Миссия или Приключения провинциала в Ст. -Петербурге - Владимир Молотов

Распаковав вещи, я первым делом побрился и принял душ. Это было как в кино: кабинка-купе с матовым стеклом. Чудеса современной сантехники. (Только вот вода текла не очень-то горячая.)

Затем я вскипятил воду электрическим кипятильником, который привез с собой. Попил чай и завалился на кровать. Говоря себе, что после поезда не плохо было бы вздремнуть часик-другой. Тем более до назначенной встречи времени хоть отбавляй.

Однако хорошо поспать мне не удалось. Во-первых, я обычно неуютно чувствую себя в незнакомых местах. Во-вторых, постоянное ощущение того, что вокруг, стоит только выйти из дома, находится заветный город, к которому я пришел впервые в жизни. Да еще пробивающееся в окно восходящее солнце, беспокойные мысли о предстоящей встрече. Все это мешало мне отключиться до конца. Мне пришлось довольствоваться лишь полудремой с короткими бредовыми сновидениями, в которых я побывал в каких-то неприятных ситуациях. Когда я очнулся, сразу посмотрел на часы. Оказалось, отдыхал я едва ли больше часа.

Делать нечего. Я решил, что выйду в город задолго до назначенного времени, предварительно ознакомлюсь с окрестностями и не торопясь доберусь до Эрмитажа.

Было около десяти утра. Оставив ключ на вахте, я сунулся в проснувшийся уже город. Солнце повисло где-то над Невой. Заневский при дневном свете стал вдруг добрым и улыбчивым. Хотя холод не отступил. Автомобили теперь вовсю кишели на проспекте. Серьезные петербуржцы спешили по своим делам. Многие петербурженки привычно курили на ходу. (Мне представлялось, что я встречаю именно местных жителей, ибо ни кто из прохожих не имел того особенного глуповато-потерянного озирающегося взгляда, присущего гостям столиц.) Хотя внешне здешние прохожие, в сущности, ни чем не отличались от обитателей города Сибирска.

По каменным тротуарам стелились кофейно-молочные борозды грязного снега. Я дошел до метрополитена и спустился вниз. В переходе было довольно суетливо, но кое-кто отрешенно стоял у стены и курил или пил пиво. Я достал карту, предусмотрительно прихваченную с собой, нашел Эрмитаж и определился до какой станции мне ехать. А точнее, я решил выйти на Гостином дворе и пройтись по Невскому проспекту пешком до самой Дворцовой площади, где, как известно, и находится Эрмитаж.

В поезде по моему вагону ходил патлатый молодой человек в спортивной куртке и оживленно рекламировал довольно бесполезную игрушку, пластилиновый комочек с бантиком. Порой вагон сильно завывал, и все, что мне удалось понять — если игрушку разминать в руке, она поможет снять стресс. Кислые лица пассажиров отворачивались от неунывающего торговца. Уже на выходе из метро я приметил газетный киоск и купил, как и было условлено в тайной записке, газету "Вечерний Петербург".

Но вот я очутился на Невском проспекте. И поначалу представил себя карасем, попавшим в море. Здесь, на Невском, жизнь кипела вовсю. Первые этажи величавых домов, усыпанных пеплом истории, пестрели банками, бутиками, ресторанами, кондитерскими. Деловой люд шествовал с уверенным спокойствием. Конечно, нынешний Невский глубоко отличался от того, который я знал лишь по смутно припоминаемой повести Гоголя. Кареты с лошадьми сменились иномарками, люди оделись в иные одежды… Однако же сколько тут коренных жителей, а сколько тех, кто окучивает Питер наездами? Вот бабульки с котомками, те точно здесь еще с блокады. Одна из них, когда я проходил мимо автобусной остановки, попросила меня помочь занести в автобус ее сумку на колесиках, и я чуть не уехал вместе с ней на неведомую мне улицу.

Но больше всего, ручаюсь, на проспекте было студентов и студенток. В потертых по моде джинсах и в цветастых курточках, с пирсингом и без, с динамиками в ушах, они все же мало отличались от молодежи моего города. Встретился мне, правда, один необычный тип — кажется, такая прическа называется. Волосы на его голове как бы были преобразованы в аккуратные ряды плотно уложенных косичек. Словно у рэппера с музыкального телеканала.

Было зябко. По пути я заходил в самые разные магазины, чтобы погреться. Чего в них только не продавали! Одежда, книги, антиквар… Все просило приличных денег.

Так я добрел до Казанского собора. Его бесконечная колоннада полукругом заполняла площадь. Но главное, у этого здания был особенный цвет, какой имела, пожалуй, коврижка с маком, которую я любил в детстве. Я подошел к одной из ребристых колонн и по-ребячески осторожно потрогал ее рукой. Холодный камень, только и всего.

Я двинулся дальше. Где-то радиоголосом зазывали на экскурсию по городу. Случайный негр осматривался по сторонам грустными глазами. Представитель ГИБДД стрелял полосатой палочкой в черные иномарки. Толпы людей с нетерпением ждали зеленого сигнала светофора.

Долго ли коротко ли длилось мое шествие, около одиннадцати часов я вышел на Дворцовую площадь. Моему взору открылись зеленоватый Зимний дворец (он же Эрмитаж), Александровская колонна и желтоватый Главный штаб с впечатляющей триумфальной аркой. Общий вид дополнял довольно убогий ледяной дом, в минувшую зиму построенный на площади мастерами ледового искусства. Около него толклась основная масса людей. Я приблизился к этому временному строению; его окружала железная оградка. Выяснилось, чтобы попасть за оградку, нужно еще и заплатить. Тогда я повернулся к ледяному дому спиной и уставился на украшенную бронзовыми рельефами триумфальную арку. Зрелище было завораживающим — я долго не мог оторваться. Более того, я подошел ближе и встал как вкопанный. Вот оно, величие классической архитектуры, внутренне воскликнул я! Мне стало искренне жаль, что я не привез с собой фотоаппарат.

Между тем время неумолимо бежало вперед. Нужно еще было успеть осмотреться в Эрмитаже и найти двадцать седьмой зал и какой-то непонятный деревянный могильник. Тогда как площадь от меня никуда бы не делась. Размышляя таким образом, я решительно направился к Эрмитажу.

Я пересек тихий внутренний двор дворца, взошел на крыльцо и проник внутрь музея. Благополучно купил билет в кассе, в гардеробе разоблачился. Затем потихоньку приступил к осмотру экспозиций на первом этаже. У меня в запасе оставалось еще минут сорок.

Но вскоре я понял, что здесь и часа не хватит, чтобы все обойти. Три этажа, и на каждом — настоящий лабиринт из смотровых залов. Ну и ладно, подумал я, пока начну, затем приду на встречу, получу то, что полагается, после чего продолжу осмотр Эрмитажа. И вообще за оставшиеся дни с чувством выполненного долга вкратце ознакомлюсь с Петербургом, а потом спокойно уеду домой. Но моим мечтам не суждено было сбыться…

Едва успел я походя ознакомиться с культурой скифов, когда добрался до двадцать седьмого зала, который имел два выхода в другие помещения и был полностью открыт со стороны проходного нефа. Стрелки на часах показывали без десяти двенадцать. Деревянный могильник я увидел сразу. Это была огромная капсула, вырезанная до нашей эры из мощного ствола старого дерева; в нее укладывали древнеисторического покойника. Следуя инструкции, я держал газету в правой руке. Причем так, чтобы ее название было на виду. Зал номер двадцать семь явно не страдал от избытка посетителей. В отдалении, у стены нефа, на стуле сидела старушка надсмотрщица с равнодушным лицом хомячка, пара пожилых иностранцев облюбовала бронзовую статую купальщицы из временной экспозиции итальянского скульптора. Больше в области моего обзора никого не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});