Адмирал Л. М. Галлер - Сергей Зонин

Правда, Галлера и его друзей-гардемарин смутил способ подсчета сил флотов противников: коэффициенты, которыми пользовался Кладо, вызывали сомнение. Но и без коэффициентов нельзя было не согласиться с утверждением о преимуществе японского флота перед эскадрой Рожественского. Кладо предлагал и способы устранения этого неравенства: усилить 2-ю Тихоокеанскую эскадру кораблями Балтийского флота — броненосцем «Слава» (но его еще предстояло достроить) и старыми броненосцами «Император Николай I» и «Император Александр II», тремя броненосцами береговой обороны. И, наконец, главное — послать к Рожественскому три новых броненосца Черноморского флота: «Князь Потемкин-Таврический», «Три святителя» и «Ростислав». Кроме того, направить по железной дороге во Владивосток малые подводные лодки и миноносцы…

Статью Н. Л. Кладо живо обсуждали не только гардемарины и офицеры флота. Имела она успех и в кругах петербургского общества, не очень, впрочем, разбиравшегося в сути дела. Царское правительство решило успокоить общество. К походу на Дальний Восток начала спешно готовиться эскадра контр-адмирала Н. И. Небогатова — 3-я Тихоокеанская эскадра, составленная из устаревших кораблей. Нетрудно было предвидеть, что она не только не окажет помощи Рожественскому, но и свяжет, ослабит его эскадру. По скорости и по дальности стрельбы артиллерии, по средствам защиты корабли Небогатова значительно уступали японским и не могли выдержать с ними бой. 3-я Тихоокеанская эскадра ушла, не дождавшись окончания строительства «Славы», вывести же броненосцы через Черноморские проливы царское правительство не решилось, опасаясь противодействия Лондона. А ведь лишь эти броненосцы и «Слава» могли реально усилить 3-ю Тихоокеанскую эскадру. После ухода эскадры Небогатова лейтенант Щеглов хмуро сказал гардемаринам: «Господа, думаю, что радостных вестей не будет…» Юношеский оптимизм Галлера, питавшийся привычными штампами о мощи флота российского, уходил, сменялся тревожным ожиданием. Удручали и невеселые рассказы преподавателей «портартурцев» лейтенанта А. И. Шейковского — бывшего штурмана крейсера «Новик» и лейтенанта Н. К. Подгурского, Георгиевского кавалера. Это были офицеры с интернированных кораблей и из числа отпущенных японцами из павшего Порт-Артура под честное слово не принимать участия в боевых действиях до конца войны.

Свидетельства очевидцев и газетные сообщения не позволяли Галлеру составить целостную картину событий на Дальнем Востоке, понять причины систематических неудач флота. Представление о том, как развивались события у далеких берегов, он получил, побывав на лекциях капитана 1 ранга Н. О. фон Эссена, которые читались в зале Главной морской библиотеки в Адмиралтействе. Гардемарины занимали места на хорах. Внизу, в креслах, блистали золотом и серебром погоны адмиралов и генералов по Адмиралтейству, офицеров. Чернели и сюртуки статских, желавших послушать Георгиевского кавалера и героя Порт-Артура, прославленного командира крейсера «Новик» и броненосца «Севастополь», единственного корабля, до последнего часа не прекращавшего вести огонь по японцам. Мест не хватило — в проходах ставили стулья. Эссена, коренастого, крепко сбитого офицера, не смущали первые ряды, заполненные адмиралами и генералами. Он говорил резко и нелицеприятно, называя имена, звания и должности виновных в позорной, как он убедительно доказывал, сдаче Порт-Артура. Проступали контуры впечатляющей картины легкомыслия и неподготовленности к войне с сильным противником, неразберихи, в которой были виновны и Морское министерство, и Главный морской штаб, и наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев… Эссен делал паузу, вытирал платком бритую голову, расправлял рыжие усы и переходил к необходимости реформ морского ведомства. Тут было и об изменениях взаимосвязей береговых экипажей и судовых команд, о качестве снарядов и дальномеров, управления эскадрой в бою… Не все из услышанного понимал старший гардемарин Галлер, но не мог не осознать необходимость серьезной ломки порядков в морском ведомстве. «Может быть, не так все плохо? — думал он. — Может быть, стоит подождать успеха эскадры Рожественского?»

Галлер и его соученики по 1-й роте окончили Морской корпус раньше, чем ожидали. О том, что производство в офицеры может состояться досрочно, старшие гардемарины поговаривали: новые мундиры им шили спешно. К середине февраля 1905 года сдали экзамены… И вот старшие гардемарины в строю, и ротный командир торжественно зачитывает телеграмму директору Морского корпуса от министерства двора: 21 февраля в Царскосельском дворце «будут иметь счастие представиться Его Императорскому Величеству государю императору удостоенные к производству в офицеры — гардемарины вверенного вам корпуса (в гардемаринской форме)».

В Царское Село выехали в 10 ч 00 мин специальным поездом. На станции гардемарин ожидали придворные экипажи — каждый на четверых, доставившие к дворцу. Церемония не заняла много времени. Царь в мундире капитана 1 ранга обошел строй, поздравил с досрочным производством в мичманы, сказал несколько общих слов… В два часа дня новые офицеры флота, взволнованные и счастливые, поездом выехали из Царского Села в Петербург. Было, однако, и чувство разочарования: почему-то государь ничего не сказал о драматических событиях войны — бое в Желтом море, сдаче Порт-Артура, неудачных сражениях на полях Маньчжурии. Зато, выказывая известную в обществе отличную память на лица, спросил Жоржа Клодта фон Юргенсбурга, будущего адъютанта морского министра, о здоровье его батюшки-камергера…

Высочайшим приказом по морскому ведомству от 21 февраля 1905 года из Морского корпуса вышел во флот и был произведен по экзамену в мичманы 121 человек. Мичман Галлер, бывший старший унтер-офицер 3-й роты, в списке, составленном по старшинству выпуска, числился двадцать шестым. В числе 67 других мичманов он «вышел в Балтийское море» и получил назначение в 12-й Ея Величества королевы Эллинов флотский экипаж[5].

Трудные дни

Два месяца, до конца апреля 1905 года, Галлер обучал призванных на флот новобранцев строю и словесности. Мичман скучал, с нетерпением ждал весны, надеясь уйти в плавание. Действительно, в последних числах апреля 1904 года циркуляром Главного морского штаба его перевели во 2-й флотский экипаж и назначили вахтенным начальником на крейсер II ранга «Азия»[6]. Галлер был рад расстаться с надоевшей службой на берегу, но «Азия» была такой развалюхой… Название части света носил бывший клипер, купленный в Северо-Американских Соединенных Штатах перед войной 1877–1878 годов: под машинами ход 13 узлов, две мачты с прямым парусным вооружением, бизань-мачта — с гафельным. И все-таки это старое судно, водоизмещением в две с половиной тысячи тонн, стало первым кораблем Галлера, на котором он обладал частью власти и ответственности. А у командира крейсера капитана 2 ранга А. А. Баженова, ходившего ранее в океанские плавания на учебном крейсере «Герцог Эдинбургский», было чему поучиться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});