Гонка за смертью - Бен Гэлли

и обвел краской слова: «Ржавая плита».

С предельной осторожностью команда Ани направилась к приземистой железной двери, утопленной в заднюю часть здания. Ани постучала девять раз; замок хрустнул, и дверь открылась внутрь. Дженк повел лошадей вперед, под уклон – в пустую, освещенную лампами комнату с невысоким потолком. В стенах были вырезаны две ниши, в которых на толстых цепях висели деревянные платформы.

Босс Боран Темса, как всегда, ждал их. Он стоял один на каменной платформе, опираясь на трость, поглаживая большим пальцем умащенную бороду. В его прищуренных глазах горел голодный огонь. Даже если Темса был очень занят, он всегда находил время, чтобы встретить новоприбывших. Он отличался вниманием к деталям, и это качество играло крайне важную роль в торговле душами. Именно поэтому Ани пошла к нему на службу. Ну и еще потому, что он платил больше, чем все остальные.

– Сколько?! – крикнул он, когда Ани, лязгая оружием и доспехами, начала подниматься по ступенькам на платформу.

– Шесть, босс. От одного из наших капитанов в Нижних доках. От капитана «Лосося».

– Всего шесть? – Темса стукнул тростью о камень. – Ну что же вы, господа! Я рассчитывал на большее, особенно от тебя, Ани.

Ани пожала плечами.

– Кораблей у нас немного, и сюда они заходят лишь пару раз в месяц.

– Оправдания ищут только неудачники, моя милая. Мы уже это обсуждали.

Обсуждали, да. Много раз. Ани совсем не хотелось выслушивать очередную из его лекций.

– В другой раз буду умнее, – сказала она и неуклюже поклонилась.

Темса пошел, и Ани посторонилась, давая ему дорогу, скорее, чтобы уклониться от его медных клешней, чем из уважения. Ноги ниже колена у него не было: он лишился ее давным-давно, когда у него возникли какие-то сложности с уплатой карточного долга. Вместо обычного протеза из дерева или слоновой кости Темса выбрал ногу из меди и золота, сделанную в виде орлиной лапы. О ней знали и в районе Бес, и за его пределами. Она была так знаменита, что никто не смел придумывать Темсе прозвища. Последнему храбрецу, который назвал Темсу «Златоножкой», быстро воткнули кинжал в глаз.

Темса предпочитал, чтобы его называли «босс Темса», и никаких возражений не допускал.

Лязгая и топая, он направился к повозке; когти, трость и сапог отбивали странный ритм, длинные полы лилового, расшитого золотом халата со свистом рассекали воздух. Старина Джек остался с лошадьми, но остальные отступали, словно лесорубы от падающего дерева, пока Темса бродил, разглядывая ночной улов. Тела сложили в неровный ряд, на грубых мазках из крови.

Оливковые глаза Темсы двигались быстро, словно соколиные.

– Хм… По крайней мере, это путешественники, и, значит, они свежее того, что мы обы… Твою мать! А это что за дрянь? – Его трость снова ударила о каменный пол. – Ани, посмотри на его шею!

Ани, прислонившаяся к ограждению, выковыривала грязь из-под ногтей. Даже не глядя, куда указывает Темса: она точно знала, что он имеет в виду.

– Босс, наш Кеч слегка на него обиделся. Похоже, решил отомстить за удар по морде.

Кеч с окровавленным лицом застыл на месте. На сломанный нос он уже не жаловался.

Ани следила за тем, как Темса размышляет, устремив взор куда-то вдаль. Боран Темса быстро принимал решения. Она видела, что он уже решил расправиться с Кечем. Когда Темса кивал головой так, как сейчас, это означало, что он просто выбирает наилучший способ убийства.

Разговаривая, Темса петлял между людьми и трупами, и в конце его пути, несомненно, должен быть Кеч.

– Сорок монет. Именно столько сегодня дают на рынке за чисто убитую тень. Самая низкая цена за полгода, и это несмотря на нехватку воды из Никса. Максимальная цена – если жертву отравили или задушили – от пятидесяти до пятидесяти пяти. За старую или молодую – тридцать пять. Но за этого беднягу с перерезанным горлом… двадцать, не больше. Если присыпать порошком, то, может, двадцать пять. Следите за мыслью?

Люди энергично закивали. Заскрипели кожаные доспехи.

– Тела добываете вы. По одной монете каждому за тело, это шестьдесят. Кроме того, я плачу чародеям по шесть монет за тело – это двадцать четыре. И еще пятнадцать никситам за воду из Никса. Кто скажет, что там в итоге? – Темса остановился рядом с Кечем. – Ну, кто знает?

– Девяносто девять, – ответила Ани после слишком длинной паузы.

– Отлично, госпожа Джезебел. Ну так вот, допустим, что за эту партию мне дадут даже сто пятьдесят, прибыль мне принесет всего одно тело. Пятьдесят серебряных монет. Минимальная доходность, как говорят купцы. Господин Кеч, вы думаете, что я занялся торговлей душами, чтобы получать минимальную прибыль?

– Нет, босс.

Кеч дрожал, и не зря. Ани видела, как большие мужчины – почти с нее ростом – тряслись от страха, когда к ним подходил Темса. Да, он не отличался большим ростом, но у него была тень демона. В его маленьких желто-зеленых глазах горел яростный голодный огонь.

Трость с силой ударила Кеча сзади по ногам, а ее крюк повалил Кеча на пол. Кеч ударился головой о каменную плиту. Темса занес ногу над туловищем человека; четыре острых когтя зависли совсем рядом с курткой, на которую были скверно нашиты кожаные полосы.

– Прости, босс! Я исправлюсь, честно!

– Не сомневаюсь. За тебя дадут хорошие деньги на рынке душ и, кроме того, я ничего тебе не заплачу. Так что ты уже исправляешься.

Темса опустил ногу. Когти вонзились в живот Кеча, и Кеч скрутился в клубок вокруг них, словно проткнутая мокрица. Его щербатый рот раскрылся в безмолвном вопле.

Медные когти вышли наружу; Темса пошел прочь, оставляя Кеча корчиться в предсмертных конвульсиях.

– Грузите их, господа!

Ани ждала в меньшем из альковов. Пока люди подвозили тела к другой, более широкой платформе, она начала рывками опускаться; ра-та-тат – загрохотали цепи по блокам. Они опустились в другую комнату со сводчатым потолком, которая была вдвое больше предыдущей. Они обошли две команды призраков, которые налегали на колеса и рычаги, поднимая платформу обратно.

– Ты платишь поработителям не шесть монет, а четыре, – сказала Ани, немного подумав.

– Моя милая, ты становишься и более глухой и более громогласной одновременно, – заметил Темса, ковыряя пальцем в ухе. – Небольшое преувеличение иногда просто необходимо.

– Может, у тебя слабоумие? Может, ты и считать уже разучился?

– Ни за что, – ответил Темса, лукаво посмотрев на нее.

Тела поплыли вниз, и чародеи в капюшонах поспешили снять их с платформы. Ани и Темса пошли вслед за трупами в комнату, освещенную масляными лампами. Там чародеи приступили к ритуалу: сначала они