Органическое развитие человека - Николай Добролюбов

Вообще, связь духовной деятельности с отправлениями мозга признана несомненною в сочинениях всех лучших и добросовестнейших натуралистов. Валентин говорит, что если мы станем срезывать мозг у какого-нибудь из млекопитающих животных, то проявления его внутренней деятельности ослабевают по Мере того, как уменьшается количество мозга; когда же доходит при этом до так называемых мозговых пещер, то животное погружается в совершенную бесчувственность. Положение это представляется совершенно очевидным в опытах Флурана, который у некоторых животных, могущих переносить повреждения мозга, срезывал мозг сверху пластами. Таким образом делал он опыты над курами и, постепенным срезываньем мозга, доводил их до того, что у них исчезало всякое проявление высшей жизненной деятельности. Они теряли даже способность произвольного движения и всякую восприимчивость к впечатлениям внешних предметов. Но при этом жизнь их не прекращалась; ее поддерживали искусственным питанием, и куры в течение нескольких месяцев продолжали прозябать таким образом, даже увеличиваясь в весе. После всех этих фактов, нельзя не признать важности правильного развития мозга для правильности; самых отправлений духовной деятельности. И так как человек превосходит животных всего более совершеннейшим устройством мозга, то для него этот орган духовной деятельности должен иметь особенно важное значение. В этом случае можно повторить слова доктора Бока (русск. перев., стр. 171):

«<Только> высшее и совершеннейшее развитие мозга отличает человека от животных; недостатки же мозга, несовершенное развитие или болезненное изменение его более или менее ослабляют сознание, способности духовные и способность чувствовать и произвольно двигаться. Значительнейшие недостатки мозга ставят человека иногда гораздо ниже животных. Следовательно, душа человеческая прежде всего обусловливается здоровым мозгом».

Но для того, чтоб мозг, был здоров и развился правильно, необходимы некоторые особенные условия. В организме человека нет ни одной части, которая существовала бы сама по себе, без всякой связи с другими частями; но ни одна из частей нашего тела не связана так существенно со всеми остальными, как головной мозг. Не входя ни в какие подробности, довольно сказать, что в нём сосредоточиваются нервы движения и чувствования. Понятно поэтому, в какой близкой связи находится деятельность мозга с общим состоянием тела. Очевидно, что всякое изменение в организме должно отражаться и на мозге, если не в мыслительной, то в чувствительной его части. Доселе ещё физиологические исследования не объяснили вполне микроскопическое строение частиц и химический состав мозга, и, следовательно, нельзя ещё сказать, какими именно материальными изменениями организма обусловливается (та или другая сторона деятельности мозга. Тем не менее дознано уже достоверно, что, кроме охранения мозга от повреждений, для его развития необходимы два главные условия: здоровое питание и правильное упражнение. Питание мозга производится из крови. Следовательно, Для правильного питания его необходимо, чтобы в организме правильно совершалось кроветворение, кровообращение и кровоочищение. Примеры того, что порча крови вредно действует на правильность отправлений мозга, – нередки. Так, например, бывает при разлитии жёлчи, в нервной горячке, в так называемом собачьем бешенстве, и пр. Кроме питания, для развития мозга необходимо ещё упражнение, посредством восприятия внешних впечатлений.

«Здоровый мозг, говорит доктор Бок (стр. 171), должен развить свои умственные способности постепенно, с помощию пяти чувств и внешних впечатлений. На этом основывается весь процесс воспитания. Человек, которого тотчас по рождении удалили бы совершенно от общества людей, не имел бы и следа человеческого разума; а окружённый, при тех же условиях, одними животными, он непременно усвоил бы себе все их привычки, разумеется настолько, насколько это позволяет человеческая организация».

Наблюдения над историею духовного развитии человека несомненно подтверждают мнение Бока, показывая, что чем менее внешних впечатлений получал человек, тем менее, уже круг его понятий, а вследствие того – ограниченнее и способность суждения. Против этого положения возражают многие, утверждая, что понятия и суждения существуют в человеке при самом рождении, и что иначе он ничем бы не отличался от животных, имеющих внешние чувства, столь же совершенные, а иногда и лучшие, чем человек. Кроме того, говорят, если бы все понятия приобретались из внешнего мира, то дети, взросшие под одними влияниями, должны бы быть одинаково умными. Такое возражение совершенно неосновательно; при нём упускается из виду то обстоятельство, что ощущение внешних впечатлений совершается не в самих органах чувств, а в мозгу; мозг же неодинаков у людей и животных и даже допускает некоторое различие в различных людях. Что некоторые особенности в строении тела, в темпераменте, в расположениях, – переходят наследственно от родителей к детям, это есть факт, ещё не объяснимый для естествоведения, но вполне достоверный. Поэтому часто одни и те же впечатления действуют неодинаково на разных людей. При этом, для сравнения, можно вспомнить замечательный факт, представляемый медициною. Лекарства, даваемые больным, действуют не на все органы тела одинаково, а преимущественно на те или другие, для которых они и назначаются. Процесс их употребления организмом совершенно одинаков во всех случаях: они входят в кровь и вместе с нею разносятся по всему телу. Но при этом обращении их совершается, по некоторым, иногда известным, а иногда и неизвестным нам, химическим законам, притяжение их к той или другой части организма. Таким образом, можно полагать, что и в деятельности мозга совершается восприятие одних впечатлений преимущественно пред другими, и что те впечатления, которые проходят как бы незаметно через чувственные органы одного человека, производят сильное действие на другого.

Что человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира, это несомненно доказывается множеством наблюдений над людьми, находившимися в каких-нибудь; особенных положениях. Так, например, слепорождённые не имеют никакого представления о свете и цветах; глухие от рождения не могут составить себе понятия о музыке. Люди, выросшие в лесах; в обществе животных, без соприкосновения с людьми, отличаются дикостью и неразвитостью понятий. Иногда эта неразвитость доходит почти до совершенного отсутствия всяких признаков разумности, как, например, у известного Каспара Гаузера, этой «неудачной попытки на разумное существование», по выражению одного немецкого писателя.[4]

То же самое подтверждается наблюдениями над детьми, находящимися даже в нормальном состоянии. В первое время жизни младенец не имеет сознательной деятельности. По мнению физиологов, он даже не чувствует ни боли, ни голода; он берёт грудь матери, но совершенно бессознательно, механически, просто вследствие известного физиологического процесса в его нервах. Он кричит к возится, потому что нервы ощущения, раздражаясь, передают раздражение и нервам движения. Примеры подобного непроизвольного движения обнаруживаются нередко и в трупах, и в телах растительного царства. Что же касается до сознания, то его ещё нет и не может быть в новорождённом дитяти.

«Внешние впечатления, говорит Бок (стр. 506), не производят в младенце ощущений или боли, потому что орган ощущения и сознания, то есть мозг, ещё неспособен к деятельности. Крик дитяти происходит без всякого сознания, вследствие того, что раздражённые чувствительные нервы действуют на нервы органа голоса. Только впоследствии, с развитием мозга, появляется сознание и ощущения».

Каким образом, мало-помалу, происходит развитие сознательной жизни в человеке, довольно подробно излагается в книге доктора Бока, на стр. 521–529. Мы считаем нелишним представить здесь его главные положения.

Появление сознательности в ребёнке начинается, по мнению доктора Бока, довольно рано.

«К сожалению, говорит он, большая часть родителей думает, что разум, т. е. способность мозга чувствовать, мыслить и желать, является не в младенческом возрасте, а гораздо позже; поэтому им и в голову не приходит, что грудной ребёнок нуждается уже в правильном воспитании».

Воспитание, предлагаемое доктором Боком, вовсе, впрочем, не то отвлечённое воспитание, о котором у нас хлопочут, а диэтетическое. Сначала чувства новорождённого чрезвычайно туры, таре что в первое время он не может отличить даже молока матери от самых горьких веществ, и только привычка к сладкому мало-помалу научает его различать сладкий и горький вкус. Точно так же постепенно, вследствие привычки к впечатлениям известного рода, развиваются и все остальные чувства, следовательно, в это уже время легко произвесть в ребёнке много привычек и потребностей, которые могут впоследствии укорениться в нём. Раньше всех чувств появляется у ребёнка осязание в губах, которыми он ищет грудь матери; затем развивается зрение, слух, и т. д. В первый месяц жизни глаза дитяти совершенно недеятельны, а потому и взгляд у него совершенно бессмысленный и неопределённый. На пятой или шестой неделе ребёнок начинает уже всматриваться в окружающие предметы, вследствие чего в мозгу его происходят первые чувственные впечатления, то есть умственные образы, постепенно всё более проясняющиеся. Мало-помалу они доходят до такой степени ясности, что могут представляться сознанию ребёнка даже и тогда, когда самых предметов нет пред его глазами. С этого начинается деятельность способности представлений. Слух развивается параллельно с зрением, и оба органа в развитии своём помогают друг другу, так что, например, впечатление, произведённое на слух, заставляет уже дитя открыть глаза и смотреть в ту сторону, откуда выходит звук. На третьем месяце жизни в ребёнке уже проявляется желание схватить видимый им предмет; но при этом замечается в нём полное отсутствие понятия о расстоянии и величине, равно как и неуменье употреблять свои мускулы. Ребёнок протягивает ручонки обыкновенно мимо предмета, и если ему дадут что в руки, то он не умеет держать. Но мало-помалу развивается в нём и осязание. Трёх месяцев дитя начинает уже лепетать, или, как говорится, гулить. Если ребёнок часто слышит одно и та же слово, соединяемой с видам какого-нибудь предмета, то оба представления – и названия, и самого предмета – сближаются в его голове, так что, при названии вещи, он может вспомнить её вид и понять, о нем идёт речь. Только связь между предметами и порядок действий остаются ещё ему чужды; связная речь совершенно непонятна для него. В это же время (то есть пяти или шести месяцев) ребёнок научается различать ласковый тон речи от сердитого. Месяца два спустя в нём являются уже тёмные представления и о том, в каком порядке и для чего делается то или другое. Достигши такой степени умственного развития, ребёнок уже пытается сам говорить, но это уменье даётся ему раньше или позже, смотря по тому, как развиты у него органы движения. Воля развивается позже всего, уже на втором году, когда дитя может бегать без посторонней помощи, и когда имеет уже запас впечатлений, достаточный для того, чтобы составлять собственные суждения и выводы. Из этого видно, как важны первые впечатления, ложащиеся на мозг ребёнка, для будущего его характера и деятельности. Замечено, что дети, с которыми мать или кормилица весело болтала и шутила в первые месяцы их жизни, получают нрав добрый и весёлый. Многие дети, которых долго водили на помочах, не позволяя им ходить без посторонней помощи, навсегда сохраняют в характере нерешительность и недоверие к своим силам. Дети, которые в первый год жизни привыкли только к приятным ощущениям, и от которых при первом их крике удаляли всё неприятное, с большим трудом и впоследствии переносят неудовольствия и злятся при малейшей неудаче. Большая часть детей, которых учат говорить, то есть натверживают им слова, не показывая самого предмета, обнаруживает впоследствии большую поверхностность.