Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya"

— Быть может господин желает принять ванну. Вы все-таки с дороги, — ворковала рыжая, то и дело оплетая Дэекена руками, и поглаживая то по плечам. То по спине, а то и вовсе по животу.

— Как тебя зовут? — спросил Дэекен снимая с себя руки женщины и присел за столик под окном комнаты.

— Лилия, господин, — улыбнулась та и снова подошла близко, присаживаясь на корточки, чтобы снизу вверх заглядывать в глаза.

— Лилия, — потянул с сомнением тот господин, — ну, конечно. Сядь в кресло, я прошу, — он кивнул на противоположный край стола и сказал это не терпящим возражения тоном.

Женщина послушалась, а что ей было делать, хотя губки обижено надула:

— Вы не в настроении?

— О нет, просто я хочу поговорить. Так как тебя зовут? На самом деле… Давай без всяких Лилий и историй про то, что твоя мать прачка с белого тракта, а отец эльф, служивший у Западных Врат. Про похищение пиратами и продажу на невольничьем рынке Нгьяра тоже можешь не рассказывать, мне не интересны фантазии, я хотел бы услышать правду.

— И отчего же вы считаете, что это все не правда, мой господин, — женщина предприняла еще одну попытку кокетства, но тяжелый вздох ее знатного клиента говорил о том, что зря.

— Твои уши слишком круглые для дочери эльфа, даже мои, а я, между прочим, эльфийский правнук острые, — он отвел прядь, закрывающую ухо, и оно действительно имело острый кончик, хотя и не так ярко выраженный, как у чистокровных эльфов.

— Ваша светлость, — уже без игривости она склонилась головой отвесив герцогу поклон.

— Сделай вид, что ты не поняла, кто перед тобой, думаю тут почти все догадываются, но стараются этого не обсуждать, вот и ты будь умницей. Давай не станем обсуждать меня, а поговорим о тебе.

— Меня зовут Марина, ва… господин, и я дочь мыловара.

— Вот так куда лучше, — кивнул улыбающийся герцог, пододвигая девице бокал вина, предусмотрительно ставленого на столе, на случай если гостя будет мучать жажда, — И как ты оказалась в таком месте?

— Все очень прозаично, господин, меня продали за долги отца. Был пожар, мыловарня сгорела, вместе со всем имуществом. История обычная, тут таких через одну.

— Получается тебе нужно кроме заработка еще и отрабатывать долг уплаченных за тебя хозяйских денег?

— Да, в долги идет все, мои платья, украшения, белье и туфли. Деньги что я получаю от клиентов уходят в уплаты моих долгов, отложить на что-то кроме оплаты комнаты при борделе и питания не получиться пока долг не отработан.

— И все же у тебя ведь ест патроны, при твоей то внешности?

— Пока нет, мой господин, меня не так давно сюда привезли, чтобы я обзавелась чем-то кроме постоянных клиентов.

— Мечтаешь выбраться отсюда?

— Да кто же не мечтает? Только вот тех, кому это удается единицы, потому что даже если долги выплатить куда податься с таким прошлым, где брать денег на жизнь? В жены то, кто возьмет шлюху? Дураков нет.

— Не будь так уверена в беспросветности своего будущего, Марина, всегда может повести. Как например сейчас, — Дэекен достал из внутреннего кармана кошель и выложил его на стол, — тут золото. И это лишь часть моего предложения. Так сказать, компенсация за молчание. Готова выслушать само предложение?

Марина сглотнула, смотря на кошель, после чего залпом осушила бокал вина утеревшись рукой заявила:

— Все чего пожелаете, ваша светлость.

Дэекен не выдержал и рассмеялся, он встал, обошел комнату проверяя нет ли где в стене слухового окна, открыл дверь посмотреть не подслушивает ли кто за ней. И только потом вернулся за стол и продолжил:

— Ничего такого страшного, что ты там себе навоображала я тебя делать не заставлю. Ты просто должна будешь передать письмо, одному из своих постоянных клиентов. Но так чтобы не знал никто, даже леди Астра. Прежде всего именно леди Астра! Сделаешь?

— Письмо? Кому? — удивление Марины было не поддельное, и вот такой растерянной и настоящей она казалась Дэекену куда как краше нежели в тот первый момент когда он ее увидел.

— Тебя ведь посещает нынешний командующий заставой Хрустального перевала? — после кивка Дэекен продолжил, за одно достав скрученный в свиток кусочек пергамента, размером свиток был не больше мизинца. — Письмо ему. Как часто он у тебя бывает?

— Да уж не реже чем раз в две недели, так что жду его примерно на следующей.

— Тогда отдашь письмо ему, но так чтобы больше никто об этом не знал. А через месяц я пришлю за тобой, выкуплю все твои долги, и, если пожелаешь отправлю в столицу, назначив некоторое жалование, там сможешь устроить свою жизнь как захочешь сама.

Уже по блеску в глазах Марины Дэекен понимал, что этот гонец письмо доставит в лучшем виде, она будет готова на многое ради того, чтобы предприятие это выгорело, а сомневаться в том, что у бордельных девиц есть способы скрывать некоторые вещи от леди Астры не приходилось.

Дело было сделано. Письмо последней надежды отправлено.

***

Ответ не заставил себя долго ждать, его принес Сэймур, в знойный день середины лета:

— Вам письмо с пограничной заставы, ваша светлость. Эльфийский гарнизон просит нас выслать несколько следопытов, хорошо знающих Солнечные горы с нашей стороны и разрешение на пересечение границ вооруженным отрядом, вроде как они заметили странные перемещения гоблинов и желают проверить это.

— Опять вскрыл мою почту, — вздохнул герцог, откинув переданный Сэймуром свиток на стол, — никакой тайны переписки.

— А у вас есть от меня тайны, мой господин? — вроде как удивленно спросил Сэймур.

— Это провокация, ведь если я признаюсь, что они есть, то ты начнешь выяснять что это за тайны.

— Одну кстати я уже узнал, вы выкупили ту рыжую девицу из «Шелка и бархата». Она вам так запала?

— Не то, чтобы так уж и запала. Сам знаешь я люблю блондинок, но мне не понравились слухи о ее эльфийском происхождении, и я решил, что лучше единожды оплатить пусть и завышенную цену, нежели годами слушать россказни про проститутку эльфийской крови. Ухо режет.

— Так вот в чем дело! А я уж было подумал, что вы влюбились и скрываете это от меня.

— Ну нет, такое бы ты знал Сэймур, а теперь иди уже. Подготовь приказ для эльфов я подпишу. Ну мало ли и правда им сдались эти гоблины в наших лесах, раз они шлют гонца.

Конечно же содержание письма с пограничной заставы было лишь отвлекающим маневром. Просто никто кроме Дэекена не смог бы прочесть тайное послание от Онотимо, просто от того, что не подумал бы читать это письмо ночью на улице в темноте в свете лун. Любой огонь, будь то свеча или факел, и уж тем более солнечный свет делали письмо не читаемым. И никто кроме эльфов не пользовался таким способом написания тайных посланий, потому что никто о нем не знал, ну кроме разве что нарьяма, но им то, что за дело до переписки Онотимо с родственниками?

Все дело было в люминофоре, светящийся смоле, которую эльфы и нарьяма использовали для освещения помещений, там, где нельзя было использовать огонь, например в ветвях деревьев и на сквозняках пещерных переходов. Эльфы делали из люминофора специальные чернила, однако в отличии от люминофорных светильников нанесенные на пергамент чернила могли светиться лишь отражая свет лун, а не собирая его и отдавая годами. Так что сразу после захода солнца Дэекен смог прочитать написанный ему ответ от эльфийского короля, такой же простой, как и письмо самого Серселена.

«Ваше величество, я пишу вам, как единственный потомок вашей покойной сестры, от того, что сейчас нуждаюсь в вашей помощи, думаю излишним было бы обрисовывать всю опасность моего положения, вы и сами наверняка в курсе этого вопроса. Помогите мне в память о леди Итариллэ, и я готов буду выполнить любые ваши условия.» — писал сам Дэекен.

А ответ ему гласил:

«В день празднования сбора урожая в Последний оплот прибудет мой посланник, я отправлю того, кто сможет говорить с тобой как равный с равным, ты выслушаешь мои условия от него и примешь решение. У тебя не так много времени, будь осторожен и разумен.»