Варя. Я все вижу - CrazyOptimistka

сложно. У Егора очень подавляющая энергетика и ей непросто противостоять.

— Ты не врач, — сглатываю. — Да и просто следователем тебя не назвать.

— Дальше.

— Я уверена, что звание в корочке не полное. Оно прописано там чисто для галочки. Ты явно не сидишь в маленьком кабинете в одном из участков. Нет. Все вокруг тебя дорогое, элитное. Начиная от безделушек на руках и заканчивая связями. Да и возраст… слишком юный для таких высот. Люди служат больше двадцати лет, но так и остаются рангом ниже.

— Еще. — Егор заинтересовано подается вперед.

— Ты сейчас снисходительно улыбаешься, значит, я попала в точку. Тебе нравится то, как я разоблачаю тебя. — Облизываю пересохшие губы. — Ты говоришь, что мое дело тебя совсем не интересовало. И это так. Но потом тебя попросили им заняться. И тебя не было выбора. А знаешь почему?

И он не спрашивает, да и меня уже не остановить. Я как снежная лавина, набираю обороты и сношу все на своем пути.

— Потому что у таких, как мы есть закон. — Припечатываю. — Мы не имеем права отказывать, когда нас просят о помощи.

Лицо парня на долю секунды меняется. Я вижу на нем удивление вперемешку с восхищением. Но он слишком хорош. Поэтому молниеносно берет эмоции под контроль.

— Ты такой же, как и я. — Шепчу. — У тебя есть дар.

И вздрагиваю, так как дверь без стука распахивается и на пороге появляется санитар.

— Время, — оповещает он своим басом. — Пациентов скоро отправят на обед.

— Спасибо, — Егор кивает ему в ответ и поворачивается ко мне, смотря на часы, — сорок три минуты и шестнадцать секунд. Слишком долгая работа, Варя. Ты должна быть шустрее.

— Ты не ответил, — поднимаюсь на ноги. — Я права в своих догадках?

— Возможно. — Уклоняется он от прямого ответа и забирает папку со стола.

— Как ты его получил?

— Я сказал «возможно». Но не обещал тебе говорить всю правду. Это не мне нужно выслужиться и заработать поблажки. А тебе. Ты хотела услышать детали договора? Что ж, давай обсудим. — Парень прочищает горло. — Сейчас мы проходимся по твоей версии происходящего. Пересматриваем все детали, выуживаем все, что нам поможет. В свою очередь я даю тебе столько информации, сколько посчитаю нужной. И это касается всего, начиная от меня самого и заканчивая новыми эпизодами дел. Если я посчитаю нужным, я буду вывозить тебя на места преступлений. Но это при условии того, что ты включишься на полную силу, Варя.

— Почему ты считаешь, что со мной что-то не так?

— Потому что ты заглушила все, что было в тебе.

— Неправда.

— Да что ты? А здесь ты видела кого-либо из тех, о ком рассказывала минутою ранее? — Егор прищуривается. — Я готов поспорить, что нет. Диктофон я оставляю тебе, записывай все, что вспомнишь или что придет на ум.

— Нам нельзя иметь в палатах подобные вещи.

— Не переживай, я обо всем договорился. Но это при условии, что ты не будешь светить им направо и налево.

— Я не расскажу ничего нового…

— А мне нужно, чтобы ты как следует, поворошила свое прошлое. Вспоминай, Варя, все до малейшей крупицы. Лишь прожив все заново, ты сможешь мне помочь. И себе в том числе.

Он уходит, оставляя меня в неприятном недоумении. И оно длится весь обед, когда я вяло ковыряюсь в невкусной гречневой каше с жутко воняющей луком подливой. И когда наступает вечер. Но во всем этом есть все же плюс. Рой мыслей заглушает все остальное, за что я так ненавидела ночи здесь. А именно стенания больных за стенами, которые эхом разносились по всей больнице. Их крики, причитания сводили с ума. Они въедались в тебя без твоего разрешения. Иногда я просто лежала в темноте и мечтала стать крупицами пыли, которые кружились в воздухе. Лишь бы больше не терпеть все эти издевательства.

Но сегодня все совсем иначе. Приезд Егора не сулил ничего хорошего. Я всем нутром чувствовала, что грядет нечто страшное. И мне меньше всего хотелось находиться в больнице в тот момент, когда начнется хаос. Я не знаю, как именно он узнал об этом, но я действительно заглушила весь свой дар. Потому что по сравнению с тем, что я здесь увидела, домовые были цветочками. Странно было надеяться, что в психиатрической больнице могут обитать хорошие существа. Пару ночей наедине с ними чуть не свели меня в могилу. Так что я решила их больше не видеть. А теперь… нужно было все возвращать обратно. Мне нужно вытащить все из себя на поверхность и лучше это делать, когда никто этого не видит. И темная ночь в одиночной палате могла мне помочь в этом.

Сажусь на постели и прислоняюсь спиной к холодной стене. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. А затем нажимаю на кнопку диктофона, зажатого в одной руке:

— В тот вечер мы вернулись без опозданий…

Глава 5. Тогда

Мама встречает нас там же, в прихожей, будто все это время она не сдвигалась с места. Смотрит то на папу, то на меня и будто сканирует наше настроение. Но мы с ним те еще Штирлицы, так что домой заходим с улыбками на лицах. Хотя глубоко внутри спрятано беспокойство и некотором роде страх.

— Мамуль, как чудесно пахнет, — стараюсь чтобы голос был не чересчур радостным. — Пирог?

— Да, твой любимый вишневый, — она прищуривается, — все хорошо?

— В целом, да, — киваю головой.

— Сереж? — недоверчиво переспрашивает она папу.

— А?

— Все ведь так?

— А что, наша дочь будет врать? — переводит на меня стрелки папа и я, мысленно обещаю ему это припомнить.

Но во всем этом представлении есть огромный плюс для нас и минус для мамы. Она очень доверчивая. Поэтому, если мы в два голоса утверждаем, что все хорошо, то она быстро успокаивается.

После ужина мы еще где-то около часа болтаем и обсуждаем планы на ближайшие дни. Но здесь все обыденно. Папа с первыми лучами солнца укатит на работу, где