Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя (СИ) - Ноэль Нэтти

Окидываю взглядом толпу, но учительского сыночка среди них нет, видимо, отпросился у Мариуса. Он-то знает, что я сейчас здесь, и не хочет лишний раз накалять обстановку — в этом все ангелы, но сейчас я ему даже благодарен, ибо отвлекаться нельзя.

Нервно листаю страницы с неусваивающимися терминами и обреченно выдыхаю. Надо сделать перерыв. Второй том за сегодня, а в голове пустота. Поднимаю глаза и натыкаюсь на взгляд Вейлт. Ну надо же! В памяти сразу всплывает вчерашний диалог. Это же насколько надо не уважать себя, чтобы согласиться на секс заранее зная, что ты не единственная? Да, с каждым годом разочаровываюсь в людях все больше, а может, это тайное желание пай-девочек о развратной оргии? Демоны неплохо постарались за последний век… Хотя пай-девочек я здесь не наблюдаю.

Перевожу глаза на серые крылья, что не так давно трепыхались подо мной. Обычно я обрываю все мимолетные увлечения сразу после первого секса, но ради Лео готов потерпеть еще пару-тройку встреч с Земной, чтобы она окончательно забыла про сладкого ангелочка!

Когда урок Мариуса заканчивается, решаю выйти в холл — сегодня учиться просто невозможно, лучше получить наказание от отца за неуспеваемость!

Подхожу к одному из окон, за которым горит однообразная панорама алых окрестностей Ада, что можно было бы и вовсе не ставить его сюда. Внезапно спиной ощущаю присутствие отца, поворачиваюсь к нему и едва не схожу с ума от рвущегося наружу смеха — сегодня Сатана примерил образ папаши Лео. Сдавленно сглатываю, все же подавляя смешок. Отец часто примеряет разные лица, чтобы непринужденно следить за происходящим в Аду, но ангел Эзоп — это уже слишком!

— Вижу, сын, ты прохлаждаешься, — Сатана равнодушно растягивает слова перечным ирисом.

Чувствую, как жар окутывает нутро. Одна из способностей отца — побуждать тело жертвы гореть всего лишь силой мысли, я тоже тренирую это умение, но родитель пока не знает. Стоически терплю пытку огнем, как вдруг все прекращается.

— Здравствуйте, ангел Эзоп, — слышу чуть оробевший знакомый голос. Кто бы мог подумать, что Вейлт не уйдет с остальными и окажется моей палочкой-выручалочкой? Отец коротко кивает в ответ, но Земная даже не удостаивает его взглядом. Это и понятно, скрягу Эзопа никто не любит, разве что Лео.

— О чем говорят ее движения? — прерывает мои размышления отец, сверля испытующим взглядом.

— О том, что она не любит старикана, — не понимаю, к чему он клонит и зачем нам вообще говорить о Земной, но отец тяжело вздыхает:

— Люцифер, я устал от твоих выходок. Думаешь, что мне неизвестно как ты проводишь свободное время? Не вынуждай нагружать тебя еще большим учебным материалом. Мой сын должен быть лучшим! Итак, движения этой Земной говорят о том, что совсем недавно у нее был оргазм и даже не один. Посмотри на ее походку и сопоставь с витающей аурой. Теперь понимаешь, Люци, для чего нужна психология? Я без труда увидел то, что было у этой девочки. Ты понял меня?

— Понял, — признаюсь неохотно. Чертова психология, но до чего же развратница Вейлт!

— Да, а фигурка у нее ничего, много таких задниц я повидал… — вдруг говорит отец, продолжая следить за отдалившимся силуэтом девчонки, а я едва скрываю свое удивление: ну надо же, это его первое откровение за всю мою жизнь! — Иди учись, дома продолжим наш разговор.

— Хорошо, — соглашаюсь, не смея ослушиваться отца, а в голове греется только одна мысль: то, что Сатана многих перевидал, я не сомневаюсь, но вот именно это попку я увижу уже сегодня!

4. В садах Эдема

Время от времени нужно совершать поступки,

которых от тебя не ждут.

Пусть враги перемрут от удивления!

Некромант по вызову

Кэт

Интересно, о чем ангел Эзоп разговаривал с Люцифером? Насколько я знаю, у них взаимная неприязнь. Очень странно, как не менее странным было вообще видеть ангела в Аду. Поднимаюсь в Рай через еще работающий тоннель и тут же сталкиваюсь с кем-то из Земных.

— Не опоздай к Эзопу! — бросает тот на ходу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У нас же не было урока… — удивленно отвечаю вслед.

— Да вот, подставили… — растерянно протягивает он, и я бегу за ним, хотя и знаю, что учитель сейчас в Преисподней.

Едва добегаю до аудитории, как наставник уже стоит возле своего стола. И как ему удалось так быстро вернуться? Вспоминаю щелчок Люцифера — ну конечно!

— Кэтрин Вейлт, твое задание на земле будет довольно простым, — прямо с места в карьер. Эзоп, ты меня любишь, определенно. — Тебе нужно помочь девушке сделать выбор: сбежать в другой город с любовником, который на деле ее обманывает, или пойти сдать экзамен в нелюбимом колледже, чтобы получить престижную работу в будущем.

В душу закрадывается змейка сомнений. Неужели мы всегда поступаем так, как велят нам ангелы и демоны, а не наш разум и сердце?

Впервые за время на небесах меня отправляют в родной Нью-Йорк, хотя еще после прошествия теста предупреждали, что раньше, чем через год, не попаду в родные края. И я понимаю почему. Ступая на родную землю, сердце наполняется щемящей тоской, свербящей железистым привкусом крови на кончике языка.

Здесь все, как всегда: те же тротуары, мосты, суетящиеся люди, которые и не подозревают, что в теле стоящей перед ними афроамериканки скрывается умерший человек. Да о чем я? Люди меня даже не замечают, погруженные в свои заботы, а я смотрю на них, понимая, что сама была такой же.

Я не стала уговаривать девушку с задания на что-либо. Вот пойдет она с любимым и будет счастлива, но долго ли? А отучится в колледже и что увидит потом? Престижную работу? А как же любовь? Да и так ли она хочет учиться в этом колледже? Какая это будет жизнь с нелюбимой работой? А какая это жизнь с любимым, который с тобой нечестен. Как все сложно!

После недолгого разговора, девушка уходит сдавать экзамен, но на следующий год будет поступать в другой колледж. Ну что ж, дело сделано, так или иначе я повлияла на ее судьбу, а теперь хочу подумать и о своей.

Ноги сами ведут меня по знакомой аллее к дому. Эзоп неспроста дал мне задание в квартале от него, точно неспроста! Он хочет, чтобы я сорвалась и дала отцу обнаружить себя, хотя вряд ли он узнает меня в чужом теле, заботливо предоставленном небесами…

Стою возле некогда любимого коттеджа, он кажется таким родным и таким чужим одновременно, будто погрузившимся во мрак… По щеке скатывается слеза отчаяния, скоро откроется портал, который унесет меня на небеса, но не решаюсь уйти отсюда. Возможно, больше никогда не попаду на это место…

Да, мне известно, что даже просто стоять здесь — это грубое нарушение правил, но кто они все такие, чтобы что-то указывать мне, чтобы лишать меня видеть родной дом? Хоть мельком посмотреть на отца…

В носу щиплет от накативших слез, спешно смахиваю их с лица и перевожу взгляд на свой велосипед, стоящий у двери. Странно, папа никогда на нем не ездил… Вдруг из дома выходит незнакомая женщина:

— Спасибо, мистер Вейлт! Может быть, все-таки возьмете деньги? — наигранно просит она, и до меня доходит смысл происходящего.

Отец избавляется от моих вещей!

— Не нужно… — тем временем отвечает он, но предательские слезы вновь подступают к глазам, образуясь комом в горле.

Пока я предаюсь жгучей обиде, женщина увозит мой велосипед к припаркованной недалеко от дома машине. И как это я сразу не заметила ее? Не могу сдвинуться с места, внутри бушует вулкан страстей из непонимания и ярости. Папа отдал мой велосипед за бесценок! Фотографирую глазами номерной знак машины — с этим разберусь попозже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По улице проносится рев мотора, простучавший в моей голове молоточками. Видимо, теперь машины — это мой личный Ад. Папа тоже направляется в гараж, я не смотрю на него, не провожаю взглядом когда он выезжает на дорогу и скрывается за поворотом, как это было раньше.

Не теряя драгоценных минут, бегу к дому и роюсь под подоконником. Дрожащими руками вставляю найденный ключ в замочную скважину и быстро открываю двери. К горлу снова подкатывает ком. Черт возьми, не время плакать! Чувствую себя грабителем, но уж лучше забрать то, что мне дорого, чем позволить отцу избавиться от этого! От всего, что напоминает меня.