Воронья стража - Владимир Свержин

Должно быть, раззадоренный майским солнышком, Нептун отложил свой штормовой трезубец в сторону, чтобы всласть позабавиться с игривыми морскими девами. А потому славящийся своим паскудным нравом Бискайский залив отпустил оба тяжелогруженых корабля без какой-либо дани. Мы шли вперед, стараясь держаться подальше от коварного мыса Финистер с его смертоносным кладбищем кораблей. Суетливые чайки, возмущенно крича, кружили над мачтами, требуя подачки и, между делом, знаменуя близость берега. Но уже английского. Пару раз на горизонте виднелись мачты. Возможно, испанцы. Однако, завидев нас, незнакомцы спешили скрыться, не желая выяснять отношения, а корсар ее величества и пальцем не пошевелил, чтобы перехватить возможный приз. Как говорится, недосуг!

Оба корабля неспешно, но вполне уверенно шли в Лондон. Лишь только раз, когда по левому борту показались зеленые скалы Девоншира, Рейли велел стать на якорь и отправил к берегу баркас с одним из своих офицеров. Впрочем, в этой остановке не было ничего удивительного. Отчего, спрашивается, коренному девонширцу Рейли не передать весточку родне, ну и десяток-другой трофейных слитков в качестве подарка на добрую память. Правда, как мне показалось, слитков серебра на берег было перевезено значительно больше, чем два десятка, но семьи у девонширцев многочисленные, а я не налоговый инспектор. Так или иначе, примерно через сутки баркас вернулся, и мы продолжили путешествие в том же неспешном темпе.

Лис изобретал все новые и новые блюда из картофеля. Адмирал Ортега брюзжал по поводу варварских обычаев англичан и как бы исподволь выспрашивал у месье д’Орбиньяка местонахождение той счастливой земли, где перец сыплют горстями и молочные реки выходят из кисельных берегов, чтобы обеспечить плодородие деревьев, увешанных золотыми сольдо. Однако с проторенной адмиралом стези мой друг то и дело сбивался на чудодейственные свойства волшебного напитка, именуемого “Лисовый напий”. По словам д'Орбиньяка, ста граммов этой необычайной жидкости было достаточно, чтобы поднять из гроба покойника, если он, конечно, согласится хлебнуть этой бурды. А уж тем паче отправить к праотцам человека вполне здорового.

– Да шо ты мне свой херес под нос тычешь? – в пылу спора переходил на крик Рейнар, размахивая руками и корча Ортеге страшные рожи. – На шо он годен?! В ясную погоду палубу драить? И то вдали от берега, шоб мухи не слетались!

Воистину, суровый сын знойной Испании сполна хлебнул невзгод и измывательств английского плена. Между тем мы все ближе и ближе приближались к заветному Лондону. И каждый день неутомимый Лис радовал нас новым блюдом из “чудодейственных цветов Дианы”.

Так было и тем утром, когда за витражным переплетом окна – язык не поворачивался назвать это иллюминатором – замаячили утопающие в зелени дома Шадуэлла, жмущиеся к самому берегу Темзы, точно толпа встречающих у пирса. В наши дни, когда границы Лондона сдвинулись аж за Вулидж, оставив далеко позади рубежи старого Лондонского графства, тяжело поверить, что все эти Шадуэлл, Розерхайзер и Уаппинг были дальними задворками столицы. Но сейчас все обстояло именно так, и даже защитный земляной вал, насыпанный лет через семьдесят вокруг сердца Британии, не включал Шадуэлл в черту города. И все же, признаться, я был весьма рад видеть эти знакомые с детства берега, вдохнуть родной туманный воздух и, наконец, увидеть на горизонте крепостные башни Лондонского моста. Я глядел во все глаза, радуясь отсутствию смога, ставшего в наши дни почти неотъемлемой частью лондонских пейзажей. Смотрел, как проплывает мимо Тауэр, пока еще окруженный широченными рвами, на месте которых четыреста лет спустя будут резвиться детишки, играя в мяч на зеленых лужайках.

– Добро пожаловать в Лондон, сир! – Рейли, войдя в мою каюту, отвесил шутливый поклон. – О, я вижу, вам понравился наш Тауэр! Ему без малого пятьсот лет, а он все строится. Посмотрите, вот этот, с четырьмя башнями, – Белый Тауэр. Его построил Гэндальф, епископ Рочестерский, в 1097 году, еще во времена Вильгельма Завоевателя.

– Вильгельм Завоеватель умер в 1087 году, – рассеянно поправил я. – Белую же башню построили во времена Вильгельма II – Рыжего.

– Верно, – хмыкнул Уолтер. – Признаюсь честно, поражен вашими познаниями. Но впрочем, я пришел сюда не за тем. Мы швартуемся. Не откажите в любезности, ваше высочество, не выходите из этой каюты до той поры, пока я не пришлю за вами.

– Вы меня арестовываете? – Я резко вскочил с места, в один миг забывая о прелестях майского Лондона.

– Ну что вы, мессир! Просто я желал бы преподнести кое-какой сюрприз моей Белла Вирджиния, и было бы прискорбно испортить его вашим преждевременным появлением. Покорно прошу извинить за временные неудобства. Надеюсь, как мужчина вы меня понимаете.

– Признаться, нет, – удивился я, осознавая с грустью, что, невзирая на звучность моею эфемерною титула, у гостеприимного хозяина есть весьма широкие возможности, чтобы настоять на своем.

– Увы, сир… – развел руками корсар. – Вам, французам, никогда не понять нас, англичан.

Я хмыкнул и, не вдаваясь в излишние объяснения, отвернулся.

– Ну, вот и славно, – с хорошо знакомой жесткой ноткой в голосе отчеканил Рейли. – Я не прощаюсь, мой принц.

Хлопнувшая дверь недвусмысленно свидетельствовала, что дальнейшие переговоры бессмысленны, а скрежет ключа в дверном замке не оставлял сомнений, что капитан “Дерзновения” тщательно взвесил каждое слово, прежде чем обращаться ко мне со столь нескромной просьбой.

Что ж, замки испанцы привозят из Фландрии. А там мастера свое дело знают отменно, шпилькой такой замок не откроешь. Да и нет здесь этой шпильки. Завалившись на покрытую периной кровать, я закрыл глаза, надеясь хоть в такой форме выразить протест против насилия над личностью. Дремота, навеянная мерной качкой, не заставила себя долго ждать. К жизни меня вернул бодрый голос Лиса на канале связи:

– `Але, Капитан! Хватай мешки, вокзал отходит! `

– `Что произошло? ` – встрепенулся я, усиленно растирая виски, чтобы окончательно вернуть ясность разуму.

– `Пока ничего особенного, но мое пролетарское чутье подсказывает, шо мы таки приплыли `.

– `Это несомненно `, – подтвердил я.

– `Да я не в этом смысле `, – возмутился д'Орбиньяк моей непонятливости. – `Короче, даю прямое включение с камбуза, а ты уж сам кумекай ху из ху, а ху из кто-то другой `.

В эту секунду я увидел мир глазами своего напарника и услышал его ушами все происходящее на палубе в непосредственной близости от Лисовского наблюдательного пункта. Стоя у борта, Рейли беседовал с высоким, сурового вида мужчиной в темной одежде гугенота, с лицом благообразным, однако наполненным тем яростным внутренним огнем, который делает людей великими подвижниками или не менее великими мучениками за веру.

– …сэр Френсис! – не столько раздраженно, сколько досадливо проговорил Рейли. – Я не скажу, что вознаграждение меня не интересует вовсе, но здесь я целиком полагаюсь на щедрость ее величества, и, если бы речь шла лишь об этом, разве стал бы я приглашать вас на корабль, да еще тайно и с такой поспешностью.

– Тогда что? – удивленно спросил человек в черном, именуемый сэром Френсисом.

– Милорд, дело тайное. Прошу вас это понять, – переходя на театральный шепот, начал сгущать туман корсар. – Вы ведь в прошлом году были послом в Париже?

– Да, это так, – кивнул незнакомец.

Стоп! Почему незнакомец? Посол в Париже в год Варфоломеевской ночи? Очень даже известная особа! Собственной персоной Френсис Уолсингам, секретарь королевы, ее доверенное лицо и начальник секретной службы. Вот так сюрприз!

– Я прошу вас, сэр, не привлекая чужого внимания, пройти вон к тому окну и поглядеть в него.

– Что вы мне собираетесь показать, сэр Уолтер? – насторожился королевский поверенный.

– Вы все увидите сами, – чистосердечно пообещал Рейли, клятвенно воздевая вверх руку. – Обещаю, это не опасно.

Уолсингам исчез из Лисовского поля зрения, и спустя несколько секунд его лицо мелькнуло по ту сторону окна на галерее, опоясывающей корму. Обратный путь занял у личного секретаря ее величества примерно вдвое меньше времени, чем дорога к окнам моей опочивальни.

– Наваррец?! – выпалил сэр Френсис, не в силах, должно быть, подыскать слова, чтобы выразить свое безмерное удивление.

Рейли развел руками и молча поклонился.

– Но что он здесь делает?

– Это тайна, милорд. Тайна даже для меня. – Уолтер вздохнул. – Как вы, должно быть, помните, мы с этим неистовым гасконцем боевые товарищи. Но его секреты – это его секреты. Могу сказать лишь одно: ему необходимо видеть нашу добрую королеву.

– Но, будучи государем Наварры, он не может ступить на землю Британии без личного приглашения ее величества!