Ян Жижка - Григорий Ревзин

На противоположной, северо-восточной границе, тоже примерно в сотне километров от Праги, тянутся длинной стеною Изерские горы, Крконоши, Орлицкие горы. За ними лежали некогда славянские княжества Лужицы и Шлензк, к XIV веку захваченные немцами и обратившиеся в герцогства Лаузиц и Шлезиен — немецкие бастионы, выдвинутые клином между Польшей и Чехией.

И только к юго-востоку от столицы близкая граница обозначена небольшими мягкими поднятиями чешско-моравской возвышенности, за которой находилось Моравское маркграфство, заселенное единоплеменными чехам моравами.

В страну вело немало проходов и ущелий, таких, как знаменитое Домажлицкое ущелье в Шумаве, через которое не раз проникали из Баварии в Чехию враждебные рати. Эти проходы и ущелья постоянно и зорко охранялись.

Пограничные горы заходят множеством невысоких нагорий и хребтов в глубь Чехии. Их. названия — Смерчины, Жган, Дуповы горы, Брдский лес — уводят воображение в седую старину, ко временам, когда в стране еще только расселялись чешские племена. Такой же старой, ласкающей слух музыкой звучат названия рек, текущих к Влтаве и верховьям другой большой чешской реки, Лабы: Огра, Мжа, Упа, Орлица, Доубрава.

Чехия — живописный уголок Средней Европы. Обычный ландшафт — холмистая, изрезанная речными долинами местность, обильная водами и лесами. Но на севере, вдоль верховьев Лабы, пролегла широкая низменность — житница королевства. На этой низине разбросаны древние города и местечки: Прага, Мельник, Болеслав, Кутная Гора, Часлав, Кралев Градец и множество других.

* * *

Те области Средней Европы, которые носят ныне имена Бранденбурга, Мекленбурга, Лаузица, Мейссена, были некогда чисто славянскими землями, густо заселенными племенами, жившими родовыми общинами. Они объединялись в союзы племен Бодричей, Лютичей, Лужичан, Поморян. Между нижним и средним течением Лабы и Одры[6], где жили эти родственные полякам и чехам народности, были многочисленные славянские города, цвела своеобразная народная культура.

Немецкие феодалы еще со времен императора Генриха Птицелова (X век) глядели с вожделением на эти богатые славянские области. Земли полабских славян стали первой целью немецкой агрессии, пресловутого «натиска на восток». Немецкое дворянство непрерывно бросало за Эльбу тяжело вооруженную, жадную до грабежа рыцарскую конницу.

Немецкие епископы и монахи, шедшие за Эльбу впереди немецкого рыцарства, проповедовали походы на полабских славян во имя крещения язычников, но несли они только убийство, поголовное ограбление, рабство. И полабские славяне жгуче возненавидели тех, кто крестил их в потоках крови.

Почти два с половиной века (X–XII) длилась кровавая агрессия немецких императоров, герцогов, маркграфов, баронов и рыцарей против полабских славян. Много раз славянские племена наносили немцам тяжелые поражения. Но борьба была неравной. И с каждым десятилетием немецкое дворянство все глубже проникало в славянские земли, пока не добралось до Поморья и Одры. Сопротивление было сломлено.

Так силой оружия и последующей колонизацией покоренных земель немцам удалось постепенно онемечить всю широкую полосу западнославянских княжеств между Лабой и Одрой, от балтийского побережья и до границ Чешского королевства.

Попытки немецких феодалов силой оружия покорить чешские земли закончились для них позорным поражением. К середине XIII века Чехия превратилась в самое сильное королевство Средней Европы.

Но натиск немецких захватчиков на Чехию не прекратился. Он принял только иную форму. Научалось «мирное» проникновение в Чехию путем немецкой колонизации.

Впереди немецкой волны в чешские земли шел не беспощадный покоритель, как то было на низовьях Лабы, не крестоносец-воин, а чаще всего «дружественный» чешскому королевскому двору и панам немецкий дворянин, католический монах, церковник-прелат. За ними вслед тянулись в страну купец и ремесленник.

Административное деление Чешского королевства в XV веке.

Робко стучались в ворота королевства первые немецкие колонисты: у себя на родине они не имеют хлеба, покорно просят принять их в богатую Богемию. Трудом и преданностью отплатят они за гостеприимство и не доставят ни малейших хлопот королевским властям, потому что управлять своими общинами сумеют сами.

Цели немецких колонистов оставались, однако, такими же, как и в Прибалтике.

Чешские короли, найдя в немецких рыцарях надежную опору в своей борьбе против собственных, чешских 'феодалов, охотно приглашали к себе на службу немецких дворян и щедро одаривали их землями.

Подобно другим венценосцам средневековой Европы, чешские короли постоянно нуждались в деньгах. Как было королям не воспользоваться представлявшимся случаем и не «даровать» купцам и ремесленникам из Баварии, Саксонии, Франции, Австрии, желавшим поселиться в Чехии, требуемые ими городские привилегии, когда те предлагали за них золото?

Чаще всего чешские короли сами настойчиво звали к себе в королевство немецких мастеров и купцов, привлекая их заманчивыми льготами.

Глядя на короля, монастыри и паны тоже принимались сулить всякие привилегии чужестранцам, готовым поселиться в монастырских и панских городах либо возвести новые торговые и ремесленные городки и местечки на их землях.

Немецким колонистам предоставляли широкие льготы, разрешали создавать свои органы городского самоуправления, иметь свою юрисдикцию.

Это городское самоуправление немцев строилось уже на основе не чешского, а нюренбергского и магдебургского, то-есть немецкого, городского права.

В скором времени в большинстве чешских городов и особенно в Праге, Плзне, Кутной Горе немецкие богачи стали играть руководящую роль. Они захватили в свои руки органы городского самоуправления, суд, собирали с населения городские налоги.

К XIV веку многие поселенцы уже обратились в богатейших купцов-патрициев'. Стремительно росла их сила.

Мало того, немцы-патриции стали настойчиво домогаться влияния и на политическую жизнь королевства. Все чаще немецкий патрициат Праги вмешивался не только в споры между королями и чешским вельможным дворянством, но даже и в дела чешского престолонаследия. Когда вымерла национальная династия Пржемысловичей, пражские патриции сыграли немалую роль в приглашении па освободившийся трон Люксембургов.

Чешские купцы и ремесленники, оттесненные немцами, находились в своих городах в несравненно менее выгодном положении, чем немецкие поселенцы.

Для немцев подчас освобождали от чехов целые города. Пожалуй, наиболее ярким, но далеко но единственным проявлением такого произвола было сселение чехов из Малой Стороны, третьего входившего в состав большой Праги города, Король Пржемысл II (1253–1278), ярый поклонник немецкой колонизации, в середине XIII века, изгнав из Малой Стороны всех чешских купцов и ремесленников, отдал город немцам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});