Медвежонок Паддингтон за границей - Майкл Бонд

А ещё, – тут он совсем насупился и подал чиновнику Паддингтонов дневник, – писал чего-то в этой вон книжке.

– Это мой дневник, – удручённо пояснил медвежонок.

– Гм… – буркнул носильщик. – Другим рассказывай. Видели мы такие дневники: что ни день, то какая-нибудь каверза. А в придачу он ещё этот вон маскарад тащил под мышкой! – добавил носильщик, кладя на стол набор «Знаменитый сыщик», завёрнутый в коричневую бумагу.

– Я так и знала, что добром это не кончится! – вздохнула миссис Браун. – Говорила я тебе – оставь его дома!

– Какую-то он пакость затеял, вот что я вам скажу, – не унимался носильщик. – Очень уж у него вид подозрительный.

– Ну, медведь, – обратился к Паддингтону чиновник, – что скажешь?

Паддингтон глубоко вздохнул и приподнял шляпу.

– Я просто записывал свои впечатления, для мистера Крубера, – пояснил он.

Повисла напряжённая пауза, во время которой что-то белое и липкое мягко шмякнулось на пол. Носильщик поднял непонятный предмет двумя пальцами и уставился на него в недоумении.

– Похоже на булку с мармеладом, – не очень уверенно определил чиновник, почему-то поглядев на потолок.

– Это и есть булка с мармеладом, – подтвердил Паддингтон. – Она, наверное, из моей шляпы выпала. Я там всегда держу кусок на всякий пожарный случай.

– Что-то я не слышал, чтобы кто-нибудь пытался провезти контрабандой булку с мармеладом, – покачал головой чиновник. – Пусть этим займётся таможня.

– Это ещё не всё, – снова вклинился носильщик, водрузив Паддингтонов чемодан на стойку и охлопав его опытной рукой. – Глядите-ка, он внутри почти пустой, а снаружи вон какой пухлый, – понимаете, о чём я?

– Наблюдение за самолётами в бинокль, – начал перечислять чиновник, берясь за телефон. – Непонятные записи в тетради. Попытка провезти контрабандой булку с мармеладом… Да, придётся с этим как следует разобраться.

– Он небось медведь-контрабандист, – радостно подхватил носильщик. – А контрабанда вся у него в мех запрятана. И вообще, хотите знать правду, так это наверняка никакой не мармелад.

– Придётся отдать эту гадость на экспертизу, – заключил чиновник, вешая трубку.

Паддингтон подумал, что ослышался.

– Какая же это гадость! – воскликнул он возмущённо. – Это мой самый любимый мармелад из «Уценённых товаров»!

И Паддингтон бросил на чиновника несколько очень суровых взглядов. Тот принялся судорожно поправлять воротник и успокоился, только когда дверь за его спиной распахнулась и вошёл другой чиновник, ещё более суровый и важный.

– Вот этот, – сказал первый чиновник, указывая на Паддингтона. – Этот, маленький, мохнатый, в шляпе.

– Бумажки у него не в порядке, – тут же влез носильщик.

– Бумажки? – ошарашенно переспросил Паддингтон. – Нет, бумажки у меня все на месте. Вот карта, вот маршрут…

– Он имеет в виду твои документы, мишка-медведь, – пояснила миссис Браун, бросив на носильщика сердитый взгляд.

– Послушайте, ведь… – начал было мистер Браун.

– Прошу прощения, сэр, – осадил его важный чиновник, – к сожалению, я вынужден попросить вас не вмешиваться, пока мы не закончим допрашивать этого… кхм… джентльмена.

Он решительно оттеснил Браунов в сторону, поднял перегородку в стойке, чтобы медвежонок мог пройти, и направился к дверям своего кабинета.

Паддингтон подхватил бумажный свёрток и чемодан и с понурым видом побрёл вслед за чиновником.

– Ой-ой, – сказал он напоследок, горестно оглянувшись через плечо. – И что же это с моими бумажками?

– Бедняга Паддингтон, – посочувствовал Джонатан, когда за медвежонком закрылась дверь.

– Он иногда и правда выглядит немного подозрительно, – вздохнула Джуди. – Особенно если видишь его в первый раз…

Миссис Бёрд воинственно взмахнула зонтиком.

– Если они обидят нашего мишку, им придётся иметь дело со мной, – посулила она. – И вот увидите, я тут всё переверну вверх дном!

– Только бы они не нашли этот его потайной кармашек в чемодане, – заметила Джуди. – Вот уж что, должно быть, выглядит подозрительно!

– Не найдут, – успокоил её Джонатан. – Туда ещё ни один человек никогда не заглядывал. Хороший кармашек, что и говорить.

– Это ты во всём виноват, Генри, – напустилась миссис Браун на мужа. – Это ты придумал поехать за границу.

– Ничего себе! – возмутился мистер Браун. – Что-то вы до сих пор не очень возражали!

Но минуты шли, а Паддингтон всё не появлялся, и даже мистер Браун постепенно начал терять присутствие духа.

– Вы ведь не думаете… – Миссис Браун решилась высказать вслух то, что было у всех на уме. – Вы ведь не думаете, что они отправят его обратно в Перу?

– Пусть только попробуют! – сквозь зубы проговорила миссис Бёрд, пронзая взглядом закрытую дверь. – Пусть только попробуют!

Однако, когда дверь наконец-то отворилась и старший чиновник пригласил их войти, Брауны, откровенно говоря, были готовы к самому худшему.

* * *

– Ну вот, – проговорил мистер Браун, устраиваясь поудобней и защёлкивая пряжку привязного ремня, – всё хорошо, что хорошо кончается. Но, честно говоря, полчаса назад я был почти уверен, что мы так никуда и не улетим. Кто бы мог подумать, что у Паддингтона окажется паспорт!

– Он лежал у меня в чемодане, в потайном кармашке, мистер Браун, – пояснил медвежонок. – Как и все другие важные документы.

– Ну, – заметила миссис Бёрд, – я, честно говоря, и не думала, что тётя Люси отпустит Паддингтона в такую дальнюю дорогу без паспорта. Судя по тому, что я о ней знаю, она очень мудрая и предусмотрительная медведица и никак не могла упустить из виду такой важной вещи.

– Да и в любом случае, – добавила она, – как приятно слышать, что бумажки у нашего медведя всё-таки в порядке.

– Одного я не могу понять, Паддингтон, – вмешался мистер Браун, – почему ты сразу не сказал, что у тебя есть паспорт? И не было бы всего этого переполоха.

Паддингтон кинул на него обиженный взгляд.

– Так меня никто не спрашивал, мистер Браун, – пояснил он. – Все говорили о каких-то бумажках, а паспорт разве бумажка?

Мистер Браун кашлянул, а все остальные переглянулись. Но тут, по счастью, громко взревели двигатели, и самолёт побежал по взлётной полосе, так что неприятный разговор оборвался сам собой.

– Ну вот, все приключения позади, и теперь нас ждёт приятный отдых, – сказала миссис Бёрд через несколько минут, когда самолёт набрал высоту и пассажиры начали отстёгивать ремни.

И на это Брауны, глядя в иллюминаторы на сверкающее далеко внизу синее море, дружно отозвались:

– Верно! Верно!

Промолчал один только Паддингтон, который с головой ушёл в свой «моржруд». Он как раз обнаружил, что из‑за неразберихи в аэропорту они забыли пообедать. Утешало лишь то, что следующим пунктом в его плане значилось:

ПРЕБЫТЕЕ ВО ФРАНЦИЮ – ПИРЕКУС

– Вот и замечательно, – одобрил мистер Браун, когда Паддингтон показал ему тетрадку. – Ничто так не возбуждает аппетит, как переполох с медвежьими бумажками!

Глава четвёртая

Паддингтон спасает положение

– Кто бы мог подумать, – проговорила миссис Браун, бросив на мужа недовольный взгляд, – что мы так быстро сумеем заблудиться? Всего-то и пробыли во Франции несколько часов!

– А ты уверен, что не знаешь, где мы, Паддингтон? – в сотый раз спросил мистер Браун.

Медвежонок грустно покачал головой.

– Мы, наверное, случайно не туда свернули, – предположил он.

Брауны уныло переглянулись. Начался их первый день во Франции очень весело и приятно. Вокруг было столько всего нового и интересного, что время летело как на крыльях, особенно для Паддингтона: ему ведь надо было успевать следить за маршрутом – а для этого приходилось водить лапой по карте – и записывать все впечатления в дневник.

Пока дорога шла по побережью, им то и дело попадались маленькие городки, и Паддингтон во все глаза смотрел на машины, непрерывным потоком мчавшиеся по неправильной стороне улицы[11], и на людей, сидевших за столиками, которые стояли прямо на тротуаре перед входом в каждое кафе.

А между городами на долгие мили тянулись поля и перелески, и дорога, прямая как стрела, была обсажена тополями[12]. Время от времени на пути попадались крошечные деревушки, где по улицам деловито шагали мужчины в синих комбинезонах и сновали женщины с длинными батонами в руках[13].

А самое замечательное, что время от времени, когда машина огибала поворот, вдалеке вдруг вспыхивала на миг голубая гладь моря и слышался приглушённый шорох волн, разбивающихся о берег.