Рейтинговые книги
Читем онлайн Любимый мотив Мендельсона - Татьяна Веденская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Может быть, из-за ее нежного и какого-то восторженного отношения к только что народившемуся дитяти, а может, из-за нежелания разбивать семью, я прошла мимо Андрея, ни на секунду не замедлив шага, даже не кивнув. Он напряженно застыл, склонившись над своим сыном, делая вид, что мальчишке что-то попало на куртку. Когда я уже закрыла стеклянную дверь, Андрей обернулся и встретился со мной взглядом. В его глазах застыл немой вопрос. «Зачем? Зачем тебе все это надо?» Хороший, кстати, вопрос. Неплохо было бы и самой попытаться ответить на него. Если не найти какой-то достойной и неоспоримой причины, то получится, что я – дура набитая и доверчивая тупица. Разве этот вариант меня может устроить? Никак. И Андрею, прежде чем я его брошу, следует со мной объясниться, разве нет?

Честно говоря, после такого нелепого нашего свидания я весь вечер ждала его звонка.

– Зачем ты туда приперлась? Что ты творишь? Неужели не могла просто позвонить мне, я бы все тебе объяснил, – сказал бы Андрей.

Я бы фыркнула и притворилась, что смертельно его ненавижу и не могу слышать его голос.

– Объяснил бы? Что? – спросила бы я.

И дальше я в тысячах вариантов проигрывала наши возможные вопросы и ответы. Я придумала бравурные диалоги, трагические монологи, равнодушные междометия, оскорбительные бросания трубок. Беседу по душам, наконец. Беседу, в которой мы расставим все точки над «i» и расстанемся друзьями. Я ждала этого разговора, я боялась его. Я нуждалась в нем.

– Это меня? – кричала я из комнаты каждый раз, когда звонил телефон.

– Это из собеса, – отвечал отец. – Они требуют еще каких-то бумаг для получения льгот.

– А-а, – тянула я и снова уходила к себе.

Так прошел весь вечер, вся ночь. И весь следующий день, как, впрочем, и все последующие дни. Андрей снова поступил как настоящий мужчина. Он струсил и не позвонил мне больше вообще. Видимо, осознав, что легкого и ни к чему серьезному не обязывающего романа больше не будет, он просто стер меня из памяти своего мобильника. А может, и из своей личной, человеческой памяти тоже. Оп-ля!

Вот это был вариант, которого я никак не ожидала. Несколько дней я злилась и металась. Потом жалела, что вообще пошла в роддом. Потом жалела, что вообще познакомилась с Андреем под этим некстати полившим дождем. И, наконец, к концу недели я пожалела о том, что родилась на свет. После этого наступила апатия. Я не хотела есть, не хотела спать, не хотела читать…

– Может, ты заболела? – заволновалась мама, помешанная на здоровье своих птенчиков.

– Нет. Я здорова, – отвечала я, думая о том, как бы уснуть и проспать одним махом год.

– Если ты хандришь, тебе надо обливаться холодной водой! – сообщил папаша.

Идея вылить на себя посреди зимы ведро холодной воды окончательно вогнала меня в депрессию. Я стала смотреть все сериалы по телевизору. Мексиканские я любила особенно, потому что от них мозг густел и превращался в карамель.

«Антонио, ты думал, что Мария родила сына от тебя, но и Рикардо думал тоже, что он от него. А на самом деле Мария родила не от тебя и не от Рикардо, а вообще никого не рожала!»

– Как ты можешь смотреть такую муть? – вопрошал мой брат Илларион, названный так сложно в память о героическом дедушке по папиной линии.

Старший Илларион бороздил просторы Мирового океана в звании капитана первого ранга. Наш папа, Михаил Илларионович, мечтая во всем повторить судьбу горячо любимого отца, всю жизнь отдавал честь и носил армейские сапоги. Но таких высот не достиг и отбыл в отставку скромным майором. Вообще, в жизни папки было немало разочарований. В моряки он не прошел по здоровью. В отличие от своего легендарного отца он категорически не выносил качку и мог пребывать на судне исключительно в бессознательном, вывернутом наизнанку состоянии. Сухопутная служба оказалась тяжелой, безденежной и бесперспективной. Взятки он давать не умел, кумовству был чужд. Отставка дала папе массу свободного времени, которое он тратил на попытки выжить на пенсию. Единственной его отрадой были мы – дети и здоровый образ жизни, которым он всех достал.

– Если уж у тебя депрессия, сдай за меня анализы. По твоим анализам мне точно больничный дадут, – оживился брат, глядя на мое тупое бессмысленное лицо.

– Пошел вон, – вяло отмахивалась я от него. Ларикова нелюбовь к труду была притчей во языцех. Участковый терапевт специально ради визитов моего бурателлы держала в кабинете поганую метлу. Ларика она принимала только в крайних случаях и с анализами крови и прочего на руках. Еще в школе брату не было равных в искусстве симуляции. Он не только умел усилием воли повышать температуру и кашлять в нужных местах так, что переворачивал сердца, однажды он путем умелого сочетания ананасового сока, льда и перца сумел добиться полной иллюзии ангины. Две недели постельного режима, и он тогда остался в чистом выигрыше. – Жирно тебе будет пользоваться моими несчастными анализами.

– Злая ты. Если ты не подобреешь, тебя бог накажет! – заметил Ларик, старательно вращая глазами.

– Не мешай мне смотреть кино, – строго посмотрела я на него.

– Если бы я был главврачом какой-нибудь экспериментальной больницы, – ответил брат, – я стал бы применять эти бредни в качестве общего наркоза. Потому что в тот момент, когда твоя Мария причитает, что не может разобраться в том, кто кого родил, можно смело успеть вырезать аппендицит. Пациент бы этого даже не заметил.

Глава 3

Арт-терапия

Многие умные (в меру) женские журналы пишут: «Ты – то, что ты ешь». Интересно, как понимать это утверждение? Если я ем селедку, я что – селедка? Возможно, что и так. Во всяком случае, тех людей, которые сидят на низкокалорийных вегетарианских диетах, запросто можно вычислить в любой толпе. Лица у них – постные. Но если следовать такой логике, то я, просидевшая всю зиму на конфетно-шоколадной диете, предаваясь тоске по своей так неожиданно и прозаически погибшей любви, могла по праву называться чем-то типа «sweet heart». Количество шоколада, которым я пыталась подсластить пилюлю одинокой старости и отверженности, превосходило самые смелые ожидания. Однако долгое время я этого не замечала.

– Куда подевались конфетки? – спросила я маму в одно прекрасное утро, когда зима за окном неожиданно сделала шаг в направлении еще холодной, но уже довольно достоверной весны. У марта еще не получалось по-настоящему поднять температуру и растопить снег, но он весело светил ярким греющим солнышком.

– Как куда? Ты их все слопала! – возмущенно отреагировала мама, которая очень болезненно относилась ко всему, что касалось продуктов питания.

– Я? Да их там было море, – удивилась я.

– А ты как кит, пропускала их внутрь, словно это планктон! – выпалила мама, озираясь по сторонам.

Ларик в это время тоскливо пил чай. Он понимал, что выход на работу неизбежно надвигается. Что вот еще чуть-чуть, и он накроет его, Ларика, с головой.

– Красиво сказала! – восхитился он маминым выступлением.

Видимо, эта сцена наполнила его сложную непредсказуемую душу силой. Он отодвинул от себя чашку и встал. На лице брата неожиданно отразилась готовность следовать к месту исполнения трудового долга, кое располагалось в недрах одной Интернет-компании. Фирма, которая до сих пор зачем-то выплачивала Ларику зарплату, обеспечивала народонаселение одного из центральных районов столицы высокоскоростным доступом во Всемирную паутину. Что, кроме халявного посещения порносайтов, там делал мой братик, я не знаю. Хотя в теории он был обязан отслеживать трафики посетителей их сервера и отлавливать мошенников, пользующихся прорехами в программах Билла Гейтса. Прорех было столько, что мой дорогой родственник давно перестал напрягаться ловлей умников-хакеров и регулярно докладывал руководству, что в Багдаде все спокойно. Начальство искренне радовалось, уважало Ларика за мастерство и ум, а поскольку проверить его утешительные слова они возможности не имели, эта идиллия продолжалась уже пару лет. Если бы, к примеру, Ларик оказался честным человеком и отражал реальную ситуацию с несанкционированными подключениями, начальство испортило бы себе нервы и, возможно, даже заработало бы язву. А так всем было хорошо. Ларик бил баклуши и получал зарплату. Без зарплаты ему было бы тяжело. Он обладал сложной, как швейцарские часы, и хрупкой, как богемское стекло, душевной структурой. Желание интересно проводить время и достойно выглядеть в глазах друзей боролось в нем с нежеланием что-либо делать и от чего бы то ни было напрягаться. Только нашей маме удавалось каким-то неведомым образом, шуткой ли, угрозой ли или вообще силой отправлять его раз за разом на работу. Она ювелирно высчитывала момент, когда сыночка надо выставить за дверь, чтобы для визита к друзьям было еще рано, а вернуться домой стыдно. В таком случае Илларион ожидаемо ехал в офис, чтобы не торчать на улице, потому что, несмотря на мартовское солнышко, на улице еще слишком холодно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Любимый мотив Мендельсона - Татьяна Веденская бесплатно.
Похожие на Любимый мотив Мендельсона - Татьяна Веденская книги

Оставить комментарий