Клуб «Дикая Охота» - Андрей Хорошавин

Кабинет был небольшим. Ничего лишнего. Стол, на столе монитор, несколько стульев у стены, сейф, стеллаж, уставленный разноцветными папками.

– Садитесь. – Она указала рукой на стулья. – Я даже не знаю, как начать.

– Что, так всё плохо? – Антон смотрел в пол, упершись локтями в колени. – А я хотел забрать её домой.

– Придётся подождать. – Инна Сергеевна приподняла правую бровь. – Ваша сестра была эмоциональным, чувствительным подростком. Так?

– Да. Она принимала всё близко к сердцу. С виду спокойная, а на самом деле… Очень любит Есенина. Бывало и расплачется. Стихи пишет. Остро чувствует ложь. Всё чувствует.

– Вот. Это в основном и является причиной её неопределённого состояния.

– А в чём дело-то? – Антон сдвинул брови.

– Я не буду вдаваться в тонкости психиатрии, и скажу так. В физическом плане её здоровью не угрожает ничего. Но психическое состояние очень неустойчиво. Она не понимает, где находится. Состояние резко меняется от границы до границы. Потому о выписке пока речь вообще не заводите. Я уже и так достаточно рискую, разрешая вам, увидится с ней. Но я надеюсь, что увидев вас, она хотя бы обретёт чувство реальности.

Антон кивнул.

– Хорошо, – Заключила Инна Сергеевна. – Теперь второе. Когда войдёте в палату, остановитесь у двери и стойте, пока она вас не заметит сама. Ни в коем случае не заговаривайте с ней.

– Что стоять столбом и молчать?

– Да, стоять и молчать. – Инна Сергеевна вновь приподняла бровь. – Потому, что я не знаю, какую реакцию вызовет у неё звук мужского голоса. Всё может кончиться очень печально.

– Хорошо. Я понял.

Инна Сергеевна внимательно всмотрелась в глаза Антона:

– Я надеюсь на вас, молодой человек и обязана предупредить, что в противном случае вы её долго не увидите.

– Я всё понял.

Она нажала скрытую под крышкой стола кнопку звонка. Распахнулась дверь и медсестра сообщила, что больная проснулась и к ней можно войти.

То, что увидел Антон, не было его сестрой, тем весёлым Журавликом с голубыми глазами. Это больше походило на грейпфрут, сердцевину которого грубо вычерпали ложками, а кожуру смяли и выбросили за ненадобностью в мусорное ведро. Она сидела на кровати, облокотившись на подушки, укрытая простынями до пояса.

Из-под вскинутых бровей, смотрели два широко открытых серо-водянистых глаза, окружённые почти чёрными кругами. Губы из розовых, стали бледно-фиолетовыми. Нижняя губа подрагивала на каждом вдохе. Тусклые неживые волосы слиплись в пряди. Лицо покрывала морщинистая старушечья кожа. Из неё будто высосали жизнь, оставив одну использованную оболочку. Белая рубашка скрывала приподнятые в напряжении острые плечи.

Антон стоял и молча смотрел на сестру. В полной тишине он улавливал только тихое дыхание заведующей отделением у себя за спиной.

Прошло около двух минут – ничего не менялось.

Но вот послышался вздох. Ещё один. Правое веко сестры двинулось. Шевельнулась бровь. Из правого глаза через всю щёку прокатилась слезинка. Ещё одна скатилась по левой щеке и осталась каплей на подбородке. Брови опустились, и между ними появилась тонкая складка. Она медленно вдохнула и шумно выдохнула, будто очнувшись после долгого сна. Её плечи опали. Губы шевельнулись, до Антона издалека донёсся тихий скрипучий голос:

– Здравствуй, братик.

Первым желанием Антона, было плюнуть на запрет заведующей и бросится к сестре, но Инна Сергеевна, видимо предвидя это, взяла его сзади за рукав куртки и слегка потянула на себя. Антон остался стоять.

– Ты зайди позже, Антон, – На этот раз голос зазвучал твёрже и громче. – Я сегодня плохо выгляжу.

Она моргнула, закинула голову назад и слёзы ручьями потекли по её впалым щекам.

Инна Сергеевна сильнее потянула за рукав и Антон, не произнеся ни слова, вышел из палаты. Вызвав в палату медсестру и проводив Антона до выхода, она вернулась в кабинет и сняла телефонную трубку.

– Следственный отдел? Срочно соедините с начальником. Я сказала срочно, это по делу Сечиной! – Ожидание длилось около пяти минут. За это время Инна Сергеевна успела изрисовать половину листа бумаги бегущими собаками. – Алло? Александр Демьянович? Да, это я. Сечина пришла в себя. Завтра можете присылать своих. Примерно к шестнадцати. Нет, раньше нельзя. Не стоит. До свидания.

Евгения Владимировна курила на кухне и глядела в окно остекленевшим взглядом. Когда Антон вошёл, она даже не пошевелилась. Сквозь пелену сигаретного дыма просвечивал экран телевизора.

«… задать нынешнему мэру города: «А, что изменилось к лучшему в жизни нашего родного города за период вашего правления? Увеличилась преступность, сокращается количество рабочих мест, зато неуклонно растёт число пивных и забегаловок, в которых народ просто спаивают, превращая в послушное стадо. Вот моральная сторона ваших действий. И я заявляю прямо: Я, Быков Анатолий Сергеевич, положу этому конец раз и навсегда».

Вы смотрели передачу «Дебаты». Вашему вниманию был представлен диалог между кандидатами на должность мэра города Ирбит – Быковым Анатолием Сергеевичем и Хованским Иваном Альбертовичем. Следую…»

– Ма, ты хотя бы форточку открывай. А лучше не курила бы. Зачем опять начала?

– Всё равно. – Голос Евгении Владимировны был еле слышен. Антон вошёл в кухню и открыл форточку. – Не нужно было писать заявление в милицию.

– Почему? – Антон замер на секунду.

– Всё равно никого не поймают. Только хуже будет. Щас сплетни пойдут. Соболезнования липовые. А Ирке последние нервы допросами вымотают. Как она там?

– Плохо. Врач говорит, что у неё дезориентация. Мне разрешили войти к ней в палату.

– Вошёл?

– Да. – Антон замолчал, подбирая слова.

– И?…

– Она меня узнала и поздоровалась. Но выглядит ужасно. Будто ей не двенадцать, а сто двенадцать лет.

– Что ещё сказал врач?

– Сказал, что мой визит подействовал положительно. Она пришла в себя. И сейчас всё зависит, как быстро она справится со всем этим.

– Справится? Девочке двенадцать лет. Как она сама может справиться с этим?

– Ты бы сходила к ней завтра. А хочешь вместе?

– Нет. Потом. Сейчас не могу.

Антон ушёл к себе.

На работе уже все знали. Вроде большой город, а слухи разлетаются моментально.

– Может домой? – Викентич смотрел вопросительно.

– Нет. Лучше тут.

– Понятно. Но на полигон ни ногой. – Антон кивнул.

В раздевалке подошёл Андрей:

– Антон, прими соболезнования.

– Спасибо. – Антон не оборачиваясь, переодевался.

– Слушай, у моих знакомых дочку преследовал один дебил. Долго преследовал пока его менты дубинками не отходили. Один раз, он её чуть не изнасиловал, еле вырвалась.

– Андрей… – Антон скривил губы. – Давай не надо, а?

– Нет, нет. Всё по делу. Так вот. У этой девочки такой стресс был, что она из дома боялась выходить, и ещё истерики. Им помог психолог. Вот. – Андрей достал визитную карточку и сунул Антону. – Я вчера как узнал, так им сразу и позвонил. Хорошо, что у них визитка этого психолога осталась. А потом съездил за визиткой.

– Спасибо. – Антон бросил визитку в карман куртки.

– Да ты послушай. Они говорят, что тот психолог сам в детстве подвергся насилию то ли со стороны отчима, то ли со стороны соседа. Он реально помогает.

– Спасибо Андрей. – Антон хлопнул его по плечу и вышел.

День прошёл как в тумане.

После работы Антон заехал домой. Евгения Владимировна сидела на кухне в той же позе, в облаке дыма и с сигаретой между пальцев. Ничего не говоря, Антон переоделся и направился в поликлинику.

У палаты он увидел медсестру. Она сидела на стуле, прижимала ладони к лицу и плакала.

Антон уронил сумку на пол:

– Что случилось?!

Девушка вскочила и загородила вход в палату:

– Сюда нельзя. Палату заперли. Там есть дежурная. – Всхлипывала она.

– Кто запер?!

– Инна Сергеевна.

– Почему?! – Девушка смотрела на него заплаканными глазами и молчала. – Где она?! – Заорал Антон.

– У себя-а.

Антон метнулся по коридору.

Не доходя до кабинета, он услыхал громкий голос заведующей и ворвался в кабинет.

Инна Сергеевна стояла, прижимая телефонную трубку к уху. Рука забинтована. Её лицо пылало гневом. Она почти кричала:

– Вы кого прислали?! – Она сделала знак Антону подождать. – У вас, что никого другого не нашлось, кроме этого дебила?! – В трубке кто-то оправдывался. – Имейте в виду, я составлю рапорт на имя прокурора! И составлю!! – Она ударила трубкой о корпус аппарата так, что внутри его, что то звякнуло.

– Что с Ирой?!

Инна Сергеевна тяжело вздохнула:

– После вашего визита ей стало намного лучше. Она начала говорить с медсестрой. Нормально поела. Но я, по закону, должна была сообщить об этом в следственный комитет, что бы они смогли допросить её. Приехал следователь. Допрос должен был происходить наедине. Я предупредила его обо всём.