Огонь в твоих глазах. Обещание - Любовь Черникова

В повисшей над площадью тишине взбешённый собачий лай ударил по ушам. Волчок даже не лаял – низко булькал, брызгая слюной. Скалил по-волчьи длинные клыки. Тяжёлая цепь звенела, будка сотрясалась от мощных рывков.

– Усмирите тварь! – Рявкнул Пасита, и один из его прислужников направился к собаке, на ходу вытягивая из ножен широкий палаш.

– Волчок! – Дёрнулась было Кира, но Анасташа стальной хваткой ухватила за запястье.

Пёс замолчал и прыгнул.

Свистнула сталь.

Короткий взвизг, и тяжёлое тело глухо упало на землю. Вокруг медленно расплывалась лужа крови.

Солнце клонилось к горизонту, когда избитого Микора растянули за руки между двух столбов. Их только что вкопали смурные мужики, понукаемые бойцами Паситы тут же – на площади – прямо перед домом Защитника. Остальным был наказ: оставаться и смотреть.

Кира, глядя на небывалое, рыдала в кулак под свист гуляющей по спине друга плети.

«Фьють!» – последний удар разрезал воздух. Наконец, все закончилось.

Пасита покосился на труп собаки и процедил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Убрать падаль! – Развернувшись, взошёл на крыльцо. Брезгливо окинув взглядом избу, отворил дверь и заглянул внутрь.

Приказ Защитника можно было понимать двояко. И мужики, робея и косясь на разбойничьего вида прислужников, бочком-бочком подобрались к столбам. Осмелев, срезали ремни, удерживающие руки Микора. Парень застонал, когда его уложили лицом вниз на припасённое покрывало. Прикрыв кровящую спину чистой тряпицей, бабка Матрёна, сокрушаясь, засеменила рядом. Убедившись, что никто их останавливать не собирается, бедолагу потащили к знахарке в избу.

Кира было направилась следом, но Анасташа снова придержала её за руку, незаметно увлекая в сторонку, так чтобы спины деревенских прикрыли их от масляных взглядов, которые пришлые, покончив с заботами, принялись бросать на местных девок.

– И куда собралась? – Ругалась она вполголоса. – Матрёна и без тебя сдюжит. Нечего вокруг толчею создавать, мелькать лишний раз! Да идём же, глупая! Видишь, как по сторонам-то зыркают? – Тащила она одуревшею дочь, перед глазами которой снова и снова свистела плеть, затмив в памяти даже взрыв огненного шара. – Идём, встретили ужо Защитничка! – Она не сдержалась и сплюнула на землю. – Чует моя душа, это только начало…

Истошный визг раздался, когда Анасташа с Кирой уже сворачивали за угол избы, что на перекрёстке двух улиц. Обернувшись, охотница увидела, как сопроводители Защитника подхватили под руки яростно сопротивляющуюся Глафиру и, приподняв над землёй, с гоготом потащили в избу. Та сучила ногами и пыталась вырваться, но её жалкие попытки вызывали у мучителей только смех. Отец девушки, дядька Прохан, не то обнимал, не то не позволял рыдающей в голос Апраксиии броситься следом. Отсюда было видно лишь его напряжённую спину.

Защитник Пасита, расслабленно опершись на перила, наблюдал за происходящим с довольной улыбкой.

«Да как же так можно?!» – возмутилась Кира, внезапно ощутив, как, вытесняя прочие чувства, к горлу подступает гнев.

И тут же, будто что-то почувствовав, Защитник поднял голову. Принялся рыскать по толпе глазами. На мгновение охотнице показалось, что он смотрит прямо в её сторону. К счастью, Паситу отвлёк прихвостень. Народ тем временем стал потихоньку разбредаться по домам, и две беглянки, ускорив шаг, больше ничем не отличались от прочих.

Труп Волчка мужики убрали, присыпав кровь свежей землёй. Вскоре только ветер сиротливо трепал края белой, расшитой узорами по краю скатерти на длинном столе, на крытом у дома Защитника. Похоже, праздник закончился тризной.

2.

Пасита тин Хорвейг открыл глаза и сладко потянулся. Но настроение тут же испортилось.

«Золотые орешки…» – захотелось сплюнуть.

В эту дыру он загремел по собственной глупости, а теперь вынужден киснуть неизвестно сколько. Вчера с порога пришлось наводить порядки. Хотя он, конечно, знал, что народ на границе своеобразный и к дисциплине не приученный. Чем дальше от столицы, тем больше воли.

«Или своеволия, – Защитник припомнил вчерашнего паренька: – И чего дураку стоило просто сделать, как велят? Хм… Гордость?»

Мордан и Харила накануне поспорили на золотой, удастся ли ему заставить целую деревню преклонить колени. Сам он в успехе не сомневался. Небольшая демонстрация силы и готово. Ну а парнишке пришлось всыпать для порядка. Дабы неповадно впредь было. Не ему, ни кому-то другому, не то повадятся гонором щеголять.

«Ничего с ним не случится, в Ордене ещё и не так секут. Отлежится, как новый будет. Может, даже мозгов поприбавится».

Спустив ноги на дощатый пол, Пасита как был нагой проследовал к окошку. Снаружи пахнуло травами и навозом. Светлое небо обещало погожий солнечный денёк. Вдоль дороги, квохча, бродили во множестве куры, что-то клевали, разгребая лапами землю. Среди них, горделиво задрав гребень, князем выступал зеленохвостый красавец-петух.

Пасита, улыбнувшись, изменившим ход, мыслям хмыкнул: «А ничего тут девки оказались».

Вчера он успел рассмотреть в толпе деревенщин с десяток ладных фигурок, которые не могли скрыть их нелепые одёжки.

Пасита обернулся. Одна из них боязливо таращила на него глаза с постели.

«Дева-клятва, – хмыкнул Защитник. – Как там её зовут? Глафира?»

Девчонка оказалась на редкость бойкой. Поначалу все твердила, дескать, нельзя без клятвы. Дура. Отбивалась, что есть мочи, руками и ногами. Тем интереснее было её сломать. Когда та, перестав кричать и драться, застыла безвольной куклой, глядя в потолок и терпеливо снося ласки, о которых ей никто даже не рассказывал, Пасита едва не испытал разочарование. А ведь так славно все начиналось. Он прямо ощутил себя Защитником древности, когда увидел это чудо в белом. Надо сказать, это раззадорило. Да и девчонка была хороша. Зачем отказываться, когда предлагают? Но вдруг она неожиданно достигла вершины. Его весьма позабавило искреннее удивление, отразившееся в странных чёрных глазах. Вернуло осмысленность взору. Позже, дёргаясь в такт жёстким ударам, глупая, не понимала, что творится с её телом.

Тин Хорвейг невольно улыбнулся. Девка зарделась и сильнее натянула одеяло на нос. Он медленно приблизился, чувствуя, как восстаёт плоть. Вырвал из рук и бросил на пол мнимую преграду. Оставляя синяки на белых икрах, деловито за ноги подтащил к себе, разворачивая задом. На миг залюбовался открывшейся картиной. Намотав на кулак растрёпанные волосы, что попались в руку, потянул, заставив девчонку с тихим всхлипом прогнуться.

Через четверть часа, натянув штаны и рубаху, отворил дверь в сени.

– Дуй отсюда! – Девчонка затряслась всем телом, захлюпала носом, глотая слёзы. Заозиралась в поисках одежды. – Живее! – Рявкнул он, и та как ужаленная, сорвалась и выскочила наружу. Как была – нагишом. Защитник, не спеша, направился следом. Отчего-то не хотелось, чтобы по пути её прижали тин Шнобберы.

Во дворе, притулив голову промеж обглоданных костей и чарок с недопитой медовухой, громко храпел Харила. Следом обнаружился и Мордан. Он вышел из нужника, завязывая тесёмки на штанах, и лёгким кивком поздоровался.

– Уроды, – едва слышно прошипел Пасита сквозь зубы.

Эх, если бы у него был выбор. Двоюродные братья тин Шнобберы единственные, кто согласился отправиться с ним в эту ссылку. Остальные дружки, охочие до золота, да выпивки за чужой счёт, отказались от сомнительной чести. Предпочли разгульную жизнь в столице, а не последовали за опальным Защитником в дыру на край света. Их нельзя было в этом винить. Он и сам поступил бы так же.

«А у этих, просто недостало мозгов сообразить, что они направляются не на очередную увеселительную прогулку».

Тин Хорвейг подошёл к накрытому столу.

«Надо срочно обзавестись прислугой», – подумал он, недовольно морщась.

Сграбастав с дальнего края более-менее прилично выглядящее блюдо с пирогами, до которого не смог дотянуться своими грязными ручищами Харила, и, верно чудом, не успели разорить птицы и кошки, вернулся в избу. Опустив блюдо на стол, взял один пирог, повертел в руках, принюхался. Пахло вкусно, и желудок тут же отозвался голодным спазмом. Откусив сразу половину, принялся неспешно жевать.

Когда дядя Затолан отправлял его сюда, то обещал, что это ненадолго. Со стороны Ордена небывалая роскошь послать представителя рода тин Хорвейг в такое захолустье. Это только тин Даррены шлют своих налево и направо.

«Книга. Где-то здесь должна быть та самая книга Излома, которую так жаждет заполучить дядя. Надеюсь, этому идиоту Каррону недостало ума спрятать её вне избы?»

Пасита осмотрелся. На полке у окна рядом с резной статуэткой Керуна-воина стоял один-единственный пухлый том в потрепанном кожаном переплёте с застёжкой.

– Сартог меня дери! Не может быть! – Воскликнул радостно Защитник и закашлялся поперхнувшись.