Останься подольше - Акияма

сложно стало говорить. Мудак…

Выходя из общаги, ему встретилась ещё пара знакомых, но он решил их пройти мимо, без улыбок и лишних слов, как бы боясь попасть в неловкую ситуацию, так что просто опустил голову и миновал их, смотря на свои натёртые до блеска туфли. Они поступили идентично, но смотря не вниз, а вдаль.

–Не узнают меня что ли, ну да, моя одежда в этой учебной богадельне, пропитанной запахом «доширака», слишком не соответствует ей. Нет… что за бред, что происходит, призраком стал я, видимо, нечаянно.

Добравшись до центрального через две станции в метро, Саше всегда казалось чем-то постыдным слишком нарядным ехать в общественном транспорте, взгляды людей убивали, хоть ему и было всё равно, но чувствовал он себя из-за этого фриком или обезьянкой в металлической клетке одетой разноцветный костюмчики выставленной на общее обозрение.

–Вроде не смотрят на меня, но если глянут косо, и я это увижу, то тут же размажу его лицо о стекло и выкину из вагона,– Подумал Саша, представляя, как совершает казнь.

Через минут десять появилась Аня. Она стояла на другой дороге, их отделяла дорожная зебра, на ней было жёлтое тонкое платье колыхаемое лёгкими порывами ветра, волосы были закручены и стали очень идущим ей украшением, на ногах были белые кроссовки, над уровнем обуви были жёлты носочки с изображением цыплёнка. На лице не было пёстрой косметики, лишь тонкий слой тонального крема, маленькие стрелки на веках, а так же еле заметный корректор на бровях.

Он неотрывно смотрел на неё, пока фокус не отошёл на стоящий рядом знакомый силуэт, тень, вздымающуюся к небосводу втиснутую меж тучной толпы, ожидающих зелёного света.

–Может уйти, я ничтожен, рядом с ней должен находиться точно не я,– Усомнился Саша,– А ладно, будь что будет, но раз она согласилась погулять со мной, то есть это уже свидание, значит, я ей не безразличен. Ух, с богом.

Он подбежал к дороге и встретил неловким объятием её талию, глазами, губы. Впервые они были так близки, однако его заполняли эмоции, потерял связь между реальностью и воображением, настоящим и прошлым, между ночью и днём, утренним маревом в степях и оранжевыми огнями заката. Её тело так напоминало прошлое, неловкость между ними казалось знакомым началом пережитого, форма талии легко прошла по потным от страха ладоням, волосы пахли некогда отброшенным.

–Привет Саш, как ты дела,– Спросила Аня, заливаясь красками заката, незамеченного Сашей.

Он же молчал и вдыхал знакомый запах, отдавался чувствам, казалось, за ним стоит Первый и хлопает его по плечу со словами: «Ты помнишь, помнишь, я знаю, ты знаешь, она узнает. Саша, ты хочешь к ней, я уверен, ты – Отпустивший, ты Приобрётший. Но заполучил ли ты новый сюжет, потерял ли старый? Тебе не кажется это чем-то странным, странной абстракцией? Взгляни ей в глаза, смотри же, она смущается так мило, выглядит как ягнёнок, хочешь убить его? Хочешь порвать ей грудь, издеваться и уродовать её нагое тело, извивающееся от боли, истязать мелкими ссадинами? Кончи её прямо тут, сверни ей голову или возьми камень и обрушь всю силу на её череп, смотри, как из неё вытекают все жидкости, взирай, как милое тело станет гниющим, но ещё тёплым, трупом, бездыханно лежащим в собственных экскрементах. Это не она, не та, уйди или убей, разрушь её сердце, пусть треснет тот кристалл, сюжет с ней всего лишь маленькое увлечение, интрижка. Однако ничего страшного, он любит тебя, там всё любит тебя, сюжет простит, твоя отвергнутая сторона простит тебя, если ты отвергнешь её, желать крови, которую пролил ты сам это нормально. Ты не альтруист и филантроп, тебе это не надо, ты не амурный меценат, много такого чувства у тебя нет, его вообще нет для кого-то другого, ты узурпирован сюжетом того времени, тех лет. Брось всё, брось её.

Бросай. Бросай. Бросай. Выкинь. Оно тебе не надо, убери, распотроши её тело, как вскрыли и переворотили всецело твоё. Выбрось.

Что ты замолк, страшно? Странно, вроде она милая, ошеломительно милая, но не сравнится с ней, да? Я прав. Ты прав. Мы правы. Всё Саш, делай      выбор: Эта жёлтая мразь или я, мой сюжет, твой. Пойми, от прошлого не денешься, оно будет, было и есть, будущего может и не быть, а вот прошлое всегда имеется, крепко укоренилось в сознании, настоящее тоже будет прошлым; стой, зачем оно тебе, неизведанное холодное настоящее, невнятное будущее. Тебя судьба чертовка наградила таким сюжетом, живи в нём, будь со мной одним целом. Нет? Я убью тебя, Аня, друзей твоих, просто замолчи.

Я слежу за тобой, всегда слежу, твой чад – часть тебя, я часть тебя, как бы ты не хотел, от меня не избавится. Прощай. Хочу пожелать тебе счастья и, наверное, поскорее сдохнуть, как грязная тварь отвергнувшая себя».

После сказанного Первым, оцепенение немедленно прошло, было это иллюзией собственного сознания, чарами Ани, собственного душевного гниения, а может просто всё показалось, сам себе что-то внушил, представил, что особенный, что не простой прозаичный герой такой же заурядной новеллы, а кто-то особенный, с трудным для восприятия внутренними миром, избранный чем-то потусторонним, главный герой шизофрении.

–Я счастлив, всё хорошо,– Недолго думая ответил Саша.

Аня качнула головой, немного подпрыгнув, попыталась ловко выскользнуть из рук влюблённого. Он подхватил её хиленькое тело, она казалось легковесной как перо, потянулся целовать, но получил лишь отказ и тотчас отпустил жёлтое перо на землю, его новый нарцисс, ирис, тюльпан.

–Не спеши целовать, ишь какой ты настойчивый,– Кокетливо сказала Аня, проводя пальцами по белому воротнику рубашки виднеющейся из-под свитера.

Пальцы были так близко к шее, чуть задевали её кожу, рука была тёплая и приятная, теплее солнца, теплее всего на свете. Жар был страстен.

–Я не спешу, просто я сделал это случайно, будто бы машинально,– Последовали сомнительные оправдания.

–Машинально, значит вот какой ты…,– Продолжались милые издёвки.

–Всё, ты же специально так говоришь.

–Ладно-ладно, больше не буду.

Они гуляли до самой ночи, бродили по городу, разговаривали без остановки, смеялись, и друг с другом заигрывали, как два котёнка играют между собой, так и они ретиво чуть ли не играли в догонялки. Молодость и явная искра между ними била в голову и жутко пьянила, пару раз Саша замечал периферийным зрением очертания Отпустившего где-то позади, между прядями волос Ани мелькала его улыбка, замечал объявления о пропаже некого «Сюжета». Было это секундным замечанием, всё время он уделил Ане, таращился на неё как дурак, это