Половой рынок и половые отношения - Матюшинский Александр Иванович

Семейные вечера[1]

Как-то, года четыре назад, один мой знакомый показывает мне карточку и говорит:

— Вот, посмотри!

Я взял.

На карточке стояло знакомое мне имя бывшего конторщика, получавшего 40 рублей в месяц. Он уже около двух лет был без дела и без средств к существованию. И вот этот-то человек от своего имени и от имени своей супруги приглашает моего знакомого на «семейный вечер» с картами, с танцами, с шампанским…

— Что это значит?

— А это, брат, интересная вещь! — ответил мне мой приятель. — Вот этот самый господин приехал сюда не то из Греции, не то из Италии, а может быть, и поближе откуда, — только приехал он с непременным и твердым желанием «человеком» сделаться. Сначала он поступил конторщиком, рассчитывая примазаться к какой-нибудь покупке или продаже, — но это ему не удалось, очень уж много желающих у нас на эти дела. Потом он пробовал заняться комиссионерством, но и это ему не понравилось. Комиссионерство у нас занятие выгодное, но требует выдержки и настойчивости, потому что тут все основано на медленном расширении круга клиентов. Да и время для комиссионерства неподходящее — кризис везде мертвую зыбь установил. Вот он и напал на простую мысль. В крупных центрах много маменькиных и папенькиных сынков, которые не прочь бросить сотню рублей, чтобы провести вечер в культурном обществе и в тоже время всяческое удовольствие получить, ни в чем себя не стеснять. Словом, требуется соединение эстетики с полной распущенностью. Обычная покупка любви — это слишком просто, откровенно и не оставляет места никакой иллюзии:

«Купил любви на столько-то рублей, вступил во владение, хотя бы с злоупотреблением, — что тут интересного, а тем более заманчивого?»

Другое дело, если вы, например, попали на какой-нибудь семейный вечер, познакомились там с интересной дамочкой или девицей, проговорили с ней целый вечер, потом поехали ее провожать и как-то само собой заехали в отдельный кабинет ресторана поужинать. Все ведь это так естественно и дальше простой эксцентричности не заходит — эксцентричности весьма милой, заманчивой, но ни в каком случае не грубо-циничной!

В кабинете, опять-таки, как-то само собой оказывается, что вы как нельзя более дополняете друг друга, понимаете с полуслова и жалеете только, что не встретились раньше.

Словом, завязывается то, что называется интрижкой, — обе стороны чувствуют повышенное биение пульса жизни, обоюдно наслаждаются, наполняют пустоту времени и отделываются от скуки.

Конечно, такая интрижка может завязаться и случайно, но случая нужно ждать, — при том же, он может быть и не быть.

А представьте себе, что есть такое место, «семейный» дом, в котором всегда можно найти десятка два молоденьких дамочек, как нельзя лучше приспособленных к интрижке, милой, блестящей, остроумной, возбуждающей, Это, так сказать, магазин любви, всегда и для всех открытый, блестяще и прилично обставленный и вполне удовлетворяющий современным вкусам. Нужно вам несколько приподнять себя, встряхнуться от сытой, ничем не наполненной жизни, вы приходите в «магазин» и присматриваетесь. Тут есть и истерички, способные расшевелить самого пресыщенного человека, есть и молоденькие, наивные девушки, принимающие каждое слово за правду, каждый предмет, как он есть. Что вам нужно, то и выбирайте, — все сюда пришли за тем же, за чем и вы, все желают того же, только каждый выбирает по своему вкусу. Это не покупка женщины мужчиной, — нет, женщины тут тоже делают выбор по своему вкусу. Но ведь это-то и нужно, это-то и дорого, в этом-то и заключается разница между «веселым домом» и «семейным домом». Там вы получаете купленную вещь и только, а тут вы знаете, что не только вы выбрали, но и вас предпочли. Словом, тут вполне возможно взаимное увлечение, возможно начало более или менее продолжительной связи с порядочной женщиной, равной вам по уму, образованию и развитию вкусов. Возможна любовь. С другой стороны, женщина находит тут весьма многое, чего она не найдет в другом месте. Возьмите, например, женщину, муж которой получает ограниченное содержание. Жизнь такой женщины — серенькая, монотонная. А она, между тем, чувствует и сознает, что и по красоте и по уму она могла бы занять место в первых рядах общества. Она может увлекать и способна сама увлекаться, а в удел ей дано — усчитывание грошей и расположение серенького человечка, ее мужа. Такая женщина в «семейном доме» найдет все, что ей нужно.

Ведь прежде, чем оценить что-нибудь, мы должны видеть это «что-нибудь». Значит, ей нужно такое место, где бы ее могли видеть «ценители». Таким местом и является «семейный дом». Там она может показать себя всем желающим и в свою очередь найти для себя то, что ей нужно, то есть, взять не первого встречного, а наиболее подходящего. Требования в данном случае могут быть самые разнообразные, что в свою очередь обеспечивает спрос на всех почти мужчин. Старик может быть избран за его скромность, молодой — за его пыл и свежесть и т. д.

Таков план учредителя «семейного дома». И он рассчитал верно, без ошибки. Дела у него сразу пошли бойко. На вечера являлось самое разнообразное общество. И нужно отдать справедливость учредителю, он умело делал подбор своим гостям. Тут были только тайно вожделеющие, но не скомпрометировавшие себя явной продажной связью. Содержанки, например, на вечера не допускались, но допускались замужние дамы, имеющие богатого друга дома. От мужчин требовалось только, чтобы они были по внешности приличны, поведение их вне стен «семейного дома» не принималось во внимание. На первый взгляд, вечера «семейного дома» ничем не отличались от обыкновенных вечеров или балов в буржуазных домах: в зале танцевали, в кабинете хозяина играли в карты, в гостиной и будуаре хозяйки сидели парочки в уютных уголках, — все вели себя прилично, корректно. Но, всмотревшись хорошенько, вы начинаете замечать, что в группировке парочек есть какая-то особенность. Вы видите, что старичок непременно усаживается с юной девицей в ученической форме, перезрелая дама со средствами, в свою очередь, сидит в уголке с юнцом лет 19-20-ти. Далее, около подвижной истерической женщины лет 27-ми сидят трое мужчин лет за сорок, — но вот она взяла одного под руку и ушла в соседнюю комнату. Через полчаса эта пара покидает «вечер». Это значит, что выбор сделан, а продолжение будет уже вне стен «семейного дома». Таким образом в течение вечера покидают дом до десяти пар. Эти пары не возвращаются более или менее продолжительное время, именно до тех пор, пока завязавшаяся «интрижка» не прервется так или иначе. Поэтому хозяин строго следит за уезжающими парами и в передней, прощаясь с кавалером, просит «одолжить» ему известную сумму, смотря по состоянию клиента. Счастливый своей победой клиент обыкновенно с удовольствием исполняет просьбу хозяина. Но в некоторых случаях с такими просьбами хозяин обращается не к кавалеру, а к даме. Это значит, что, собственно, клиентом он считает даму, а кавалер фигурирует уже в роли предмета, на который предъявлен спрос. Как это ни печально, а приходится сознаться, что иногда перезрелые дамы увозят с собой, в качестве «провожатых», учащихся старших классов.

В общем, зимний сезон для «семейного дома» закончился блестяще, предприимчивые супруги скопили порядочный куш и на лето предполагали перенести поле деятельности куда-нибудь на воды.

Там они рассчитывали устраивать прогулки в горы, пикники, танцы на открытом воздухе. Они полагали, что летняя нега и праздность «водяных» обитателей значительно расширит круг их клиентуры. Зимние их вечера посещали, так сказать, с заранее обдуманным намерением, а на водах в круг их клиентов могут попадать и без умысла, от скуки, случайно или под влиянием «ликующей природы».

План, как видите, и на лето составлен вполне правильно и ничто не мешает его успеху. На Кавказских минеральных водах, да и вообще на курортах нравы и без того легкие, а если туда внести еще некоторую организацию, — то начнется настоящая вакханалия «любви». Таков «семейный дом». Какое влияние и значение он имеет и будет иметь в будущем, полагаем излишне говорить. Скажем только, что он разрушает единственную преграду, которая еще способна удерживать праздное буржуазное общество на пути нравственности. Преграда эта заключалась в необходимости считаться с приличиями, в боязни обнажить перед обществом свои пороки. «Семейный дом», как нельзя лучше, приходит на помощь «вожделеющим», но не дерзающим. Он дает возможность делать выбор, не попадая в такие места, одно появление в которых считается позорным. Учредители «семейного дома» это имеют в виду и стараются, чтобы у них прежде всего было все прилично. На вечере можно только познакомиться, но ни в каком случае не доходить до фамильярности, даже самый легкий флирт не поощряется, хотя и не возбраняется. Такая постановка «дела», с одной стороны, поощряет даже самых робких клиентов, а с другой, гарантирует безопасное существование и самому «семейному дому», ограждая его от вмешательства врачебно полицейского надзора.