Корейские впечатления - Ирина Маленко

На второй день мы посетили Мавзолей Ким Ир Сена — Мемориальный Дворец Кумсусан. Раньше там работало корейское правительство, но после смерти лидера корейской Революции было решено перенести правительство в новое здание. В Корее практически все имеет какой-либо символический смысл в гораздо более глубокой степени, чем в нашей культуре и в данном случае символизм заключается в том, что Ким Ир Сен, по-прежнему настолько живой в памяти корейского народа, как будто все еще работает у себя в кабинете и будет работать вечно.

В отличие от Китая или нашей страны, для того, чтобы его посетить, необходимо быть занесенными в список и прийти строго ко времени. Внутри полагается идти медленно, размеренным шагом. Сначала немного непонятно, а где же именно находится Ким Ир Сен — проходишь через комнаты с его статуей, с картинами с его изображением, через Зал Слез, где запечатлена скорбь корейского народа, узнавшего о его кончине. И только потом уже оказываешься в комнате, где покоится сам первый Президент Страны Утренней Свежести… Покрытый начиная от пояса красным полотном, товарищ Ким Ир Сен, о котором я читала в детстве и в юности, действительно выглядит как живой. У него спокойное, уверенное выражение лица. Люди подходят к его гробу небольшими шеренгами в 4–5 человек и склоняют в знак почтения головы. За стенами зала с телом товарища Ким Ир Сена находится зал, где можно сделать запись в книге для посетителей. Гиды тут же переводят написанное вами на корейский язык.

Из Мавзолея мы направились на мемориальное кладбище революционеров на горе Десон. Место для захоронения героев тоже выбрано символическое — с высоты они, кажется, наблюдают за городом, словно оберегая его жителей и видят, как строится на их Родине новое общество, за которое отдали они свои жизни. Товарищ Ким Ир Сен покоится напротив и тоже как бы видит своих соратников по борьбе. Бронзовые памятники на кладбище воспроизводят лица реальных героев. У каждого из них имеется своя история, и наш гид рассказывает нам несколько. Вот — молодая женщина-партизанка, оставив 2-летнего ребенка бабушке, ушла в партизанский отряд и погибла в японских застенках. А вот — бабушка, отдавшая всех своих сыновей Революции… Там и мать нынешнего лидера КНДР — Ким Чен Ира, Ким Чжон Сук, умершая в 32 года, когда тому было всего 7 лет.

Мы успеваем за тот же день побывать еще в ботаническом саду, в консерватории имени Ким Вон Кюна и — в пхеньянском метро, которое хотя и меньше московского по протяженности, по красоте ему не уступает. Здесь всего 2 линии, перекрещивающиеся друг с другом, а станции называются гордыми именами вроде «Победа» или «Процветание»…

Вечером в отеле меня опять приятно поразила тишина. Единственными «громогласными» постояльцами, не считающимися с другими, были американские корейцы. Как говорил Карлсон, который живет на крыше, «от некоторых людей нельзя требовать слишком многого».

В вестибюле отеля персонал вместе с постояльцами смотрел телевизор. Местное телевидение — всего 1 канал, что даже порадовало всякого рода дрянь, в особенности реклама, мне давно дома надоела. Показывают в КНДР в основном корейские художественные фильмы и народ смотрит их с неподдельным удовольствием, (сама видела!), концерты (в том числе иностранных музыкантов, посетивших страну), новости. Новости похожи на наши советского времени — героями в этой стране являются не бандиты и сутенеры с их постоянными «разборками», не «магнаты» с их новыми покупками и не «примадонны» с их вульгарными «тусовками», а рабочие, крестьяне, солдаты, дети…

И от этого так хорошо стало на душе. Нет, эта Корея — страна что надо!

Часть 3

«КУКУРУЗА В ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОСТ»

За окном автобуса хлещет проливной дождь. Он начался еще вчера вечером и лил, не переставая, всю ночь: недаром июль и август в Корее — это сезон дождей. Мы едем в корейский совхоз «Ренгбан» в деревушке уезда Ончон неподалеку от западного побережья КНДР.

Совхоз этот — самый обыкновенный, а не какой-то образцово-показательный, я знаю это точно: мои спутники по поездке в КНДР, бельгийские коммунисты и профсоюзные активисты, несколько лет назад взяли над ним шефство. Дело в том, что Ончон находится в зоне, наиболее пострадавшей от катастрофических наводнений, последовавших за тайфуном в 1997 году. Как раз в тех местах, где, согласно западной прессе, люди «умирают от голода» и «есть случаи каннибализма».

«Мы побывали здесь вскоре после случившейся природной катастрофы, — вспоминает мой спутник Жеф Боссаут. — Видели рисовые поля, затопленные соленой морской водой, рис на которых был обречен. Но никто не умирал здесь от голода — здесь не тот общественный строй, чтобы вот так просто позволить людям умереть! Потом мы приезжали сюда еще раз — в то время, когда наша пресса продолжала описывать ужасы „голода в Корее“. Вернувшись домой, я в интервью честно рассказал о том, что видел здесь своими глазами. Видели бы вы, какую истерику подняли наши средства массовой информации! „Боссаут смеет утверждать, что в Корее кукуруза — в человеческий рост, а рисовые поля зеленеют!“ Даже вызвали меня в мой профсоюз на работе, чтобы сделать мне внушение за „прокорейскую пропаганду“. Когда я показал им фотографии, замолчали…»

Я взглянула за окно нашего автобуса. Рисовые поля действительно зеленели, а кукуруза действительно была в рост человека и даже выше, как ей и полагается. Естественно, никто из писак, вопивших об «ужасах северокорейского голода», сам в этой стране побывать не удосужился…

Деревенский дом

Вдоль дороги, даже в самых глухих местах, были высажены цветы. А вдоль полей росла местами гигантская конопля — и никто не обращал на нее внимания. Мама рассказывала мне, что в ее детстве у нас в России она тоже росла повсюду, ее семенами кормили птиц — и никто не подозревал, что это наркотик и ее можно использовать для подобных целей. Здесь, в Корее была та же советская невинность людей, которая меня так подкупала. Люди были такими привлекательными — своей простотой, естественностью, скромностью, трудолюбием. Казалось, они жили единой жизнью с окружающей их природой. В чистых реках здесь можно и купаться, и мыться, и даже стирать одежду при необходимости. Дороги не безупречны, это понятно — в стране нет нефти, но во всяком случае, получше провинциальных российских. Машин достаточно, но не через край; что такое автомобильная пробка, здесь людям, к счастью, неведомо….

Ребятишки, с удовольствием бродившие по лужам, махали нашему автобусу рукой. По деревенским улицам вместе с ними бегали собаки, на которых никто не бросался, «чтобы их съесть». Крестьяне, работавшие в поле, пользуясь небольшой паузой в дожде, присели позавтракать прямо на железнодорожных рельсах — там сухо, по сравнению с рисовыми полями. Теперь я поняла, почему поезд, проезжая по Корее, так часто издает предупредительные гудки. Мне еще вспомнилось увиденное в интернете фото девушки, отдыхающей вот так же на рельсах — с подписью под ним «бездомная девушка в Северной Корее». Уроды…