Колумбы московского футбола - Леонид Горянов

Именно по инициативе Романа Федоровича Фульда и его единомышленников уже в 1896 году была создана при Московском гигиеническом обществе «комиссия по устройству подвижных игр». Вскоре по ее инициативе на Ширяевом поле в Сокольниках оборудовали по всем правилам футбольное поле, а затем комиссия содействовала постройке такого же поля в дачном местечке Быкове, куда на лето перекочевывала основная масса играющей молодежи – первой футбольной нашей гвардии.

Итак, поле у завода Гоппера, Ширяево поле и Быково – вот три исходные точки, три колыбели новорожденного спорта в Москве. Многое в играх, возникавших здесь, носило еще, конечно, стихийный и примитивный характер, выглядело первобытно, но делу дан был ход.

Прошло первое десятилетие. За это незначительное с точки зрения истории время игра успела прочно укорениться в быту москвичей. Команды, которых становилось все больше и больше, стали играть по единым правилам, написанным впервые Фульдом и отпечатанным в 1904 году. А вот еще одно интересное свидетельство происходивших в ту пору перемен, написанное журналистом Д. Благоевым: «Футбол у нас привился, спору нет. Смотреть его стало куда интереснее. Господа, отдающие этому модному занятию свое время, поняли, что игра «толпой» как это было вначале, не приводит ни к каким результатам, что необходимы определенная тактика, костюм и форма».

Год спустя, в девятьсот пятом, произошло событие, исключительное по своей важности: Р. Фульд и его компаньон А. П. Мусси организовали первый в Москве футбольный клуб – Сокольнический клуб спорта и построили для него также первое в городе обнесенное забором футбольное поле со скамейками для зрителей. Уютный, расположенный в основном бору стадион существовал долгие десятилетия, был любимым владением московских армейцев. На нем выросло не одно поколение советских чемпионов и рекордсменов.

Говорят, лиха беда – начало. Через два года появился еще один клуб – КФС, за ним другие. И вот наконец происходит событие, которое с полным основанием можно назвать историческим: был опубликован календарь игр и проведен первый официальный розыгрыш первенства Москвы, в котором приняли участие всего четыре клуба – БКС (Британский клуб спорта, куда входили англичане, проживавшие в Москве), СКС, морозовцы и «Унион».

Это событие, несмотря на его видимую сегодня примитивность, имело исторические последствия для московского футбола. Оно дало ему крылья, послужило толчком вперед, увлекающим примером. Один за другим организуются новые футбольные клубы – в Замоскворечье, у Петровского парка, на Пресне, в дачных пригородах… Вся эта масса команд, жаждущих борьбы, интересных встреч, требовала какого-то единого руководящего центра, штаба, который мог бы направлять все нарастающий спортивный поток по новому руслу. И вот 21 декабря 1909 года представители всех клубов собрались на учредительное совещание и провозгласили создание Московской футбольной лиги. Футбол в древней столице России получил свое стройное организационное здание и пошел вперед, все быстрее и увереннее. Начался розыгрыш Кубка Фульда (для первых команд класса «А»), Кубка Вашке (для вторых команд класса «А»), прошумели первые междугородные матчи, шла подготовка к созданию сборной команды России и посылке ее на Олимпийские игры 1912 года в Швецию, строились все новые площадки, русские фабриканты налаживали выпуск своего, отечественного, инвентаря. Газеты писали: «Футбол у нас становится модным. Теперь на площадках, где идет игра, нередко увидишь благородных господ».

Вот что это было за время, когда начинали свою футбольную карьеру братья Чесноковы.

Первым из их семьи с футболом познакомился Борис. В 4-й московской гимназии учились, кажется, на два класса старше, Леонид Смирнов и Марк Варенцов – ребята, уже успевшие познакомиться с футболом и влюбиться в него. (Леонид Смирнов через два года стал игроком сборной Москвы, а затем и сборной России.) Часто до начала занятий и на переменах они выскакивали в гимназический двор, подбирали себе партнеров, соперников, и начинались сражения.

Так получилось, что Борис Чесноков несколько раз оказывался в одной команде со Смирновым: гимназические знаменитости брали его за малый рост и невзрачный вид -хотели показать, что выбирают себе в помощники самых что ни на есть слабых. Но Борис через две-три игры стал показывать такую прыть, что при распределении игроков по командам все стали требовать:

– Чеснокова нам!…

– Нет, нам давайте!…

Борис и в самом деле научился очень ловко обращаться с мячом, легко проскальзывал мимо защитников, очень хорошо видел партнеров, а главное – совсем не уставал.

– Неугомонный малыш,- говорили о нем товарищи.

– Из этого парня выйдет толк,- вторили им другие. Тому, что маленький Чесноков выдвинулся в число лучших среди сверстников с такой поразительной быстротой, в общем-то есть довольно простое объяснение. Среди учеников 4-й московской гимназии преобладали дети весьма состоятельных родителей, избалованные, изнеженные, совершенно не привыкшие к физическому труду, к движению. Одним словом, типичные маменькины сынки. На их фоне Борис, прошедший суровую школу детства, имевший в своем «активе» годы увлечения лаптой, городками, чижиком, выглядел настоящим крепышом. Вот почему именно ему Леонид Смирнов, которого Чесноков всегда считал своим первым учителем и тренером, сказал однажды:

– Приходи завтра в ботинках попрочнее, пойдем играть с другой гимназией.

Игра состоялась где-то на Басманной, в парке, которого уже давно нет в Москве. Она длилась часа два, и все это время Чесноков без устали носился по полю. Сначала соперники его демонстративно не замечали, но после того, как он забил подряд три гола, стали кричать:

– Смотрите за этим лилипутом!

«Лилипут» разозлился и провел в ворота соперников еще два гола.

На этом его выступление за сборную своей гимназии прекратилось: команда в то же лето распалась. Но любовь к новой игре не ушла из сердца. Наоборот, она все больше и больше захватывала его.

– Папа, купи мяч,-все чаще и чаще просил Борис. Наконец заветное желание исполнилось. И четыре брата, собравшись вместе, стали все свободное время проводить во дворе, отчаянно разбивая отцовский подарок. Потом к этой четверке присоединились другие гимназисты, мальчишки с соседних улиц, мастеровые из депо… Число игроков росло с непостижимой быстротой. Двор дома уже давно оказался для них тесным.

С позволения отца Борис решил провести настоящий, по всем правилам, матч на… погрузочном дворе станции, что входил во владения Михаила Николаевича. И вот на большом пространстве, мощенном булыжником, ограниченном с двух сторон пакгаузами, начался поединок одетых и «голых» (чтобы было легче различать соперников, игроки одной из команд сняли рубахи).

Где-то неподалеку свистели маневровые паровозы, лязгали буфера подававшихся под разгрузку платформ, но все это заглушали удары по летающему от ворот к воротам мячу, крики футболистов и зрителей.

Зрителей на беду набралось в тот раз слишком много: пришли конторские служащие, машинисты, грузчики. Отец Чесноковых тоже оставил свой кабинет и стоял, с восхищением и гордостью наблюдая, как ловко и отчаянно действуют его мальчишки. И вдруг:

– Это что за безобразие?! Прошу всех разойтись по своим местам.

Надо же было так некстати нагрянуть на станцию управляющему! Последовало строгое распоряжение: «Футбол на товарном дворе немедленно прекратить. Он отвлекает». Пришлось искать новое пристанище. Сначала нашли неплохую лужайку неподалеку от Калитниковского кладбища, потом чуть ли не половину лета играли на широкой, тихой Александровской улице, на лугах, что раскинулись в треугольнике между линиями Нижегородской и Курской дорог.

Как только братья Чесноковы и созданные ими команды вышли из тесноты товарного двора на открытые площадки, как только начались здесь регулярные матчи, к ним потянулись десятки и сотни молодых людей, рабочие с близлежащего металлического завода Гужона.

В памяти очевидцев тех событий надолго сохранились многие детали футбольных схваток. Вот проезжают по своей трассе всегда в одно и то же время известные на всю округу водовозы братья Васильевы. Медленно тянет наполненную водой бочку старая, заморенная кляча, а с трех сторон окружают ее, словно почетный караул, три рослых парня. Они староверы и даже летом не снимают свои, поддевки, черные фуражки. У Калитниковского кладбища на зеленом раздолье по субботам и воскресеньям кипят футбольные страсти. Три брата сначала в страхе наблюдают за ними издали, через некоторое время они смелеют, подходят ближе. А однажды старший из них сказал Борису:

– Разрешите и нам попробовать.

С тех пор постоянно можно было наблюдать одну и ту же картину: стоит водовозка на лугу, спокойно пощипывает траву лошадка, а три брата, не снимая своих поддевок, носятся по полю, гоняют мяч. И неплохо у них все это получается.