Шпионские страсти - Ольга Куно

— Ну как? — вежливо полюбопытствовала я.

Имевшаяся одежда по-прежнему прикрывала наготу. Так, разве что обнажилась шея, которую прежде прикрывал воротник вдовьего платья. Блузка, надетая поверх корсета, эту функцию не выполняла. Да ноги, упакованные в чёрные чулки, обнажились до лодыжек. Платье всё же будет подлиннее нижней юбки и камизы.

— Неплохо, — признал Нарцисс. — Бельё, стало быть, тоже чёрное? Нестандартно.

— Ну как же, вдова — значит, вдова. Я серьёзно готовлюсь к работе. Мелочей в нашем деле не бывает.

— Ну что ж, играем дальше? — поинтересовался напарник, благосклонно выслушав моё нравоучение. — Или боишься?

— С чего бы это? — фыркнула я.

— С того, что ещё немного, и я сниму с тебя всё до последней тряпочки, — предупредил он. При этом в глаза смотрел взглядом удава, и даже голос его прозвучал чуть ниже обычного, с эдакой завораживающей хрипотцой.

— Попробуй, — приняла вызов я. — Но прежде лучше подумай сам, готов ли продолжать. Потому что играю я лучше тебя. И в ближайшее время обдеру как мальчишку. Так что, если у тебя там, под одеждой, что-нибудь не в самой лучшей форме, сейчас как раз подходящий момент придержать коней. Я, так и быть, даже большой штраф с тебя не стребую. Так, самую малость.

Я сперва окинула жадным взглядом его рубашку, а затем опустила глаза и ненадолго задержалась на брючном ремне.

Н-да, кажется, сейчас мне бы не помешало искупаться в очень холодном озере. А то что-то в комнате стало жарко. Но в этом есть свои бесспорные плюсы. В частности: мне уже не скучно.

— Играешь лучше меня? Кто ввёл тебя в такое заблуждение, дитя? — парировал Нарцисс. — Ещё немного, и на тебе ничего не останется. И знаешь, что будет дальше? Дальше тебе придётся расплачиваться за каждый проигрыш натурой.

— Ох, прямо-таки за каждый? — с издёвкой протянула я. — И долго тебе силёнок хватит на такую… игру? Не слишком ли вы высокого о себе мнения, а, господин Нарцисс?

— Играем? — с напором повторил он.

— Играем, — не секунды не колеблясь, откликнулась я.

И мы продолжили играть.

Я проиграла. Плавно повела оголившимся плечом, извлекая руку из рукава блузки. Теперь ничто не скрывало от взора мужчины такую пикантную деталь одежды, как корсет… Кстати, вот от неё я избавляться не собиралась. Во-первых, некоторым слишком жирно будет, а во-вторых, попробуйте-ка снять эту штуку самостоятельно. Придётся просить этого зазнайку о помощи. А негласные правила у нашей игры чёткие. Смотри, но не трогай. Пожирать взглядом можно и даже приветствуется. Прикасаться — нет.

Поэтому следующий проигрыш оставил меня без нижней юбки. Итог: чёрная шёлковая камиза, длинные полупрозрачные чулки и корсет.

М-да, похоже, мне скоро придётся прибегнуть к урокам графини Монтерей.

Я как следует сосредоточилась на запоминании карт и была вознаграждена: на сей раз проиграл Нарцисс. Расположившись поудобнее, я внимательно наблюдала за тем, как он расстёгивает пуговицы рубашки. Начиная с самой верхней — и дальше, всё ниже и ниже. Впрочем, нет: верхняя и так была расстёгнута, так что он начал со второй.

Мужские пальцы ловко перемещались от пуговицы к пуговице, без труда заставляя прорези приоткрыться, выпуская очередную застёжку. Вырез рубашки становился при этом глубже, открывая всё более интересный вид. Смотреть на тело мужчины, не пренебрегающего физическими нагрузками, всегда приятно. Наконец последние пуговицы были расстёгнуты, а рубашка — распахнута, в результате чего окончательно оголился плоский живот. Я никуда не торопилась, но на партнёра по картам взглянула требовательно. Пуговицы в условия игры не входили. Так что раз проиграл, изволь избавиться от всей рубашки.

Нарцисс ухмыльнулся в ответ на моё невысказанное требование и дразнящими, неторопливыми движениями стянул с себя проигранный предмет одежды. Сначала обнажились ключицы, потом внушительные плечи, а затем и спина.

Я тут же приняла деловитый вид:

— Играем дальше?

И мы, конечно же, продолжили.

Это была уже не партия в карты. Это была проверка на выдержку, на самоконтроль, и неизвестно, кого из нас двоих проверяли более сурово. Главная игра происходила уже после того, как выполнившие свою задачу карты оказывались отброшены на стол. Кто первым сдастся? Кто не выдержит и, больше не готовый только смотреть, переступит невидимую грань, мысленно прочерченную между нашими половинами стола? Каждый старался добиться такого проигрыша от другого. Я томно вздыхала, позволяя негромкому стону сорваться с губ, когда, поставив ногу на стул и задрав камизу до самого верха бёдер, стала медленно стягивать чёрный чулок Взгляд Нарцисса внимательно следовал за скольжением тонкой ткани, по мере спуска которой постепенно обнажалось колено, голень и, наконец, ступня. Черёд второго чулка пришёл лишь после следующего проигрыша.

А дальше два раза подряд проиграл Нарцисс. В первый ушли короткие сапоги из мягкой кожи (ничего похожего на те, тяжёлые и высокие, что были на нём вчера). Во второй настал черёд брюк. Красивый мужчина с обнажённым торсом, у которого выше пояса из одежды лишь кожаные наручи, нарочито медленно расстёгивающий брючный ремень, — это, скажу я вам, зрелище не для слабонервных.

Конечно, нижнее бельё имелось не только у меня. Под основными брюками обнаружились нижние, традиционно белые. Из тонкой ткани, отлично демонстрировавшей тот факт, что напарник не остался равнодушен к моей части представления.

Скука была позабыта напрочь. Глаза обоих лихорадочно блестели. Следующий проигрыш, выпади он мне или Нарциссу, обещал перевести игру на новый уровень. Но не успели мы раскрыть последние карты, как звук гулких ударов заставил нас синхронно повернуть головы к камину. В комнате под нами некто стучал кочергой по каминной стенке, и мы оба отлично знали, что это означает.

Реакция, к счастью, у нас обоих профессиональная, и на дальнейшее потребовалось не более пятнадцати секунд. Те предметы одежды, в которых не возникало подлинной необходимости, остались нетронутыми. Так, блузка, которую следовало носить под платьем поверх корсета, продолжила валяться на кровати. А вот на нижнюю юбку я пару лишних секунд потратила: всё же без неё платье смотрелось бы слишком неестественно. Нарцисс, со своей стороны, пренебрёг жилетом и нацепил кожаную куртку прямо поверх рубашки. Думаю, не стоит уточнять, что таким образом при нём осталось всё то же оружие и прочее снаряжение, что было по внутренним карманам этой самой куртки распихано.

Не говоря друг другу ни слова, мы стремительно вылетели за дверь и только там позволили себе двигаться неспешно. В обнимку, со смешками и повторяющимися изредка поцелуями, спустились по ступенькам и ввалились в общий зал. Беспорядок в нашей одежде и причёсках вряд ли мог кого-нибудь удивить. Окраинный трактир есть окраинный трактир, а завсегдатаи и вовсе уже успели вдоволь насплетничаться о нашем загуле.

Всё так же, в обнимку, проплыв мимо трактирщика, мы, конечно же, обратили внимание на его осторожный знак, после чего остановились возле самого края стойки. Якобы всецело погружённый в смелые ласки и не замечая ничего вокруг, напарник тихонько развернул меня в нужную сторону. Человека, сидевшего за третьим слева столиком в ожидании заказа, я узнала сразу. Паромщик собственной персоной, только волосы стали покороче и существенно темнее, видать перекрасил. Но меня сложно сбить с толку подобными мелочами.

Сладко улыбнувшись напарнику, я утвердительно кивнула. На этом игра заканчивалась. Почти.

Мы продолжали миловаться, пока, выкрикнув трактирщику пару пожеланий на предмет напитков, продвигались к столику, соседнему с тем, за которым расположился Паромщик. Продолжали в том же духе, когда Малонго принесли заказанный портвейн. Что характерно, закуски он не заказал, поэтому к выпивке получил лишь стандартный в этом заведении ломоть выпекавшегося по соседству хлеба. Очень, кстати сказать, свежего и вкусного, — это я успела оценить. Ведь и нам с Нарциссом тоже приходилось что-то есть, а заодно и — якобы — выпивать, дабы оправдать своё присутствие в зале. В сторону Паромщика лишний раз даже не смотрели: незаметно от нас он теперь не улизнёт, зато лишнее внимание такого осторожного и опытного человека вполне могло спугнуть.

Малонго просидел за столом ровно десять минут. Ни с кем не разговаривал, ничего больше не заказывал. Затем встал и, бросив на стол крупную монету, направился к выходу. Лишь когда он потянул на себя тяжёлую дверь, мальчишка-половой, возившийся в дальнем углу, оставил свою тряпку и выскользнул на улицу следом. Ещё один агент, насколько я знала, должен был присоединиться к компании уже снаружи.

— Вот и всё, — шепнул мне Нарцисс, поднимаясь и отодвигая стул. — Отдыхай. Дальше наша работа.