Боярич - Антон Демченко

Кстати, вот интересный момент. Обслуги в имении, немеряно. Но свои комнаты, все дети, вне зависимости от статуса и положения в семейной иерархии, прибирают самостоятельно и не реже, чем раз в неделю. Иначе, можно схлопотать на орехи от главы местного женсовета, которым, понятно, является всё та же Ирина Михайловна, как старшая женщина в семье. Супруга-то главы рода почила задолго до рождения внуков… вот и пришлось штатной красавице и жене наследника принять на себя тяжкое бремя руководства женской частью рода. Ну а с таким, с позволения сказать, правлением, я не вижу ничего удивительного в том, что из когда-то вполне вменяемых девчонок, какими еще помнил своих двоюродных сестер-близняшек прежний Кирилл, выросли такие отмороженные на всю голову стервы. Сила кружит головы не хуже власти, а уж огненной-то дури у них, до хрена и больше. Это даже штатные боевики рода признают…

Черт, как же сложно с этими новоявленными воспоминаниями. Порой, они мне кажутся полным бредом, а иногда… настолько органичны, что я даже не сразу определяю их происхождение. Не-не-не… стоп. Так и до шизофрении докатиться можно. Всё. С этого момента прекращаю даже мысленно разделять себя и прежнего Кирилла. Отныне, есть только один человек — Кирилл Николаевич Громов… по прозвищу Обжора.

Кстати, об обжорстве… Пора бы выдвигаться в сторону столовой. До обеда осталось чуть больше десяти минут. А ни дед, ни тетка, терпеть не могут опозданий на такие вот «официальные» семейные посиделки. Дядьке, правда, всё равно, но… Думаю, это только от того, что он сам редко бывает в имении. Все больше в столице время проводит, присматривая за экономической составляющей рода… Ну и черт бы с ним.

За столом, как и ожидалось, собралось лишь шесть человек. Боярин Громов, Георгий Дмитриевич, как ему и положено по статусу, во главе стола. С торца, слева от него, с видом королевы на троне, демонстрируя шикарное декольте и, частично, его оч-чень аппетитное содержимое, восседает Ирина Михайловна, невозмутимая, словно каменное изваяние. Рядышком с ней устроились мои двоюродные сестренки, блондинистые длинноногие существа, обещающие в скором времени стать достойным по красоте, продолжением линии своей великолепной матушки. Правда, для этого им нужно чуток подрасти и еще немного округлиться в… нужных местах, в изяществе же, и плавности движений, они и сейчас могут дать фору Ирине Михайловне, особенно если будут выступать вдвоем. Убойнейшая штабелеукладка для пылких юношей всех возрастов… жаль только, характером подкачали. Впрочем, это им тоже досталось по наследству. А по другую сторону стола и, соответственно, по правую руку от деда, устроился мой братец Лёша. Тоже, двоюродный… Вот только ни ума сестер, ни отцовской харизмы в нем нет вообще. Он, грубая сила, давно и прочно оседланная близняшками, по крайней мере, так казалось Кириллу, и я склонен с ним согласиться. Коренастый, ширококостный, русый, эдакий шкафчик… дубовый, ага.

Ну и я, стало быть, шестой в этой дружной компании.

— Добрый день, — отвешиваю сидящим за столом короткий полупоклон…

— Здравствуй, здравствуй внук, — дед, единственный, кто ответил на мое приветствие вслух, остальные отделались короткими небрежными кивками. А старый даже улыбнулся, так слегка… и смотрит вроде как благожелательно, но… черт его знает, что он на самом деле думает. — Садись за стол, не заставляй ждать.

Обед прошел в молчании. Даже, банального «передайте соль/хлеб/парабеллум…» и то не было. А вот за чаем, начались разговоры. Правда, всё мимо меня. Вроде, как и нет здесь некоего Кирилла Громова. Только дед посасывает трубку, да посматривает сквозь дымные облачка с эдаким любопытством… Надоело.

Поднимаюсь из-за стола, коротко киваю и, пока никто не возмутился: Ну как же! Вперед старших лезет! Молча покидаю «высокое собрание». Выхожу из столовой, аккуратно прикрыв за собой дверь, и краем глаза замечаю за окном расхаживающего по веранде охранника с сигаретой в зубах. Наверное, только что со смены.

Кирилл не курит, а вот я… мозг тут же начинает сучить лапками и требует «соску». Да черт с тобой! Решительно открываю высокое «французское» окно.

— Коля, сигареткой угости, а? — охранник удивленно хлопает глазами и на автомате протягивает початую разноцветную пачку фабрики неких братьев Румянцевых.

— Спасибо. Я всю возьму? — Николай явно собирается что-то возразить, но пачка уже скрывается в кармане брюк, а одна из сигарет оказывается во рту.

А теперь, попробую повторить тот фокус, что тренировал Кирилл незадолго до своей последней, и такой неудачной для него, полевой практики с родственниками. Коротким энергичным усилием разогреваю воздух у кончика сигареты, секунда, другая, и папиросная бумага вспыхивает, а следом за ней начинает тлеть и табак. Получилось… Брови Николая ползут вверх. Ну да, слабосильный новик оперирующий Огнем, по определению доступным стихийникам лишь с уровня «воя», вне зависимости от наследной склонности к стихиям, это ведь нонсенс, не так ли? А вот, хрен вам. Физика, она везде физика… Хотя, конечно, это не работа с огненной стихией, так, легкая профанация, но полезная, этого не отнимешь. А при должном упорстве, такой подход может дать немало, очень немало. Особенно, такому слабаку, как я…

Подмигиваю ошеломленному охраннику, но радость от успеха моментально перебивается жутким кашлем, неминуемо последовавшим за первой затяжкой. Несколько новых попыток и… м-да… а стоит ли начинать новую жизнь со старых привычек?

Накатывает легкая эйфория и я, вспомнив кое-какой опыт работы Кирилла с дыхательной системой, успокоено вздыхаю. Очистить легкие проблемой не будет, а если подналечь на Эфир с изучением целительских техник, все как одна на нем основанных, то и о прочих негативных последствиях курения для организма можно забыть.

— Э-э… Кирилл? — Ошеломленно взиравший на меня, боец качает головой, но я его перебиваю.

— Им всё равно по фиг, а мне нервы успокоить, в самый раз.

— Ладно. Твое дело, — охранник машет рукой и я, благодарно кивнув, спускаюсь с веранды, чтобы дойти до своей комнаты по двору. Благо, окно открыто для проветривания, так что забраться внутрь труда не составит. У нужного окна аккуратно затаптываю окурок и, перебравшись через подоконник, выбрасываю «бычок» в мусорное ведро, уже забитое всяким хламом. Вот так. Осталось закончить уборку, и вперед, на полигон… Надо же полноценно опробовать свои невеликие, по мнению окружающих, возможности…

Глава 3. Думки-задумки и побег из курятника

Итак, посмотрим, что я умею, и как это соотносится со здешними… хм-м… представлениями о человеческих возможностях и умениях.

Два часа я отрабатывал на пустом полигоне свои «воздушные» техники, как самую интересную для меня «прежнего» часть умений. И ведь умом понимаю, что всё это теперь в моей памяти отложено, и как, и что, и «зачем» с «почему», но проверить каждый вспоминаемый элемент, всё равно тянет со страшной силой. А когда почувствовал, что окончательно выдохся, присел на бревнышко под небольшим навесом, в уголке полигона, и принялся прикидывать, как эти самые стихийные техники, если быть точным, то воздушные и чуть-чуть водных, вписываются в здешнюю «табель о рангах»… Да, есть здесь такая. Состоит всего из четырех ступеней, по возрастающей. Новик — ему доступны лишь вода и воздух, как самые «легкие» стихии, да и то, в очень небольших пределах. Вой способен по чуть-чуть, оперировать всеми четырьмя стихиями, и очень неплохо владеет «наследственной» стихией, то есть, той, к которой имеют склонность представители его рода. Гридень — ему доступны энергозатратные техники всех четырех стихий, а также, он может выкинуть очень неприятный фокус, а то и не один, в своей «родной» стихии. Иногда, неприятный даже для стихийников высшего ранга, ярых. А ярый… это, вообще, черт знает что и сбоку бантик. Всяческие «Огненные штормы», «Ледяные бури», и «Длани неба» с «Дрожью земли», это техники уровня ковровой бомбардировки, или удара полка «Градов».

Деления эти, правда, довольно условные. Поскольку, например, начинающий вой и в подметки не годится вою-середнячку, а старший вой раскидает обоих и не поморщится. Правда, официально, всех этих, «младших», «средних» и «старших-высоких» не существует. Но все всё понимают, и только что сдавший экзамен на воя, стихийник не будет даже рассчитывать на победу в столкновении с воем уже пять-шесть лет оттачивающим техники этой ступени. Хотя, бывают и исключения, конечно, но чаще всего они связаны со стихийниками, достигшими своего «потолка». Такой вой, например, может изрядно удивить даже гридня-середнячка, просто за счет виртуозной техники владения доступными ему силами. Но, всё это лирика…

А для меня важно другое. Если следовать этому делению на ранги, то мои умения сейчас находятся на уровне новика-середнячка… Не сказать, что от результата я приуныл, но пришлось признать, что «стихийник» из меня, действительно, очень слабый. По уровню знаний, спасибо обучению в роду, вполне могу претендовать на «воя», а вот по силе, полный облом. И прогресс, если и будет, то невеликий. То есть, максимум, «вой», да и то, младший. А то и вовсе старший новик. И становится понятна та пренебрежительность, с которой ко мне относятся в доме. Слабосилок… прямой укор могуществу рода, где члены семьи, даже женщины, при всей здешней патриархальности, должны быть сильными стихийниками. Традиция… И я ее нарушаю одним своим существованием. Неудивительно, что сестренки с теткой то и дело о грядущем изгнании намекают… Ну, как намекают? Прямым текстом, в глаза говорят. А дед, который боярин Громов, глава рода и прочая и прочая, молчит… И мне это не нравится. Что такое, это самое изгнание, ни мне, ни Кириллу, толком неизвестно. Точнее, Кирилл считал его, чем-то вроде той самой эмансипации, и не особо по этому поводу напрягался. А вот меня терзают смутные сомнения. Эмансипация, в моем положении, штука неплохая… но, зная близняшек и тетку так, как знал их Кирилл, сложно предположить, что они стали бы радоваться такому приятному для меня сюрпризу, как полное освобождение из-под опеки рода. А значит, изгнание, это что-то другое…