиться не могла. Лежа на матраце из соломы и думая о мире, которая в туже очередь является игрой Стас и заснул.

Проснулся Стас быстро от того что кто-то его самозабвенно бил по спине. Быстро вскочив на ноги Стас увидел нагло ухмыляющегося мальчишку и тот ни капельки не боялся находиться наедине с рабом.

— Раб как ты смеешь так смотреть на свободного человека! — возмущению пацаненка не было предела.

Стас решил промолчать и на всякий случай опустил глаза вниз, ему начало надоедать то что он ничего не понимает в происходящем, но на обострение отношений он уже знал точно, что не стоит идти.

— Хороший раб, — удовлетворенно сказал пацан. — тебя дядя ждет, и он очень не любит, когда его рабы спят долго.

Эта была новость, которая повергла Стаса в шок, он только второй день как раб, а уже успел обзавестись вторым хозяином.

— Чего застыл? Или тебя еще раз нужно стукнуть по твоей бестолковке, чтобы ты наконец то начал соображать, — гадливо