Герцог фронтира, или Вселенская замятня - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"

Если Курама ударит в обход его войск или захочет помочь центру, его войска увязнут в массе легкой пехоты при поддержке двух десятков демонесс.

План, по замыслу Мефистоила, был отличным и сулил победу, полный разгром сил Курамы. Оставался неучтенным фактор самого Курамы. Но как справедливо решил Мефистоил, если бы его сил хватало на сражение с войсками князей, то он бы давно напал на соседа. Но Курама этого не делал. Значит, не так он силен, как могло показаться. И предстоящая сегодняшняя битва – тому хорошее подтверждение.

По знаку Мефистоила демонессы – ходоки по астралу покинули тела и ушли в высшие сферы. Он сидел в походном кресле, обозревал свои войска и ждал от них известий. И они пришли, но не те, которые ждал Мефистоил. Одна из демонесс, тело которой лежало невдалеке от того места, где он сидел, вскинулась и схватилась за глаза. Она завыла, выгнулась и, тоскливо воя, забилась на своем ложе. За ней последовала другая, потом третья, и этот ужасный вой демонесс сбил с князя ликующее настроение и окутал сердце Мефистоила легким туманом безотчетного страха. Уж очень тоскливо звучал этот наполненный ужасом и безысходностью стройный вой бесстрашных бестий.

Демонессы одна за другой стали приходить в себя, и их испуганные крики наполнили ставку Мефистоила.

Князь тьмы собрал волю в кулак и крикнул растерянному распорядителю при ставке:

– Угомони их и приведи одну из этих дур ко мне!

Распорядитель, большой красный демон, вскинулся и побежал к демонессам. Вскоре те перестали дрожать и кричать. Поднялись и преклонили колени перед распорядителем. Остались лежать лишь переставшие выть три демонессы. Демон дал знак демонессам подойти и стал задавать вопросы. Выслушал их и махнул рукой в сторону сидящего Мефистоила. Тот поморщился и увидел, как поднялась одна из трех демонесс, которые выли. Шатаясь и спотыкаясь о кочки, словно не замечая их или ослепнув, она направилась к распорядителю. Встала за его спиной, пошатываясь, постояла и вдруг вцепилась зубами в его шею. Ее хлыст обвил змеей тело демона, спеленав его. А демонесса, жадно урча, грызла его, как голодная собака кость. Распорядитель заорал, задергался, но хлыст крепко держал его в своих тисках.

Некоторое время все рядом присутствующие смотрели на это и молчали.

Первым не выдержал Мефистоил. Он указал скипетром на демонессу и заорал:

– Убейте эту тварь!

Его крик разорвал молчаливый всеобщий паралич, и трое телохранителей бросились к прилипшим друг к другу демону и демонессе. Им наперерез рванули, вскочив прямо с места, две лежавшие демонессы. Их хлысты прочертили в воздухе огненные символы, и разрубленные тела воинов упали на землю.

Тут Мефистоила пробрало основательно. Происходило нечто невообразимое. Страшное и непредсказуемое.

– Убейте их! – в истерике закричал бывший постельничий, и опомнившиеся демонессы бросились на своих подруг.

Хлысты рассекали воздух. Две демонессы с закрытыми глазами отбивались молча. Их хлысты с невероятной быстротой создавали свои кружева заклятий и разрушали заклятия бывших подруг. Они действовали невообразимо быстро, не подпускали к той, что жрала распорядителя. Наконец та оторвалась от демона и радостно закричала:

– Курама, прими эту жертву!

Она отпустила тело и тут же упала, рассеченная на несколько частей. Ее подруги полегли несколько ранее.

Телохранители окружили князя, взяв его в плотное двойное кольцо. Снаружи – воины, прикрывшиеся щитами и ощетинившиеся копьями, внутри – маги. Две демонессы из личной охраны молча застыли с приставленными к их горлу мечами.

Мефистоил был обескуражен и разозлен. Что-то случилось в астрале, и его преданные ведьмы напали на его слугу. Курама смог перед лицом всех демонов опозорить его. В этом нужно было разобраться. Он пальцем подозвал начальника телохранителей.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин, – поклонился немолодой крепкий демон.

– Габриэль, выдели мне воина, я назначу его новым распорядителем ставки.

– Слушаюсь, мой господин. – И крикнул окружившим их воинам: – Сардог! Подойди. – К нему тут же подбежал совсем седой, но еще крепкий демон. Упал на живот и замер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Вот, мой господин, это Сардог, он подойдет вам, – с поклоном ответил Габриэль. Он спрятал глаза, опустив их в землю, а седой воин дернулся, но остался лежать.

– Сардог, встань! – приказал Мефистоил. И воин быстро поднялся. Он не смотрел на Габриэля и взглядом уставился на сапоги князя. – Ты будешь распорядителем походной ставки…

И тут же демон стал расти, краснеть. Лямки креплений брони не выдержали и стали лопаться, но при этом причиняли боль седому демону. Он скинул с себя броню под ноги Габриэлю и поклонился князю.

– Сардог, иди и узнай, что приключилось в астрале. Ты, Габриэль, распорядись, чтобы демонесс в ставку не пускали. Отправьте их всех на наш левый фланг. – Оба демона поклонились и отошли от князя.

– Брат, зачем ты меня позвал? – тихо спросил Сардог. – Ты же знаешь, что я не люблю придворную жизнь…

– Так надо, брат. Времена нынче сложные, и лучше иметь рядом надежного товарища. Иди узнай, что там было, а то эти твари как с ума посходили. Даже мне в какой-то момент страшно стало.

Сардог вышел из круга охраны и, перешагнув тело бывшего распорядителя, подошел к группе теснившихся демонесс. На их лицах царила печать страха. Что в общем-то было не свойственно этим могучим волшебницам. Это они вселяли страх и трепет в сердца других разумных. Сила их магии позволяла им властвовать над другими демонами. Их пищей были муки разумных. И вот эти не знавшие жалости бестии сейчас трепетали.

– Кто мне скажет, что произошло в астрале? – спросил он и обвел взглядом демонесс. – Ты расскажи, – Сардог ткнул пальцем в ближайшую из чертовски привлекательных демонесс с прижатыми, как у трусливых собак, хвостами. Та, подчиняясь, робко вышла вперед. Покорно склонила голову.

– В астрале властвует крылатый демон, мой господин. Он заставил наших сестер вырвать себе глаза и подчинил их своей воле. Мы это видели и ничего не могли ему противопоставить. Он очень могучий колдун.

– Понятно. Он о чем-либо с вами говорил?

– Он назвался Курамой и хотел, чтобы мы ему служили… Три сестры, что ответили ему презрением, вырвали себе глаза. А мы вынуждены были покинуть астрал, иначе такая же судьба ждала нас…

– Я вас услышал, – произнес Сардог и, возвысив голос, приказал: – Идите на левый фланг и оказывайте воинам поддержку! Вы должны искупить свои промахи.

– Повинуемся, господин, – поклонились все бестии и спешно направились к месту назначения. Сардог посмотрел на труп демона и распорядился его убрать. Не оборачиваясь, чтобы проверить, как выполняют его приказ, прошел к Мефистоилу. Поклонился и стал рассказывать.

– Мой господин, астрал для нас закрыт. Там Курама. Он убивает демонесс и подчиняет их своей воле. Своих ходоков по астралу у него, видимо, нет. Он видит наши приготовления и будет готов встретить твоих воинов. Он заставил трех демонесс вырвать себе глаза, а потом подчинил их своей воле. Хозяин Инферно возвращается, мой господин. – Сказав это, Сардог покорно склонил голову.

Мефистоил не был злым и глупым. Он был грозным тираном, но ценил говорящих правду среди подчиненных и не окружал себя льстецами. Пройдя многолетнюю службу у Курамы, он понимал, как опасны для господина льстивые слуги, и даже тысячелетие правления не изменило его характер.

Он задумался над словами бывшего телохранителя. Их набирали из самых верных и преданных слуг, и им дозволялось несколько больше, чем остальным демонам.

Помолчав, он спросил:

– Ты, Сардог, считаешь, что мы проиграем эту битву?..

Глава 2

Закрытый сектор. Брисвиль

Наверное, я никогда не был так рад, как в тот момент, когда увидел свою невесту, а вернее уже жену и мать моего ребенка, целой и невредимой. Раньше я не верил в чудеса, но тут поверил безоговорочно. Не в те чудеса, которые творит магия, а в те, что творит случай и удача. Радостное чувство переполняло меня счастьем, как переполняет магма проснувшийся вулкан. Прущую из недр земли раскаленную массу не остановит никакая сила. Так было и со мной. И даже крик распорядителя площадки «Чего рот разинул? Давая слезай, пацан!» не огорчил меня. Я спрыгнул с площадки и, словно нож, прорезающий масло, прошел до орущей, как невменяемая, и подпрыгивающей Ганги. На ропот и недовольство других разумных, стоявших в очереди у кабинки, мы не обращали внимания. Меня не пытались остановить, а когда мы обнялись и я закружил Гангу, все примолкли.