Своей земли не отдадим! - Николай Кондратенко

– Господи, прости их, они не ведают, что творят… Это самый трагический день в истории нашего парламентаризма, – грустно заметил он, явно не желая вступать в дискуссию. Однако разговорить его все же удалось.

– Кровь выпили у крестьянина, жилы вытянули у него через нынешнюю экономическую политику, через политику цен на энергоносители, – как всегда, эмоционально и образно говорил Николай Кондратенко. – В холодной засушливой континентальной России проводится идея и осуществляется в практических делах – выводить цены на энергоносители на так называемый мировой уровень. Но Бог по-разному создал страны и народы, когда одни живут в Сахаре, другие – в тундре, а есть еще и «переходящие цвета и оттенки». И при единых ценах на энергоносители россияне просто проиграют. Наша жизнь заканчивается…

И все эти годы наши крестьяне все это мужественно и стойко терпели. Говорят, что терпение – это черта русских. И пока мы терпим, но нет гарантии, что вскоре народ не взорвется против такого экономического «механизма».

Сейчас и коллективные хозяйства, и фермеры оказались без оборотных, без основных средств производства. У них нет никаких гарантий, они годами сидят без зарплаты. Ни одно правительство в мире так жестоко не издевается над своим крестьянством…

Надо всегда помнить, что земля в России – это в основе своей зона рискованного земледелия. Лишь 8 % земель более или менее конкурентоспособны. И, повторюсь, сравнивать с Европой никак нельзя. Два месяца назад мы были в Германии. Там по грудь уже пшеница, ячмень, травы, идут мягкие дожди. А одному члену делегации (он из Кировской области) в это время звонит жена и говорит, что дома – пять градусов мороза ночью и двадцать сантиметров снега выпало. Не то что капуста – березы почернели… Это и есть – реальные отличия.

И наше положение может стать таким, что 92 % земель вообще будут неконкурентоспособными. И здесь не зависимо: частнику или кому-то еще принадлежит земля. Кто-то говорит, что этот новый частник и будет хорошим и добрым. Однако мы все это уже проходили и знаем, что и как происходит в реальной жизни. На восьми процентах счастья не найдем, когда появится барин.

Мы много наслышаны о том, какой был Савва Морозов хороший, и вот уже сколько столетий о нем – единственном таком экземпляре – говорим и говорим. Однако мы все по натуре – жадноватые, что и говорить, и за зря свои деньги не выкинем и не потратим. Но все время думаем, что около нас вдруг появится благодетель. Посмотрите на историю России – уже барин у нас был.

А почему его свалили вниз тормашками? Да потому что он оказался безнравственным идиотом, который не видел ни души человеческой, ни ее потребностей. И только потом мы поймем, что самым большим гуманитарием, в принципе, был тот колхоз, который мы прокляли.

На Кубани все, что построено в станицах – дороги, газопроводы, школы, больницы, детские сады, клубы и дворцы культуры – все это построено колхозами. Поищите такого равного гуманитария бывшему колхозу. Никогда не найдете. Коллективное хозяйство можно ругать, но там была защита и демократия. Я всю жизнь проруководил краем и все время боялся этой демократии.

Я, как и все мы, хотел жить лучше других. И никто не хочет жить хуже соседа, это понятно. Но что меня держало: Кондратенко, не воруй, Кондратенко, не лезь к чужому, Кондратенко, не пей! Как раз та демократия, которая тогда существовала, когда на собрании той же первичной парторганизации или на колхозном могли бы сказать: ты – жулик, ворюга! И я знал, что тогда моим детям будет стыдно подходить к моей могиле. Это держало все время и кричало: включи тормоза. И не только меня – всех руководителей… А среди нынешних собственников лишь у единиц будут (и есть) такие тормоза. Посмотрите на практическую жизнь. Десятки тысяч людей голодают, да просто вымирают, а сотни – жируют…

У нас нужен такой экономический механизм, который в наших суровых засушливых условиях создавал бы предпосылки «к запаху прибыли». Но отечественного товаропроизводителя не защищали все последние годы, а теперь говорят: давайте продавать землю. Вернее, распродавать.

Сегодня крестьянин вынужден распродавать даже свои какие-то самые дорогие вещи, чтобы купить кусок хлеба. Он просто не может прожить по-человечески, не может лечить своих стариков, учить своих детей. И в это время мы объявляем куплю-продажу земли. Как можно идти на это?! Ведь обездоленный человек, конечно же, продаст свою землю. А завтра что будет? Что ожидает детей и внуков крестьянина? А еще вопрос: кто купит эту землю? Где у трудового российского человека – русского, черкеса, адыга, татарина – деньги, чтобы быть конкурентоспособным и приобрести землю? Купят все те же олигархи и все те ребята, которые успели урвать, ухватить от государственного пирога. Они-то и скупят всю российскую землю. А крестьянин окажется в рабстве.

Неужели кто-то надеется, что ему в таком рабстве у собственника будет легче, чем тогда, когда селянин работал в колхозе? Мы все время говорим, что колхозами внедрялась схема для порабощения крестьян. Как же мы не заметили, когда на заре демократии кричали, что надо человеку дать землю, чтобы он к ней хорошо относился и так далее. А теперь мы все забираем у этого человека, который вскоре будет вынужден продать даже свои три гектара. К этому его понудят обычные жизненные обстоятельства, потому что жить надо сегодня. И это уже не оборот земли, а ее распродажа…

После смерти моей матери ее пай в три гектара перешел мне. Безусловно, я эту землю никогда не продам, и сколько будет духу, этот пай будет работать в коллективном хозяйстве. Но каково многим другим крестьянам, которым сегодня не на что жить.

По поводу нормы по целевому использованию земли, якобы четко прописанной в законе, могу сказать, что ею может восхищаться лишь тот, кто не знает сельского хозяйства. Проконтролировать, осталась ли пашня пашней, – просто невозможно. Делается это только по количеству гектаров: сколько было пашни и сколько осталось. Но если посмотреть, какие преобразования произошли внутри, то можно увидеть, что, например, два чиновника за взятки свободно могут перевести пашню в другие угодья, а чтобы не сократилось общее количество гектаров, в другом месте – где-то на пустыре – оприходуют новые земли, якобы введут их в оборот, и назовут их пашней.

Например, на Черноморском побережье это давно уже происходит. В километровой зоне – самой злачной – около Черного моря сады уже ушли, потому что их вытеснили коттеджи и все остальное. Но общая пашня там не сократилась: в высокогорье под флагом мелиорации и рекультивации появилась новая пашня, которая документально так и оформлена. Но ее никто не будет использовать, она зарастет лесом, однако на бумаге будет числиться.

Нечто похожее и с нормами, касающимися иностранцев, когда, например, они смогут скупить лучшую землю через тех же подставных лиц… Никто в России не будет покупать землю ради производства убыточного продовольствия, как это есть сейчас. А вот ради присвоения недр земли – это пожалуйста. Деньги, вложенные на приобретение земель, в недрах которой нефть, газ, золото и другие богатства, – самое надежное вложение капитала, особенно для иностранцев. Такая земля вроде и российская, но уже чужая…

Одним словом, это самая трагическая ошибка за всю историю российского парламентаризма.

Беседовал Сергей Трусевич. Медиатекст. ру, 16.09.2002

Часть 2 В защиту России и русских

Заговор против России

Выступление Н.И. Кондратенко на учредительной конференции Патриотического союза молодежи Кубани

Дорогие друзья, я искренне благодарен вам за приглашение на встречу перед вашим важным политическим событием. И скажу, что не было у меня никогда такого волнения перед другими аудиториями, как перед вашей. Казалось бы, уже годы поднимаешься на трибуну, выступаешь, но сегодня одна из самых волнующих встреч, потому что так и хочется сказать: «Здравствуй, племя младое, незнакомое!».

Физически мы рядом, а вот что в душах наших созвучно, много ли созвучного? Как понимаем, как осознаем мы этот мир? Как осознаем политику России сегодня? Как осознаем то, что происходит в Отечестве нашем, что думаем о спасении его?

Ясно одно – спасать Отечество уже будет не мое поколение, а ваше…

Если в сегодняшней жизни наших детей (а вы все по возрасту, как говорится, годитесь мне в сыновья и дочери), так вот, если что-то в вашей жизни, дорогие друзья, не то и не так, как надо, происходит – поступки, дела и так далее – это не ваша вина. Это вина моего поколения.

Вы ответите за своих детей и внуков. Моему поколению не безразлично, каким будет то, ваше поколение детей и внуков, каким будет наше с вами продолжение на земле нашей русской, российской.

И потому с чувством некоторой вины я поднялся на эту трибуну и говорить хочу не о каких-то «вещах сиюминутных», а о том, что происходит с нами, дать оценку этому. Что нас поставило в такие условия? Почему мы, русские, начали разрушать сами себя? Что это – случайность, нелепость какая-то? Менталитет, как пытаются сегодня по телевидению говорить? Хочу сказать: нет, нет и нет!