Сфера - Майкл Крайтон

— Ну и как?

— Интересно. Возникает довольно странное впечатление, что эти создания не лишены зачатков разума, особенно осьминоги. Ты знаешь, спруты умней собак и были бы идеальными домашними животными, только вот мы об этом не догадывались.

— А с чем их едят? — сострил Норман.

— Ты по-прежнему все сводишь к желудку? — улыбнулась она.

— По мере возможности, — он похлопал по брюшку.

— Здешняя кухня тебе не понравится. А что касается твоего вопроса, я не могу их есть… кстати, ты что-нибудь знаешь о Хэле Барнсе?

— Ничего, а что такое?

— Я тут навела справки… Оказывается, Барнс давно уже не военный, он «экс»…

— Ты хотела сказать, он в отставке?

— С восемьдесят первого. Хэл был инженером по аэронавтике в Калифорнийском технологическом, потом работал на Груммана, а после Военно-морской академии стал помощником замминистра Обороны и членом СИОП… он выносил рекомендации Генштабу и министерству Обороны.

— Какие рекомендации?

— По приобретению вооружений, — пояснила Бет. — Он советник правительства по приобретению вооружений. Так как же он мог запустить этот проект?

— Не знаю, — сказал Норман, опускаясь на койку. Он сбросил обувь и только тут понял, как сильно устал. Бет повернулась к дверям.

— Кажется, ты в форме, — сказал Норман и подумал: Боже мой, какие у нее мускулы!

— В хорошей, как оказалось, — кивнула Бет. — А ты? Ну, с питанием у тебя все в порядке.

— Почему бы и нет? — Элен часто просила что-нибудь сделать с его животом. Время от времени, Норман вдохновлялся и на несколько дней уходил в спортзал — где не добивался особого успеха, что, правда, не имело большого значения.

Ему пятьдесят три года и он профессор, черт побери!

— …пока это только слухи. Но твое прибытие подтверждает их, говорила Бет.

— Что за слухи?

— Они собираются спустить нас на дно, — пояснила она.

— Но здесь тысяча футов…

— По нашим временам, это не такая уж и большая глубина… Говорят, водолазы уже собирают подводный дом.

Норман похолодел. Работая на Федеральное Авиауправление, он видел много ужасного. Как-то, на месте Чикагского крушения, он наступил на что-то вязкое и подумал, что это лягушка, но это была оторванная рука младенца. В другой раз он видел обугленный труп, пристегнутый к креслу оно было отброшено на задний двор пригородного дома, где упало рядом с пластиковой детской ванной. В Далласе он видел, как спасатели собирали с крыш коттеджей клочки разорванных тел, складывали их в сумки… Работа в спасательных командах требовала сильной выдержки, надо было уметь контролировать свои чувства… но там было безопасно и никакого физического риска — разве что впоследствии снились кошмары. Сейчас ему грозила перспектива погрузиться на тысячу футов в пучины океана.

— С тобой все в порядке? — спросила Бет. — Ты побледнел.

— Мне этого никто не говорил.

— Это просто слухи, — утешала Бет. — Отдохни, Норман, тебе это просто необходимо.

Глава 5

БРИФИНГ

Ровно в одиннадцать команда УЛФ собралась в полном составе. Норман с интересом оглядел группу, отобранную еще шесть лет назад.

Худощавый красавец Тед Филдинг в свои сорок лет выглядел как мальчишка; он носил шорты и спортивную рубашку. Тед написал большую монографию по планетной стратиграфии Меркурия и лун в астрофизической лаборатории Пасадены — но настоящее признание пришло к нему после изучения марсианских каналов — Mangala Vallis и Valles Marineris. Располагаясь на экваторе, эти каналы глубиной в полмили тянутся две с половиной тысячи миль, то есть они в десять раз длинней и вдвое глубже Великого Американского Каньона. Филдинг в числе первых пришел к выводу, что Земля больше похожа не на Марс, как считалось ранее, а на крошечный Меркурий.

Тед был открытым, жизнерадостным человеком. Он появлялся на телеэкранах при каждом запуске «шаттла», получая от этой популярности явное удовольствие. Недавно он женился во второй раз — на телеведущей прогнозов погоды, у них родился сын. К тому же Тед был сторонником внеземной жизни и ярым приверженцем СЕТИ <программа поисков братьев по разуму>, которую многие ученые считали пустой тратой средств и времени.

Сейчас Тед Филдинг приветливо улыбался Норману.

— Я знал рано или поздно, мы найдем доказательства существования разумной жизни в других мирах, — сказал он. — Это великий момент, Норман!

И, особенно, меня радует его форма.

— Форма?

— Ну, того объекта.

— И какова же она? — Норман еще не знал.

— Я видел в мониторной… она не круглая, это тебе не летающее блюдце, — сказал Тед. — И слава те Господи! Быть может, это заставит заткнуться некоторых болванов, — он улыбнулся. — Кто ищет, тот обрящет, ведь верно?

— Да-да, — Норман не совсем понял его слова. Тед представлял себя человеком Ренессанса и постоянно напоминал об этом случайными цитатами из Лао-Цзы или Руссо — это отражалось и на его речи, простой и временами наивной, что Норману очень импонировало.

Гарри Адамс — математик из Принстона — был более крепким орешком.

Норман не видел его шесть лет. Гарри был высоким, невероятно худым негром, носил очки в металлической оправе, вечно хмурился и был одет в футболку с девизом: «Математики сделают это как надо!». Студенты обожают подобные штучки. И в самом деле, Гарри казался моложе своих тридцати. Он, безусловно, был самым молодым в группе и самым высокомерным.

Многие теоретики доказывают, что контакт с инопланетянами невозможен, поскольку люди не будут иметь с ними ничего общего — они обратили внимание на то, что человеческое мышление, как и тело, представляет собой результат эволюции. Подобно телу, наш образ мышления постоянно трансформировался, и продолжает меняться.

Люди так и не смогли наладить контакт с другими разумными обитателями Земли, например, с дельфинами, только потому, что они живут в совершенно иной среде и имеют другие осязательные аппараты. Между человеком и дельфином много общего, при сравнении с внеземными существами, продуктами совершенно иной многовековой эволюции в другой планетной среде. Чужие могут видеть мир совсем по иному… а могут и не видеть совсем, воспринимая его через запах, температуру или прикосновение — и с такими существами у землян может не оказаться никаких точек соприкосновения — как выразился мудрец, можно ли объяснить поэму Уордсуорта о бледно-желтых нарциссах слепой морской змее?

Но математика едина во всей вселенной и является универсальным языком общения. Норман выбрал Адамса, поскольку, несмотря на молодость, он уже внес большой вклад в нескольких различных областях.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});