Госпожа 'Нет'. Измена Альянсу - Екатерина Каблукова

заднем сидении был виден?

— Вы его узнаете?

— Могу ошибиться, но…

Нет. Она не ошиблась. И, наверное, надо было сразу догадаться, когда Алекс накинулась на нее с упреками в том, что никогда не нужна была матери. Именно этот человек всегда приносил беду в ее жизнь и ставил все с ног на голову. Ненавистный альвионец. Высокомерный и бесчестный. Отец Алекс.

Глава 3

Эдвард Георг Стюарт фон Готтенберг, в простонародье Его Императорское Величество Эдвард Пятый неспешно шел по длинному коридору, совершенно не обращая внимание на окружающую его роскошь. По правде сказать, Эдвард не любил этот огромный дворец, построенный в незапамятные времена и ныне именовавшийся его официальной резиденцией. Про себя император называл дворец не иначе, как мавзолеем.

Сам по себе император предпочитал современную архитектуру, и огромные окна, а не вот эти прямоугольники с мелкой расстекловкой, дребезжащей при каждом порыве ветра. Но…традиции обязывали. Как и носить дурацкие мундиры с эполетами и высоким воротником-стойкой, норовившим впиться в шею.

Император с тоскливым раздражением взглянул на картины, висевшие на стене в тяжелых резных рамах. Портреты предков. В парадных костюмах и мантиях, они всегда сурово смотрели на своего отпрыска, словно осуждая его. Эдвард вдруг заметил, что позолота на дереве кое-где уже стерлась, придется отдавать на реставрацию, а это опять деньги. В прошлом году парламент отказался выделять дополнительные средства на содержание императорского дворца, предпочитая увеличить траты на выставки по современному искусству.

Конечно, можно было наложить вето, но тогда эти слабовольные хлыщи, именуемые себя либеральной оппозицией, поднимут вой. Начнут разоблачать транжирство императорской семьи, побеспокоят сестру, бабушку, вспомнят скандальные обстоятельства развода родителей и гибель отца Эдварда… на что там у них фантазии хватит?

Эдвард вздохнул и ногтем поддел позолоту одной из рам. Портрет короля Георга Седьмого. … седой мужчина нахмурив брови неодобрительно смотрел на своего потомка.

Ладно. Пусть все так и остается. Надо министров провести по галерее. С экскурсией. Желательно в компании послов из других миров. Или подговорить один из реставрационных фондов — пусть лоббирует защиту предметов старины. Тратить же свои личные деньги на старые картины, которые нельзя было перевесить и которые поэтому постоянно выгорали на солнце, Эдварду не хотелось.

В который раз император вновь позавидовал одному из предков, тот отрекся от престола ради женщины, и тем самым обрек потомков младшего брата, включая и самого Эдварда нести на себе бремя власти. Эдвард в очередной раз поймал себя на мысли, что бремя стало ярмом, вздохнул и вновь зашагал в свой кабинет.

— Ваше величество! — лорд Тобиас Норрак, первый секретарь императора, вскочил и поклонился.

— Добрый день, сэр Тоби! — кивнул Эдвард, проходя в свой кабинет и садясь за огромный стол — очередное наследие предков. Дверь закрывать не стал, секретарь вошел следом и замер.

— Присаживайтесь.

— Благодарю.

Лорд Норрак еще раз поклонился, занял указанное место и выжидающе взглянул на монарха. Тот не торопился, внимательно рассматривая первого секретаря, доставшегося ему в наследство вместе с империей.

Шерстяной костюм, широкий галстук в полоску, седина на висках… Этакий образец имперской респектабельности.

В отличие от остальных должностей при дворе, чьи обязанности в основном церемониальны, личный секретарь его величества обязан был поддерживать связь монарха с кабинетом министров, отвечать за переписку с главами государств и консультировать императора о легитимности тех или иных действий. Последним сэр Тобиас Норрак пользовался во всю.

Отправить его в отставку не представлялось возможным, он занимал должность еще при отце Эдварда. Восемь лет тому назад, только взошедший на престол двадцатипятилетний император, хотел сменить его на более молодого Перси, бывшего его соучеником по колледжу, то встретил решительный отпор со стороны всего кабинета министров и близких родственников. Традиции незыблемы, их нельзя нарушать.

Приходилось терпеть этого зануду, в профиль напоминавшего замороженного хека.

— Что у нас на сегодня? — Эдвард требовательно протянул руку за папкой, которую секретарь сжимал в руке. Тот покачал головой:

— Ваше величество, традиции требуют…

Эдвард хмуро посмотрел на него, с языка уже готовы были сорваться резкие слова, что император думает о треклятых традициях, но сдержался. Не стоит обострять и без того непростые отношения на ровном месте. Мысль о смене кабинета министров снова закралась в голову.

— Хорошо, читайте, — бросил император вставая и отходя к окну. Секретарь тоже встал, на весу открыл папку и начал зачитывать хорошо поставленным голосом с абсолютно правильным произношением:

— Согласно расписанию, у вас назначены три аудиенции с послами других миров: в полдень, в три часа и в пять. Вопросы стандартные: межмировое сотрудничество, государственные пошлины и льготы при торговле. Я уже составил список уступок и согласовал с кабинетом министров.

— Уступок? Надеюсь, они взаимовыгодны? — Эдвард не мог упустить возможность поддеть верного слугу императора.

— Разумеется, — Тони поклонился, умудряясь при этом держать спину абсолютно прямо. — Кабинет министров одобрил все, до единой.

— Значит они ничтожны. Положите проекты договоров мне на стол. До аудиенций, — последние слова император произнес очень весомо. Секретарь нахмурился:

— Ваше величество…

— Осмеливаетесь мне возражать? — Эдвард приподнял брови.

— Нет.

— Прекрасно, — он снова отвернулся и заложил руки за спину, рассматривая изумрудно-зеленый газон и площадку для посадки флаеров. — Что дальше?

— Далее, вечером вам предстоит посетить благотворительное мероприятие.

Пользуясь тем, что сэр Тоби не видит, Эдвард поморщился: опять не удастся посмотреть прямую трансляцию футбольного матча, а между прочим это последний отборочный тур на межмировой чемпионат, проводимый раз в четыре года:

— Что за мероприятие?

— Выставка современного искусства, Ваше Величество.

— Но…

— Участники — художники из разных миров. Ваш отказ открыть выставку может быть расценен как прямое оскорбление и нежелание поддерживать таланты.

Император тихо вздохнул:

— Хорошо. Продолжайте.

— После открытия выставки вы ужинаете с Её Высочеством принцессой Фелицией и её мужем.

— Неужели?

Фелиция была его сестрой. Родившись на год раньше брата, принцесса являла собой образец сдержанной элегантности, преданности традициям, в общем всего того, что Эдвард считал занудством.

— Перенесите встречу, — распорядился император.

— Третий раз? — секретарь выразительно приподнял брови.

Эдвард закатил глаза, уже представляя, как его сестра, угораздило же её первой появиться на этот свет, будет хорошо поставленным голосом с абсолютно правильным произношением излагать непреклонные истины и требовать от брата ответа, точно в детстве.

— Ладно, оставьте. Только не забудьте предупредить ее высочество, что у меня плохое настроение!

— Ваше Величество…

— Сэр Тоби, я не намерен сегодня выслушивать нотации о женитьбе и детях, а моя сестра только и делает, что говорит об этом!

— Ваше Величество, принцесса Фелиция, как и все мы, ваши верноподданные обеспокоены, что у вас до сих пор нет