Бывший. Цена измены - Анна Эдельвейс

это мой сын.

У меня от бешенства скрипнули зубы. Я сжала стакан с водой. Чугунным шаром шевельнулась былая обида.

— А сейчас что случилось?

— Да он же моя копия! — воскликнул Марк, — Блондин!

И такая на меня напала месть за это слово "Блондин". Я с удовольствием выплеснула воду Марку в лицо:

— Да мало ли блондинов на свете!

Глава 6

Я поднималась в номер, руки и ноги дрожали.

Всё проигрывала в голове фразы. Его, свои. Что тут поделаешь. Сделанное не воротишь, сказанное не исправишь. В конце-концов я точно знала, Марк от меня не отвяжется.

С ним может быть хорошо, только когда ему хорошо. А вот если он встречает сопротивление на своём пути, всё! Демократия к чёрту, только война до победы. До его победы.

Что ж, я думала об этом не раз. Знала, что когда-то это произойдёт. Ведь знала? Ну, так чего же расстраиваться.

Война, значит война.

На негнущихся ногах подошла к номеру. Неслышно притворила за собой дверь, села в кресло напротив Элен. Она умными глазами ободряюще посмотрела мне в лицо, улыбнулась.

Закрыла ноут, спрятала в чехол. Уже возле двери обернулась:

— Звоните в любую минуту.

Я остановила её:

— Элен, скажите, можно ли уехать раньше. Как достать билет?

— Конечно. Всегда можно. Примите решение, сообщите. Всё сделаю.

У меня скривилось лицо. Я зажала рот руками, слёзы брызнули.

— Ложитесь спать, Жанна. Утром станет лучше. Слушайте своё сердце. Как говорят французы: "Любовь покрывает все грехи".

— А я знаю другую поговорку: "В отсутствии солнца сияйте самостоятельно".

Элен помахала мне из дверей,

— Ну, так одно другому не мешает. Да?

Элен ушла.

Я сидела в кресле, запустив руки в волосы, раскачивалась и плакала.

Досада сжимала сердце, я кусала губы, всё думала, думала…

Всё должно было быть по-другому.

Если бы…

Роман, появившийся в моей жизни полгода назад не отправил меня с сыном в Диснейленд в Париж.

Тогда, вернувшись, я бы и дальше встречала каждое утро в объятиях классного, богатого и заботливого парня.

Одна беда — нелюбимого.

Я бы со всех сил скрывала под маской благодарности свою тоску по бывшему.

Я и дальше радовалась бы тому, что стала желанной женщиной для другого, забыла об одиночестве бессонных ночей с маленьким сынишкой, что отодвинула от себя нищенский статус матери-одиночки.

Никто бы не узнал, что ночами в объятиях одного я вспоминала ласки другого, в трепетных словах страсти искала отголоски тех, что шептал мне он, мой бывший.

Если бы…

билет в чёртово путешествие был не в этот четверг, то через неделю Роман встретил бы меня в аэропорту, завалил цветами.

Я чувствовала бы и дальше себя счастливицей, которой дарят офигенные подарки, потрясающую заботу, внимание.

А сама, оставшись наедине со своими мыслями исходилась бы завистью к той, что сейчас в объятиях моего бывшего. Душила бы в себе желание увидеть его.

А при случайной встрече через много лет, гордо послала бы его к чёрту и никогда не сообщила ему, что у него растёт сын!

Если бы…

тогда не случилась бы та встреча в аэропорту, что смела с шахматной доски все фигуры в котёл подлых интриг, всеразрушающей зависти и страсти.

Но "если бы" не произошло.

Моя жизнь круто влетела в новую игру. В игру без правил.

Мне придётся в неё играть и обязательно выиграть.

Но как?

На утро, как только Элен появилась на пороге, я огорошила её просьбой:

— Элен, нам всё же придётся уехать сегодня вечером.

Она внимательно посмотрела на моё лицо. Я и сама знала, на нём красноречиво запечатлелась ночь без сна и бесконечные слёзы.

— Да, без проблем, Жанна. Я ночью уже на всякий случай зарезервировала места. На сегодня, в двадцать три часа самолёт. А пока давайте решим как проведём чудесный день в Париже!

Я чувствовала себя свинья-свиньёй. Из-за моей истеричности, неуверенности в себе я сдёргиваю ребёнка из чудесного путешествия. И эти перелёты…

— Элен, я не знаю, что делать. Мне очень трудно находиться здесь, понимаете, я..

— Не надо ничего объяснять, Жанна. Ваш малыш слишком мал, чтоб оценить масштабность прогулки. Ему и за сегодня хватит впечатлений. Другое дело, хватит ли вам. У вас программа на две недели.

— О, Элен. Вы не представляете. Этих впечатлений мне хватит на всю оставшуюся жизнь. Причём, во всех смыслах.

— Вы ведь сейчас не о Париже, да, Жанна?

Я кивнула, сдерживая слёзы, непрошенно навернувшиеся на глаза.

— Вы всегда можете мне позвонить, Жанна. У меня много друзей. И в России тоже. Помогу, чем смогу.

— Спасибо. Дома у меня мужчина. Там всё будет хорошо.

Итак, мы отправились на прогулку.

Никита весело выкатился из отеля, забрался в её "Пежо". Мы отправились на Монмартр. Самая большая моя мечта после оперетты "фиалки Монмартра" побывать там.

Собор, чудесные улочки, заполненные художниками всех мастей и — кафе! Самые волшебные и очаровательные парижские кафе. С коваными столиками на двух персон, с изящными креслами на гнутых ножках под разноцветными тентами.

Прямо на булыжной мостовой или на тесном тротуарчике они располагались тут и там, призывно маня дивными ароматами кофе.

Болтающиеся без дела туристы, ветерок.

Я в буквальном смысле слова зависла в квартале художников! Выбрала картину, почувствовала её всем сердцем, поняла, что не смогу с ней расстаться. Сюжет совсем незамысловатый:

"Кафе, фиолетовый полог навеса, в плетёных шпалерах цветник вдоль витрины, деревянный прайс на ножках на фоне распахнутой двери".

Никита носился с ветряной игрушкой, Элен предложила:

— А давайте, Жанна, я угощу вас чем-то необычным. Зайдём в это кафе.

Нам подали на свежевыпеченых мягких кусочках багета тонко нарезанные лепестки чего-то ароматного. Оказалось, это был солоновато-сладкий вкус копчёного мясного деликатеса. И бокал соломенного Альбариньо. Я, конечно не запомнила, как это называлось, но теперь слово Париж навсегда останется в памяти антуражем этого дня.

Потом мы поехали в Диснейленд. Четыре часа в умопомрачительном царстве детского счастья это ничего. Там надо оставаться на неделю.

Назад мы прибыли настолько уставшими, счастливыми — не передать.

Прощаясь, Элен обещала приехать через пару часов, около девяти вечера и проводить нас в аэропорт.

Ужин нам с сынишкой подали в номер. Никита разбаловался, наскокался резвым котёнком, наконец выдохся, примостился на диване с телефоном.

Я собрала вещи, смотрела с балкона на вечерний город, когда в дверь постучали. Я вздрогнула всем телом.

Для Элен рано, может официант.

Я знала, что это не официант. Приоткрыла дверь. Марк.

Не впустила. Ласково сказала сыну:

— Сынок, я здесь, за дверью,