Ловушка для Бесси - Лариса Капицына

Потом начиналось безумие, которое все труднее становилось контролировать. Грем заходил все дальше и, если Элис начинала протестовать, уверял ее, что главное не переступать черту.

– Милая, просто доверяй мне, – шептал он в темноте в промежутках между поцелуями. Невинные романтические поцелуи были в прошлом. Он уже привычным движением расстегивал кофточку и гладил ее полную грудь. Элис изнывала от его ласк и не сразу останавливала его. Грем позволял себе все большие вольности и однажды отнес ее на кровать и попытался раздеть. Собрав волю в кулак, Элис рванулась из его рук, и схватив пальто, выбежала из комнаты. Она еще помнила истории, услышанные в госпитале. Не то, чтобы она не доверяла ему, просто в самую важную минуту эти рассказы напоминали ей о том, что она не замужем, а следовательно, может оказаться такой же жертвой, как и прочие девушки. Кроме того, ей хотелось, чтобы самое главное случилось между ними после венчания, чтобы он знал, что она честная девушка и умеет держать себя в руках.

Грем извинился потом за этот вечер и сказал, что безумно влюблен в нее, и поэтому ему трудно сдерживаться. Единственный выход для них – пожениться как можно скорее, иначе они натворят глупостей…

Несколько дней она не подпускала его к себе, и он вел себя сдержано. Но вскоре все повторилось, и в сущности, их встречи стали представлять собой беспрерывную борьбу между желанием и добродетелью. К концу третьей недели эта сладкая пытка изрядно утомила обоих. Несколько раз Элис была готова уступить ему. Каждое его прикосновение вызывало в ней трепет и затуманивало разум. И все же, она понимала, что если станет его любовницей, то не сможет себя уважать потом. Что если она зебеременеет, а они все еще не будут женаты? Как она посмотрит в глаза отцу, знакомым, соседям? Грем был твердо намерен жениться, она чувствовала, что он не обманывает ее. Но вместе с тем, он не говорил ничего конкретного, ничего определенного. Он никак не мог найти работу, но у нее создалось впечатление, что он не слишком старается. Грэм хотел быть страховым агентом, но в Уилоби была только одна страховая контора, и там в его услугах не нуждались. Значит, нужно было найти что-нибудь другое, но ни он, ни тем более она, представления не имели чтобы это могло быть. Он читал объявления о найме, но везде требовалась грубая рабочая сила, а такая работа им даже не рассматривалась.

Кроме того, Элис тревожил предстоящий разговор с отцом. Нужно было сообщить ему, что она выходит замуж и, возможно, попросить у него помощи. Но Элис догадывалась, что отец не одобрит ее выбор и не станет ей помогать. У Грэма не было денег, не было работы, не было жилья. Вряд ли мистер Барнхем обрадуется такому зятю.

Элис ждала подходящего момента, чтобы познакомить их, но случилось так, что отец сам столкнулся с ними на улице, когда Грем провожал ее домой. Они посмотрели друг на друга долгим изучающим взглядом. Грем почтительно приподнял шляпу, мистер Барнхем холодно взглянул на него и пошел к дому, строго напомнив Элис, что уже поздно. У Элис упало сердце. Два ее любимых мужчины не понравились друг другу! На губах Грема застыла усмешка, полная презрения.

– Какой напыщенный старикан! – произнес он, и быстро пожав руку Элис, скрылся за углом.

Элис зашла в дом, усадила отца в большое кресло и стала говорить с ним.

– Папа, я люблю этого человека. – без лишних предисловий сказала она. – Он тоже любит меня и хочет на мне жениться.

– Что же, это и есть тот мужчина, из-за которого ты уже месяц точно угорелая кошка? – насмешливо поинтересовался мистер Барнхем, стараясь избежать ее прямого взгляда. Еще совсем недавно он упрекал ее в скрытности, но теперь, когда она говорила честно и открыто, досадовал на нее еще сильнее. Как можно без всякого стыда и стеснения заявлять о своей привязанности к такому подозрительному типу? И еще гордиться своей прямотой?

Предполагая, что дочь принимает ухаживания от какого-то мужчины, мистер Барнхем считал, что это офицер из госпиталя, возможно получивший ранение, за которым Элис ухаживала. Поэтому, думал он, она возвращается домой почти заполночь, чтобы быть к нему поближе и заботиться о нем. Мистер Барнхем рассчитывал, что она вскоре познакомит их, и если он окажется достойным человеком, желательно со средствами, он не раздумывая благословит их союз. Ему видился совсем молодой человек из порядочной семьи, трогательно ухаживающий за Элис. Но то, что он увидел сегодня глубоко возмутило и разочаровало его.

– Да, папа. – Элис решила не обращать внимания на его колкости. Сейчас было важно узнать его мнение, и если у него возникли сомнения, попытаться их развеять. – Он тебе чем-то не понравился?

– Не понравился. – вздохнул отец и с досадой покачал головой.

– Чем же?

– Да всем. – мистер Барнхем неторопливо закурил трубку и выпустил облако пахучего дыма. – Во-первых, он тебе в отцы годится. Ему же, наверное, лет сорок, а то и больше…

– Грему сорок лет, отец. Но если дело только в этом, то я не вижу тут ничего страшного. Ты тоже был старше мамы на десять лет. И потом, мне всегда нравились мужчины постарше. Они как-то более надежны. Я уже насмотрелась на своих сверстников в госпитале. Они такие легкомысленные болтуны…

– Легкомысленные болтуны, которые отдали долг родине и пострадали за нее! А этот проходимец, небось, и дня винтовки в руках не держал. Ты спросила у него почему он не в армии?

– Я не знаю, папа, – Элис немного растерялась. Она стояла перед отцом, испытывая нарастающее раздражение от того, что приходится выслушивать всякие гадости о Греме. А ведь старик даже не знал его! Откуда же в нем столько злости? – Я обязательно спрошу у него, если тебе это так интересно. Лично мне – это не интересно, но я спрошу.

– Ну, хорошо. А чем он занимается? – мистер Барнхем смотрел на нее с вызовом. – Это ты хотя бы знаешь?

– Конечно, знаю. Он работал страховым агентом в другом городе, но работу потерял. Теперь надеется здесь найти себе место.

– Хм… Где же он живет?

– Он снимает комнату на западной стороне. – Меблированную, – разочарованно подытожил отец

– Это временно, пока он не найдет работу, – убеждала Элис. – Скоро он встанет на ноги и…

– Никогда этого не случится! – убежденно сказал мистер Барнхем. – Мужчина, который до сорока лет не обзавелся ни домом, ни делом – ничего не достигнет в будущем. Все, что ему остается – пристроиться за чей-нибудь счет. Желательно за счет какой-нибудь вдовушки постарше. Только при чем здесь ты, такая молодая, красивая? Ты – слишком лакомый кусок для этого тощего кота.

– Пожалуйста, не говори так! – в голосе Элис зазвучали истерические нотки. – Грем очень хороший. Мне никто кроме него не нужен, так и знай! Он очень хочет работать, просто сейчас такие времена, найти работу очень трудно.

– Трудно найти работу лентяю и прохвосту. Никогда моя дочь не выйдет за него замуж! – Упрямство было одним из основных черт характера мистера Барнхема, и Элис поняла, что дальнейший разговор не имеет смысла. Мистер Барнхем, который очень редко закуривал трубку, закашлялся.

– Ну зачем ты куришь, папа? – укорила его дочь. – Теперь будешь кашлять до утра. – Она потянулась за трубкой, но отец с силой оттолкнул ее руку, и Элис невольно отступила.

– Оставь меня в покое! Я не нуждаюсь в твоей заботе. – Старик тяжело поднялся и ушел в свою комнату, напоследок громко хлопнув дверью. И Элис еще долго слышала его глухой кашель за стенкой.

Утром отец не пожелал ей «доброго дня», как делал это много лет подряд, а за завтраком не сказал ей ни слова. Элис пила чай и бросала на его угрюмое лицо, мрачное лицо настороженные взгляды. Кажется, за ночь он не только не смягчился, но стал еще более отчужденным и теперь отгородился от нее стеной молчания. Его настроение огорчило ее, но еще больше ее огорчило настроение Грема, к которому она забежала перед работой.

Он встретил ее ласково, но без обычного восторга, она сразу поняла, что он оскорблен и обижен.

– Милый, я ужасно спешу, но не могла не зайти к тебе. Как ты? – она, не раздеваясь прошла в комнату и присела на стул.

– Право, не знаю, Элис. Человек я как будто неплохой, ни в чем таком не замечен. А он посмотрел на меня как на последнего негодяя. Даже не ответил на мое приветствие. Что я ему сделал, скажи! – Грем, без пиджака и жилета, в белой рубашке и костюмных брюках со штрипками, прохаживался по комнате. Когда на лоб ему падала светлая прядь, он нервно встряхивал головой и запускал руку в волосы. Вся его фигура выражала крайнюю степень досады.

– Пожалуйста, милый, не сердись на него. Он всегда был таким, немножко странным… Он очень недоверчивый человек. Со временем, когда он узнает тебя получше…

– Ну нет! Больше я его видеть не намерен. Слишком много он о себе возомнил.