Росич. Книга 2. Мы наш, мы новый - Константин Калбанов

Как и предполагали, набрать большую скорость не удалось, но тем не менее, когда огибали высокий нос парохода, все же они на его фоне как-то не смотрелись, эдакие Штепсель и Тарапунька, если не сказать больше, получился изрядный крен на правый борт. Звонарев даже бросил обеспокоенный взгляд на Зимова, все же Роман Викторович ни разу не моряк, но ничего, вцепился в леера так, что костяшки побелели, но за борт вываливаться даже не думает. Взгляд на пулеметчиков, тоже люди сугубо сухопутные. Туристы, блин. Лиц не видно, но по позам видно, что если и бурлит в них адреналин, то дрожи ни в ногах, ни в руках. Ну, да кто бы сомневался.

Японцы заметили катер. В первые мгновения опешили. Но пришли в себя весьма быстро. Носовое орудие пришло в движение, матросы спешно его перенацеливают, безошибочно определив опасность исходящую от невесть откуда взявшегося кораблика. А нехрен лениться! Надо было сделать кружек вокруг приза, тогда и в штаны делать не пришлось бы, а теперь поздно пить боржоми, коли почки отказали.

- Не так быстро, уклунки! Филя бей по ходовому мостику, потом от кормы к середине. Наше вам с кисточкой!

Пулемет Фролова выпустил длинную, злую очередь. Расстояние так себе, не больше полутора сотен шагов, так что свинцовый рой злобных ос, влетает точно в группу у носового орудия. Прислуга так и не успела его довернуть, как была буквально скошена. Хороший все же пулемет разработал Горский. Разобравшись с орудийным расчетом, Фролов переносит огонь на группу, суетящуюся у яла. От деревянного суденышка полетели щепки, люди падают на палубу, двое свалились за борт. Кто убит или ранен, а кто попадал от страха, не разберешь, но Николай ведет огонь уверено, не суетясь, так что возможно тех, кого он не задел не так чтобы и много.

Пулемет Васюкова столь же уверено и остервенело сечет пулями ходовой мостик, тут же обезлюдевший. Даже с такого расстояния, несмотря на дробный перестук пулеметов, слышно как пули остервенело, с глухим звоном бьют о металл. Вот частично появляется правый борт миноносца, видна прислуга суетящаяся у орудий, быстро сориентировались, еще немного и орудия заговорят, калибр так себе, но им и этого за глаза, с такого расстояния не промажут. Не судьба. Васюков переносит огонь на них и моряки пачками валятся на палубу и вываливаются прямо в море.

Обстрел в упор из двух пулеметов, буквально не дает японцам поднять голову. На палубе никого, да и кто бы шевелился, тех раненных, кто подавал признаки жизни, пулеметчики без капли сомнений или сожалений попросту добили. Никогда не оставляй за спиной недобитого противника. Эту науку они запомнили раз и навсегда.

Ноль третий встал борт о борт с японцем, расстояние несколько метров. Молодец все же Панин, настоящий наездник для их скакунов. Иероглифов, Сергей не знает, но судя по повреждениям форштевня и тому, что ему известно из прошлой истории, это 'Оборо'. Насколько он знал из рассказов Антона, этот эсминец в числе погибших не числился. Что же, возможно и уйдет, но не так просто. Его необходимо вывести из строя на как можно более долгий срок, иначе 'Манчжурии' не уйти, да и им грешным может достаться. Пока слава богу по ним не произвели ни одного выстрела, ни то что из орудия, но и из пистолета.

- Роман Викторович, начали!!!- Зимов кивает, быстро отирает выступивший на лице пот и подает команду матросам.- Николай!!!- Это уже Фролову, говорить, что именно требуется, нет необходимости. И так понятно, чтобы никто из команды японца и носа не высунул. Но Сергею так спокойнее.

- Порядок командир!- О как! Когда это он успел для них стать командиром, до этого такого обращения заслуживал только Гризли, даже Песчанина именовали не иначе как Антоном Сергеевичем. Растем, однако.

Вентили открыты и из бранбоцтов вырывается подогретый паром мазут, толкаемая насосом упругая, черная струя бьет по надстройкам, ходовому мостику, палубе, заливая все маслянистой пленкой, протекая во внутрь, через открытые люки и двери, обильно орошая тела и еще живых людей, прячущихся за надстройками по левому борту. Сколько удалось вылить мазута на 'Оборо', Сергей сказать затруднялся, но наверное никак не меньше тонны.

Все это время пока матросы 'купали' японца, Звонарев провел припав к открытому боковому окну с маузером на изготовку, внимательно осматривая надстройки. Рядом, также с оружием, пристроился Панин. Пулеметы постоянно огрызались короткими злыми очередями, не давая расслабиться команде миноносца, посылая пули то в одно, то в другое место, без какой-либо системы. Все, хватит.

- Роман Викторович, достаточно!- Вот подача мазута прекращена, остатками вытекающей, тягучей жидкости пропитывают заранее подготовленную ветошь, прикрученную к обрезкам проволоки. Зимов чиркает спичкой и подносит ее к импровизированны факелам. Те сначала неохотно, но затем все сильнее разгораются и вот в сторону корабля противника летят два огненных шара.

Панин уже у штурвала, кивок рулевому, на время отстраненному и сейчас держащему в руках телефонную трубку. Бледные губы нехотя размыкаются и хриплый голос выдает, едва ли не на истерической ноте.

- Машина, самый полный!

Опять закипает вода за кормой и ноль третий начинает движение. Сначала движется параллельно обреченному кораблю, потом понемногу набирая ход, начинает отворачивать в сторону. На японце пока еще вяло разгорается пролитый на него мазут. Русские еще не отошли от японца достаточно далеко, а пламя все набирая силу сначала охватывает центр, а потом начинает буквально реветь. Не прошло и пол минуты, а корабль уже весь объят пламенем. Пулеметы продолжают садить короткими очередями, есть желание спастись, в распоряжении команды левый борт частично скрытый надстройками и трубами, но вот заниматься тушением пожара, вам пока рано.

Они успели отойти от противника на расстояние чуть больше кабельтова, когда в носовой части 'Оборо' выметнулся огонь и обломки корпуса. Не иначе раздосадованная старуха, поспособствовала, чтобы огонь добрался до запасной торпеды, и ее боевая часть детонировала. А может это рванули трехдюймовые снаряды. А чего вы от нее хотели. Она сбила его с курса, вывела точно на транспорт и практически безоружный русский сторожевик, чтобы даже в такой малости история не претерпела изменений, а его команда не смогла придумать ничего лучше, как позволить не просто вырваться транспорту, но еще и позволить над собой покуражиться. Стоит ли удивляться, что старуха осерчала.

'Оборо' все еще был объят пламенем, когда его корма задралась вверх, обнажая винты и миноносец словно нырнул в бездну. Только значительно позже стало известно, что никто из экипажа эсминца так и не был обнаружен. Ну да не они начали первыми, а в том что отдачей зашибло, ни Звонарев, ни его спутники не виноваты.

***

Есть те кто утверждает, что первые выстрелы в этой войне были произведены канонерской лодкой 'Кореец', на рейде Чемульпо, который 26 января пытался покинуть порт, но дорогу ему заступили. Японцы утверждают, что в ответ на их действия, направленные на то, чтобы принудить русский корабль вернуться в порт, он ответил двумя орудийными выстрелами из тридцати семи миллиметровой револьверной пушки, повредив при этом машину 'Тсубаме'. Правда при этом они напрочь забывают упомянуть о трех торпедах выпущенных перед этим в 'Корейца', которые просто прошли мимо.

Другие говорят о том, что первые выстрелы были произведены на внешнем рейде Порт-Артура, по атакующим японским миноносцам. Правда, тут уж не стесняются отдать пальму первенства все же японцам, указывая на то, что русские все же ответили на выпущенные по ним торпеды к тому же уже после того, как две из них повредили 'Ретвизиана' и 'Цесаревича'.

Ни с одним из этих утверждений Гаврилов спорить не собирался. Он просто знал. Знал, что пальма первенства, уж во всяком случае в этой, он смел надеяться, теперь уже новой истории, принадлежала не кому-то там, а ему и его ребятам. Как бы там Антон не планировал их вступление в войну, но отказаться от возможности уменьшить военный потенциал Японии на парочку броненосных крейсеров новой постройки он не мог. Вот и был направлен в долгосрочную командировку Гаврилов.

Яхта 'Светлана' провела в южных широтах пол года. Нашли тихий уединенный и необитаемый островок, золотая можно сказать мечта безоблачного детства. Остров подошел во всех отношениях, здесь была и лагуна с ровным песчаным дном, лишенным какой либо растительности, а стало быть и ориентиров, что очень способствовало выработке навыков ориентирования под водой. И скалистый берег с неизменным прибоем, конечно ему было далеко до тех волн накатывающих на берег и столь любимых серфингистами, впрочем, эти пока еще не появились, идея оседлать волну, вроде как имеется у каких-то туземных племен, но на этом пока и все. Но этот прибой в купе со скалами как нельзя лучше подошел для тренировок и оттачивания навыков.