Ненавистник полицейских. Клин. Тайна Тюдора. - Эван Хантер

кому-то совершить преступление^.

— Это совсем другое дало, которое не дает мне покоя, когда я думаю о полицейских, — сказал Буш.

— Ты убежденный ненавистник полицейских, не так ли? — спросил Карелла.

— Этот проклятый город полон ненавистников полицейских. Ты думаешь, кто-нибудь уважает полицейского? Символ закона и правопорядка! Ерунда!.. Этому старикану нужно убраться отсюда и посмотреть жизни в глаза. Любой, кто хоть когда-нибудь получал штрафной талон за парковку в неположенном месте, автоматически становится ненавистником полицейских. Вот так-то!

— Ну, такого не может быть, — стал горячиться Карелла.

Буш пожал плечами и сказал:

— Что тревожит меня относительно полицейских? Так это то, что они не умеют говорить по-английски.

— Как это?

— «В совершении преступления», — насмехаясь, сказал Буш. — Так полицейские говорят. Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь из них сказал: «Мы поймали сто»? Нет. Он говорит: «Мы арестовали его».

— Никогда не слышал, чтобы полицейский говорил: «Мы арестовали его», — возразил Карелла.

— Я говорю об официальной публикации, — сказал Буш.

— Ну, это другое дело. Все изощряются, когда речь идет об официальной публикации.

— А полицейские в особенности.

— А почему ты на себя не обрушиваешься? Лучше всех, что ли?

— Просто забавляюсь этими мыслями. — Буш неожиданно улыбнулся. Всю тираду он произносил своим обычным приглушенным голосом и теперь, когда улыбнулся, трудно было понять, сердится он или нет.

— Как бы там ни было, но бары не выходят у меня из головы, — сказал Карелла. — Я имею в виду, что если это преступление совершено действительно на почве мести, то надо искать именно там. В барах мы сможем что-нибудь разведать. Правда?

— И, кстати, выпьем пива. Хочу пива еще с вечера.

Бар «Трилистник» был одним из миллионов баров, разбросанных по всему миру с таким же названием. Он располагался на Калвер-авеню между ломбардом и китайской прачечной. Это был круглосуточный притон, обслуживающий ирландскую клиентуру, обитающую на Калвер-авеню. Иногда в «Трилистник» заходили пуэрториканцы, но такие посещения обычно пресекались завсегдатаями бара, обладающими вспыльчивым нравом и крепкими кулаками. Полицейские часто останавливались около этого бара, но не затем, чтобы промочить горло, поскольку выпивать при исполнении служебных обязанностей строжайше запрещалось правилами и инструкциями, а для того, чтобы следить и не допускать смешения большого числа вспыльчивых с большим количеством виски или кулаков. Разноцветные огоньки, вмонтированные внутрь ярко разукрашенных стен бара, теперь поредели, а скорее, были не столь частыми, как в добрые старые времена, когда вся округа впервые не устояла перед волной натиска пуэрториканцев. В те дни, не владея в достаточной мере английским, не умея правильно читать вывески, пуэрториканцы при полном их неведении начали с удивительной быстротой забредать в «Трилистник». Непоколебимые защитники Америки для американцев, случайно забывшие, что пуэрториканцы были и остаются американцами, потратили много вечеров в спорах, доказывая свою точку зрения. Частенько бар окрашивался пролитой кровью. Но то было в добрые старые времена. А в худое нынешнее время можно ходить в «Трилистник» хоть неделю подряд и увидеть лиш: одну- две разбитые головы.

В витрине бара появилась вывеска: «Приглашаются дамы», но желающих принять приглашение оказалось немного. Зато здесь были пьяницы-мужчины, живущие неподалеку, которым до чертиков надоело сидеть в четырех стенах своих унылых квартир и которые искали ни к чему не обязывающую компанию таких же, как они, собеседников. Их жены выезжали по вторникам играть в бинго или ходили в кино, по средам собирались на чай, а по четвергам — в швейном клубе. Так оно и шло.

Так что же случилось с дружной компанией в соседней таверне? А ничего. Кроме того, что там появились полицейские.

В наше время люди видели что-то неприятное в поведении полицейских вообще и в их разговорах в частности. Прежде можно было подойти и спросить: «Ну как поживаешь, офицер Дуган?»— ну и подобную чепуху, и тебя еще могли угостить глоточком виски в честь какого-нибудь новичка-полисмена. А сегодня уже не скажешь, что сидящий рядом полицейский, глядя на тебя, полупьяного, почувствует хоть какое-то смущение и готовность ссудить деньгой. Не то чтобы кто-то был против полицейских. Просто не хочется, чтобы они слонялись по барам и портили честную мужскую попойку. Не надо, чтобы они околачивались и вокруг игорных притонов и портили честную мужскую игру. Нечего им делать и вокруг борделей и мешать честным мужским- устремлениям, полицейским просто не надо тут шляться, вот и все.

Да и сами полицейские изменились, стали хуже.

И что нужно тем верзилам в конце бара?

— Пива, Хэрри, — попросил Буш.

— Сейчас подам, — ответил бармен. Он быстро налил пива и принес туда, где уселись Буш и Карелла.

— Самое подходящее времечко для пива, не правда ли? — спросил Хэрри.

— Не встречал ни одного бармена, который бы не расхваливал пиво, когда заказываешь его в ночной духоте, — тихим голосом заметил Буш. .

Бармен рассмеялся, но только потому, что клиент был полицейским. Двое мужчин, сидевших за столиком для игры в шафлборд, спорили о свободном ирландском государстве. По телевизору шла поздняя передача о русской императрице.

— А вы, ребята, здесь по делам?

— А что? — спросил Буш. — У тебя какие-нибудь новости для нас?

— Нет, просто спросил. Я имею в виду, что нечасто по… что нечасто детективы бывают здесь, — ответил Хэрри.

— Это все потому, что у вас приличное заведение, — сказал Буш.

— Приличнее на Калвер нет.

— Но не после того, как разбили у вас телефонную кабину, — вставил Буш.

— Да, но у нас очень часто разговаривают по телефону.

— Уж очень много пари у вас тут заключается, — ровным голосом сказал Буш.

Он взял кружку с пивом, коснулся верхней губой пены и затем осушил ее.

— Нет, я правду говорю, — сказал Хэрри. Ему не хотелось вспоминать о недавнем теМефонйом разговоре из этой проклятой кабины с прокурором штата. — Вы, ребята, кого-нибудь ищете?

— Вроде сегодня все тихо, — ответил Карелла.

Хэрри улыбнулся, сверкнув золотым зубом.

— О! Здесь всегда тихо, вы же знаете.

— Конечно, — подтвердил Карелла, кивая головой. — Дэнни Джимп заходил?

— Нет, сегодня его не видел. А что? Что-то случилось?

— Отличное пиво, — заметил Буш.

— Еще не желаете?

— Нет, спасибо.

— Простите, на самом деле ничего не случилось? — забеспокоился Хэрри.

— Что с тобой, Хэрри? Кто-то здесь вызывает подозрение? — спросил Карелла.

— Ну что вы, надеюсь, по мне этого не скажешь. Просто немного странно, что вы объявились здесь, хотя у нас ничего не произошло, все в порядке.

— Ну, это хорошо, — сказал Карелла, — С оружием никого не заметил в последнее время?

— С оружием?

— Да.

— С каким оружием?

— Ас каким ты видел?

— Я ни с каким не видел, — Хэрри на глазах покрывался потом. Он придвинул к себе пиво и