И кто здесь наглая рыжая морда? (СИ) - Баскова Анна

— Ты мне зубы не заговаривай, Линка! Весло ей помешало! Не тобой поставлено, не тобой возьмется! Хвеменистка, прости Господи! С ума спятили от своих тырнетов!

— Городские. У них мода такая. Выделываться из себя, да с котами возиться. — ехидно заметила Изольда, до сих околачивающаяся поблизости, забираться в Жигули четвертой модели, не спешившая.

Зять Кузявин, впрочем, тоже не особо торопился занимать место в автомобиле. Мешок в багажник загрузил, и делает вид, будто задние фары протирает.

— Не твоего ума дело. Ты Зольда, вроде как, уезжать собиралась? Иль, будешь уши развешивать, да рот разевать, покель молоко не закиснет, да яйца не испортятся? — не заценила бабушка поддержки Изольдиной, грозным взглядом метнула.

— Ухожу, ухожу, еще раз спасибо за все, тетушка Василисушка! Ой! Голова дырявая… В сельпо — то, еще болтали, будто утопленницу возле вашего дома видели….

Наташка хихикнула.

— Ба, это не она весло приволокла? Утопленница.

— В сельпо мелют все не кряду, а вы всяку дурь повторяете! Линка! Кота хоть на волю выпусти! Хвеменистка! Не удумай в мужичку вырядиться, и папиросы закурить!

Была у нас тут одна, Левонтия Сатюкова сестра Вера — Вася, зимой и летом в мужских портках, стриглась под лысого, на тракторе работала, с мужиками вместе. Так и думали все, что она, того…. С завихрем по этой части. А потом, зоотехника нового прислали, покувыркалась с ним на сеновале и очеловечилась! Стала девка, как девка! Двух сынов с Германом, зоотехником народили, вырастили, в люди вывели!

— Ба, нет у меня никаких завихрений! Я в этом плане нормальная, просто феминистка и чайлдфри! — успокаиваю бабулю, попутно извлекая наружу сопротивляющегося Геннадия.

Еле вытащила из переноски! Опустила на землю. Зыркнул на меня, как на предательницу, задрал хвост, метнулся к Наташке. Та, тут же подхватила его на руки. Наглаживать принялась.

Бабушка, с минуту оторопело молчала, потом, тряхнула головой:

— Ково, ково? Каки таки чафли? Смотри Линка, упекут тебя в психушку, с твоими хвеменистками и чафлями!

— Ба, не переживай, никуда Алину не упекут, — встряла Наташка, почесывая Геннадия за ушами, — сейчас время другое, никто никого не упекает.

— То- то и плохо, што не упекают, то- то и развалили все. Развели тунеядцев, да чафлей!

— Тунеядцев развели. — согласилась Изольда.

Черные волоски над верхней губой встопорщила, глаз колючий прищурила, метнула недобрый взгляд в спину зятя Кузявина. И такое движение рукой сделала, будто хочет отвесить Кузявину подзатыльник обидный.

Зять чувствительной спиной ощутил посыл, потерял интерес к протиранию фар, счел за благо запрыгнуть в салон Жигулей.

Бабушка Василиса, переключила внимание с меня на Наташку:

— Ты сама- то, Натка, случаем, не подалась в каку партию?

Наташка шагнула к крыльцу, посадила Геннадия на перила.

— Одну минуточку, — произнесла просияв улыбкой. — развернулась и понеслась к Ниссану. Хлопнула автомобильной дверцей, галопом несется назад, на ходу извлекая из сумки удостоверение личности.

— Вот! — Подбежала с раскрытым на нужной странице паспортом, ткнула пальцем в штамп.

— Чиво это? — подивилась бабуля, — Без очков не разгляжу.

— Замуж я вышла, ба. По большой и чистой любви. Обряд совершили, но пока не получилось отпраздновать! Мужу пришлось срочным образом на вторую родину улетать, во Францию, надолго, у него там в родовом замке канализацию прорвало и овцы инфекцию подхватили! Все стадо сразу. Тысяча голов. Волнуюсь, как бы коровам не передалось. Как вернется, отпразднуем свадьбу со всей пышностью. В столовой рыбокомбината. Лучше поздно отпраздновать, чем никогда.

Бабушка, поглядела на Наташку недоверчиво.

Мне собственно тоже показалось, что сестренка переигрывает и как-то непонятно, чему больше радуется: тому, что вышла замуж по большой и чистой любви, или тому, что молодой муж улетел овец от хвори спасать? Надолго.

— Наташ, убирай документ. Ба, она не разыгрывает, молодожену и правда пришлось отлучиться в связи с форс-мажорными обстоятельствами. Рыдал на весь терминал аэропорта, когда провожали, умолял Наташку с ним полететь. Она тоже рыдала, но лететь отказалась. Дела у нас здесь. На родине. Завод будем строить. Мусороперерабатывающий. Неподалеку. Помнишь бывший песчаный карьер за Дубровками? Вот там. Так что, бабуль, мы у тебя до середины лета жить собираемся. А может и дольше, до запуска завода в эксплуатацию!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нешто правда? До середины лета! Кака новость — то, радостна! А родители — то, как отнеслись, к феодалу импортному? Нат? Про завод, поди шутите. Куды вам мусорный завод? Кто-то еще про карьер за Дубровами вспоминал…. Почтальенша! Давеча заезжала, рассказывала!

За лесочком, подле Заворово, детский лагерь раньше был, а еще раньше — богадельня , до богадельни, при царской власти еще, там усадьба Демидовых была. Щас, руины от всего остались. Вроде, потомок этих Демидовых, собирается выкупить руины вместе с землей. Для восстановления в прежнем виде. Кирпичи и остальной материал хочет старинным методом изготавливать. На собственном производстве. Производство на месте карьера наладить. Деньжищ на энто, тьма тьмущая требуется.

Ждет, потомок Демидов, подтверждения этого, как его…. хвинанстрования! На днях должно подтвердиться. И тогда, он поедет к районным властям, договариваться насчет покупки руин для восстановления. И бывшего карьера для производства! Изольда внезапно сорвалась с места, посеменила к Жигулям.

Дверцей помятой хлопнула так, что Геннадий на перилах подпрыгнул. Выбросив из выхлопной трубы клубок черного дыма, старенькая машина с кряхтением тронулась с места.

Наташка стояла на прежнем месте, прижав к груди сумочку.

— Мало ли на свете Демидовых? — прочитала по Наташкиным губам…

/Глеб Мещерский

Артем включил на айфоне громкую связь, нажал на вызов номера. Несколько длинных гудков и вот, басовитый голос Людмилы: — Привет, Артемий! Ты по делу, или просто поздороваться?

— Доброго дня, Людочка! Вообще-то, по делу, но если ты занята, могу позвонить позже. — положив трубку на столешницу, ответил Артем.

— Людмила, приветствую! — здороваюсь, отстраняясь от стола, чтобы официанту было сподручнее поставить тарелку с кусками пахнущего дымком шашлыка, свежими овощами и молодой зеленью.

— Здравствуйте! — вторит Влад, кивнув трубке. Поворачивает голову ко мне:

— Глеб, ты харчо не заказывал? Я просил.

— Забыл, извини. Могу компенсировать половиной своей порции шашлыка.

Из трубки доносится вздох, потом, снова голос Людмилы. Слегка возмущенный.

— Нарочно, дразните? Шашлыками? Андрей попросил? В сговор вступили? Зря стараетесь! Сказала худеем, значит худеем! Отпуск просто так, что ли взяли? За две недели, все обязаны втянуться в новый рацион.

Мы переглянулись. Людмила обладала достаточно пышными формами, но наличие оных, ее совершенно не портило. Муж ее, Андрей, тот и вовсе не страдал лишним весом, фигуру имел подтянутую. Дети их, еще в том возрасте, когда диеты растущим организмам противопоказаны, да и мама Андрея, в похудении вроде бы не нуждалась.

— Да, ладно…. Передай своим, мое искреннее сочувствие, — помешкав, произнес Артем, и продолжил, — Мы не знали о таких глобальных изменениях в вашей жизни. Поэтому, в сговор не вступали, просто обедаем, параллельно обсуждаем текущие дела.

С тем участком, под Деревообрабатывающий, получилась некая загвоздка. Вот и решили к тебе обратиться: вдруг у тебя, либо Андрея, или мамы его, найдутся в той местности знакомые, имеющие возможность помочь в решении вопроса.

— Что за загвоздка? Подожди минутку, сейчас в комнате младшего сына закончу обыск, перейду на лоджию, поговорим спокойно. Не могу сосредоточиться, пахнет откуда то салом с чесноком и хлебом ржаным. Кто-то умудрился пронести в дом запрещенку. Все углы в квартире обшарила, никак не найду, куда спрятали! Та- аак. Под кроватью ничего нет, под шкафом, тоже, в столе не вижу, под столом, нету…. Куда же могли….