Мирка. Дорогу осилит идущий. Книга 1 (СИ) - Коробицына Лариса

Нас разбудили еще затемно, и мы, быстро посетив ближайшие кусты, умылись и, выпив терпкого горячего травяного отвара с небольшим куском темного хлеба, перебрались в телегу. Разбитый вчера вечером лагерь организованно быстро сворачивался, и обоз снова неторопливо двинулся в путь. Окончательно проснулась уже после восхода солнца, и первое, на чем остановился мой взгляд, был синяк на скуле Касьяны. Да... как-то не подумала вчера об этом. Открыв саквояж, достала полупустую пузатую банку, в которой была мазь бурого цвета с резким специфическим запахом. Зачерпнула толику кончиками пальцев и принялась осторожными движениями втирать ее в синяк попутчицы.

- Мазь охладит, да и боль снимет, - тихонько говорила Каське, недоверчиво смотревшей на меня и раздраженно пыхтевшей.

Закончив с её синяком, решила сразу обработать и свои всё еще саднившие ушибы с синяками, оголив и смазав сначала одну, а затем и вторую ногу, под нахмуренным внимательным взглядом попутчицы. Напряжение и недопонимание, исходившие от неё, все усиливались.

- Вчера очень сильно болела голова, и я не вспомнила, что у меня осталась мазь, - попыталась объяснить ей возникшую ситуацию. - Даже себе ничего не намазала.

- А я вчера к лекарю ходила, чтобы синяк свел. Так он с меня целый серебряный потребовал, пришлось отказаться, - наконец оттаяв, ответила Каська, - тебе тоже нечем заплатить. А много у тебя еще есть мазей? - И тут же сунула свой нос в раскрытый саквояж. Разочарование от вида пустых колбочек, бутылок, полупустых баночек и совсем малого количества порошков было видно по её лицу.

- Да я у тебя ничего и не прошу, - спокойно ответила попутчице. Объяснять ей не стала, что все зелья и мази приготовить могу в любой момент, только травами да кореньями надо запастись. Вчерашняя реакция Лекаря на мое предложение помощи тоже стала понятна, делиться предполагаемым доходом он явно не хотел. Так и ехали дальше: я - погруженная в свои совсем не радостные мысли о выживании в этом мире, а Каська - за перетряхиванием и сортировкой натасканных тючков с одеждой.

Меня все еще не покидало чувство нереальности происходящего и участия если не в съемках исторического фильма, то, может, в каком-то научном тайном эксперименте. Если бы не два явных отличия от Земли, пока отмеченных мною.

Первое - люди, природа и окружающий нас пейзаж не сильно отличались от старой Руси, если бы не диссонанс в окружающем цвете. Вместо зелени листвы и травы - все оттенки от блёкло-синего до насыщенного фиолетового и красного цветов, вместо голубого неба - неяркая прозелень, разбавленная лучами и бликами большого оранжевого солнца. Этот мир был раскрашен намного ярче, сочнее, и его создатель к процессу явно подошел творчески, не жалея красок и времени.

Второе - в этом мире была магия. Она была не у каждого, но у многих, пусть и в небольшом количестве. Люди мимоходом пользовались ею в самых простых бытовых делах: разжигали огонь, чистили лошадей, приводили в порядок свою одежду или обувь, и делали они это как-то обыденно и привычно. И у меня магия тоже была, вчера неосознанно я пользовалась ею. Правда, я пока не поняла, сколько её и получится ли у меня использовать её по-другому. Издали наблюдая за магическими действиями других, заинтересовалась, а Миркино любопытство подталкивало: по-тихому подсмотреть, подслушать, но близко не подходить. Странное ощущение и настораживающее поведение.

На привал мы остановились далеко за полдень, совсем недалеко от Залесья. Как объяснил дядька Сима, в это время дня на въезд в город стоит огромная очередь. Сейчас же мы спокойно поедим, отдохнем и подъедем к городу ближе к вечеру. А пока я помогала дядьке с обустройством нашей недолгой стоянки, посоветовалась с ним и решила остановиться у его родственницы, тем более что Лекарская школа находилась недалеко. Заодно попыталась выяснить и насчет погоды.

Что сезона четыре: Холодень, Цветень, Летень и Морень - это я знала, но насколько они отличаются по перепадам температуры и осадков, в доставшейся памяти точного ответа не было. Еще вспомнила, что между сезонами всегда есть свободный день (День Перемен) - который не принадлежал ни прошлому, ни будущему. Я бы сравнила эти дни с днями равноденствия (весеннее и осеннее) и солнцестояния (зимнее, летнее). Только у нас они приходились на двадцатые числа месяца, а здесь отсчет сезона начинался с них. Обычно в такие дни проводились свадьбы, народные гулянья и произносились восхваления. Люди благодарили Мир, Великую Мать и Пресветлого Отца за прошедший сезон и просили легкого и успешного следующего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Недолго думая спросила у дядьки, бывает ли в Холодень здесь снег и надо ли покупать мне теплую одежду и шубу?

- Ой, девонька, уморила. Давно так не смеялся, - говорил дядька, утирая выбежавшую от смеха слезу. - Я понимаю, что в ваших краях было прохладно, но чем ближе ты находишься к столице, тем теплее. Здесь умудряются даже получать по три урожая фруктов и овощей в год. Единственное отличие холодного сезона - это более частые и продолжительные дожди. Так что, думаю, шуба здесь тебе точно не понадобится. А вот если когда-нибудь ты поедешь к Драконам, то шуба там будет очень даже нужна.

Вот и в этом немножко повезло. Буду утешать себя мыслью о том, что живу почти, что в Италии, только очень-очень старой.

- А разбойники постоянно нападают и грабят караваны, или мы случайно с ними столкнулись? - этот вопрос сорвался с губ, прежде чем я смогла остановить себя и подумать, не выдам ли себя этим вопросом.

- Да нет... Такое непонятное нападение и так близко к городу. Больше пожгли, сломали и раскидали, чем взяли. А разбойные нападения бывают нечасто, но обычно действуют более осторожно и вдали от поселений. - Он задумчиво потрепал свою шевелюру и махнул рукой. - Доедем до города, сообщим местным властям и магам, пусть они сами разбираются, что к чему.

Каська же, не успели мы остановиться, убежала по своим делам, предварительно ткнув пальцем в три неплотно свернутых куля с предложением выбрать себе немного одежды из ненужных ей вещей. Отказываться не стала.

Сначала я вывалила все из своего серого заплечного мешка, здраво рассудив, что первостепенно нужно вспомнить, что удалось добыть Мирке перед её побегом. Две пары застиранного сменного нижнего белья и стоптанную домашнюю обувь убрала в суму сразу, а платья отложила в сторону, уж больно стары, страшны и неказисты, по моим меркам, были они. Выбирая вещи, больше интересовалась не фасонами и расцветками, а качеством ткани. Ведь перешить, убавить всегда можно. Много брать не стала. Все, кроме двух платьев, сразу убрала в безразмерную суму, дабы лишний раз не нервировать свою непонятную попутчицу. Вернувшаяся назад Касьяна окинула ревнивым взглядом разворошенные тряпки.

- Вот оставила себе два платья, три рубахи и теплый мужской камзол. Два своих старых положила в твою кучу, - отчиталась я и показала на них пальцем. - А рубахи и камзол дядьке Симе подойдут, он наши вещи сумел сохранить да довез нас в целости.

Недовольно хмыкнув, Касьяна быстро скатала ворох одежды в один большой тюк и, закинув его на плечи, снова куда-то пошла.

- Продавать побежала, - сказал незаметно подошедший дядька, - а ты, Мирка, добрая и доверчивая. Держалась бы от нее подальше. И вот, тебе велели передать, - на протянутой руке лежала большая золотая монета, перечеркнутая двумя глубокими крест-накрест линиями, а в другой руке были зажаты две пустых вчерашних бутылочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дядька Сима с интересом смотрел на стоящую перед ним совсем юную девицу. Несколько дней назад впервые увидев её, он пожалел, что согласился взять двух неожиданно подвернувшихся попутчиц. Одна из них явно была несовершеннолетней, а терпеть капризы и выслушивать жалобы на тяготы дороги, совсем не входило в его планы. Каково же было его удивление, когда все перечисленное он услышал от старшей. А младшая, совсем тихая и какая-то затюканная, молча и терпеливо переносила всё, даже грубые ненужные понукания и сварливые замечания своей товарки. Всю первую часть дороги она старалась не отходить далеко от телеги, и лишний раз боялась к кому-нибудь подойти поговорить, в отличие, от бойкой старшей.