Синее золото - Юлия Терновская

агрегатом, с которым не расставался добрую половину жизни?

Энтузиазм провансальца был настолько заразителен, что Марион на секунду поверила, что из его идеи может что-то выгореть. Но…

– Оборудование, – выдохнула она обречённо. – Оно в таком состоянии… Скорее всего, неисправно.

– Пустяки, – уверенно заявил её собеседник. – Дайте мне неделю, Фабио Бонелли с его руками и инструментами, и, уверяю вас, дорогая мадемуазель, вы не пожалеете!

Марион задумалась. В принципе, что она теряет? К тому же сам Бертран так искренне верил в то, что у них всё получится, что отказать у неё просто не поворачивался язык.

– Не знаю, как вас благодарить, месье Дюпон, – лишь растерянно произнесла она, давая согласие.

– Не стоит, мадемуазель Марион. Возможность быть полезным для возрождения Блё-де-Монтань, это ли не лучшая благодарность?

5

Обещание поужинать с Венсаном Обеном совершенно вылетело из головы Марион, днями и ночами занимавшейся делами фермы. Но нынче, крутя в руках визитку Обена, случайно попавшуюся ей на глаза среди бумаг, она задумалась о том, что обещанный ужин – это не только возможность узнать, что конкретно хочет от неё человек Сезара, но и немного отвлечься, развеяться.

Решившись на звонок, Марион вышла во двор, прошла вглубь сада, поднялась на возвышенность, и, поравнявшись со старым миндальным деревом, набрала номер Обена. Связь в Блё-де-Монтань была ни к чёрту – первое время Марион приходилось изображать из себя со смартфоном шамана с бубном, ища место, где можно было поймать мобильную сеть. Методом проб она его определила, и теперь все важные звонки совершала только здесь.

Венсан, с воодушевлением отреагировавший на её звонок, пообещал заехать в шесть. Отложив дела до завтра – она заслужила небольшой отдых! – Марион потратила несколько часов на себя. Душ, макияж, платье, туфли, и – вуаля! – пугало с кучи старья превратилось в симпатичную стройную девушку, совершенно не выглядящую на свои тридцать с хвостиком. Конечно, шелушащаяся кожа на носу, всё ещё не привыкшая к щедрому Прованскому солнцу, слегка подпортила облик и настроение, но на самом деле была сущим пустяком по сравнению с тем, что Обен узрел при первой их встрече…

Отпустив такси, Марион уже стала подниматься по ступеням крыльца, когда услышала шорох за спиной.

– Кто здесь?

– Без паники, босс, – донеслось откуда-то из-за деревьев, и вскоре на площадку перед домом, подсвечивая себе путь фонарём, вышел итальянец.

– Какого чёрта, Фабио?

И правда, что он потерял в такое время перед её домом?

– Свидание не удалось? – Сначала нахал посветил фонарём прямо ей в лицо, заставив поморщиться и вскинуть руку к глазам, затем луч, плавно скользнув по фигуре, подчёркнутой платьем, переместился на открытую бутылку вина, которую Марион держала в другой руке.

Вот она, «прелесть» маленьких провинциальных городков! Все, всегда и всё знают о своих соседях, и даже не пытаются этого скрывать! Марион, выразительно вздохнув, молча опустилась на ступени.

– Если этот testa di cazzo вас обидел, только скажите… – видимо, итальянец по-своему расценил её реакцию, судя по даже в полутьме различимому выражению лица с хмуро сведёнными бровями.

Её вдруг разобрал нервный смех.

– Этот… – она повертела кистью свободной руки в воздухе, не находя подходящего эпитета.

– Testa di cazzo, – Фабио услужливо предложил ей свой.

– Testa di cazzo, – повторила она, даже не зная перевода (и подозревая, что вряд ли он окажется приличным, но внутренне с ним соглашаясь). Но объяснять что-либо передумала, лишь снова вздохнула. – Всё нормально, Фабио. Меня не так-то легко обидеть, – произнесла, едва сдерживая улыбку, вызванную его внезапной озабоченностью.

Или не такой уж и внезапной?

Впрочем, неважно. Не жаловаться же итальянцу, что Венсан Обен оказался наискучнейшим типом с гипертрофированным чувством собственной значимости! Да ещё и сидящим на таком коротком поводке у своего хозяина, что Марион сначала даже занятно было наблюдать за ухищрениями уверенного в своей неотразимости мужчины «продать» ей себя. Пока не надоело. Но французу не понравился деловой тон собеседницы, быстро расставившей все точки над «и» – она не намеревалась ломаться, набивая цену, она чётко озвучила то, что не собирается избавляться от своих земель. А уж намёки Обена о том, что на ферме есть люди, которые регулярно докладывают ему о состоянии её дел, и вовсе вывели Марион из себя! И пусть ничего сверхсекретного, что следовало бы хранить в тайне, в Блё-де-Монтань не было, сам факт, что кто-то доносит этому хлыщу о каждом её шаге, неприятно задел.

– Ясно. – Совершенно не понятно, что было ему ясно, но за то, что итальянец не стал развивать тему, Марион была благодарна.

– И всё-таки – какого чёрта ты тут делаешь? – вспомнила она, что Фабио так и не ответил на её вопрос.

– Кабаны, вы же сами жаловались, – он потряс перекинутым через плечо ружьём.

Верно, Марион уже не единожды замечала следы и вырытые ямы неподалёку от дома. Её уверили, что днём кабаны вряд ли подойдут к жилищу человека, но всё равно было не по себе.

– И что, ты собрался их всех перестрелять?

– Нет, припугнуть. Можно?

Поняв, что он спрашивает вовсе не разрешения пугать кабанов, а всего лишь хочет сесть рядом, Марион подвинулась.

– И как? Припугнул?

– Не успел.

– Жаль, – она, отбросив правила приличия, поднесла бутылку к губам и отпила прямо из горлышка – уж в присутствии итальянца можно было не бояться условностей. А потом жестом предложила вина Фабио.

– Кислятина! – отхлебнув, скривился тот, краем глаза наблюдая, как Марион расстёгивает ремешки на босоножках с высоким каблуком, и с наслаждением скидывает их с ног.

– Шабли Гран Крю! – возмутилась она в ответ, но про себя усмехнулась, вспомнив озадаченное лицо Обена, оставленного за столиком ресторана под открытым небом, когда она мстительно захватила с собой початую бутылку, за которую француз, пытавшийся произвести впечатление, выложил кругленькую сумму.

Итальянец же, противореча своей оценке, только сильнее приложился к вину. Марион вдруг осознала, что с памятного момента знакомства ни разу не видела его в подпитии, а в компании с бутылкой и вовсе узрела впервые. Фабио вкалывал, не разгибая спины – на разваливающейся в буквальном смысле слова ферме что-нибудь постоянно нуждалось в ремонте. Он то не вылезал из гаража, закопавшись в двигатель единственного трактора, которому давно пора было на покой, то чинил покосившиеся настилы для сушки, то заделывал дыры в прохудившейся крыше, то ездил в Моден или Карпантра с поручениями.

И Марион вдруг поняла, что присутствие итальянца уже не вызывало в ней раздражения. Оно незаметно стало каким-то привычным – ведь столько дел было сделано за эти дни бок о бок, столько совместных поездок в салоне трясущегося грузовичка предпринято… Она неожиданно для себя осознала, что не пытается держать Фабио на расстоянии, как любого другого мужчину. Что не чувствует дискомфорта, когда он вот так, как сейчас, брякнувшись на ступени крыльца, нарушает её личное пространство. Более