Восемь Умелых Мужчин - Хьюарт Барри

И так далее. Поначалу никто не говорил ни слова, но потом все-таки раздался чей-то голос.

— Као! Клянусь всеми богами, это Ли Као! Как это я не подумал позвать тебя, когда началась вся это кутерьма?

Высохший и сгорбленный человек, опиравшийся на два костыля, с трудом шел к Мастеру Ли, и увидев его я не поверил собственным глазам. Я думал, что Мастер Ли достиг предела срока, отпущенного человеку, но этот господин добавил к этому пределу не меньше тридцати лет. Я заметил, что при его приближении все глубоко кланялись, и Мастер Ли поздоровался с ним по-настоящему тепло.

— Здравствуй, Чжан. Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Как я себя чувствую? Как настоящая старая развалина, — ответил высохший старик. — Несколько дней назад у меня был долгий разговор со своим старшим внуком: я очень удивлялся, как это он внезапно стал таким умным, и только потом я сообразил, что он умер двадцать лет назад и я разговаривал с попугаем. Кто этот здоровенный парень со свернутым носом?

Мастер Ли сделал мне знак выйти вперед и глубоко поклониться.

— Разреши представить тебе моего бывшего заказчика и нынешнего помощника Десятого Быка, — сказал он. — Бык, это Блистающий Повелитель Богов, Верховный Владыка Западного Заката и Великой Изменчивости, Носитель Киноварного Скипетра Величайшей Тайны — или, если хочешь, Небесный Мастер.

Откровенно говоря, я не упал на пол и не стал биться об него головой только потому, что не смог решить: упасть мне вперед или назад. Ведь это был никто иной, как Чжан Даолин,[7] величайший из Даосских монахов, единственный человек в Империи, который повсеместно считался последним святым, живущим на земле.

В моей деревне ему поклонялись все, от настоятеля нашего монастыря до моего дяди-атеиста Нунга, и обычно говорили, что список добрых дел Чжана покроет верхушки четырех из пяти священных гор, и вот я стою прямо перед ним. Каким-то образом я сумел неловко поклониться, не упав на пол.

— Као, ты тот человек, который нам нужен, и я очень рад, что у кого-то хватило мозгов подумать об этом, — сказал Небесный Мастер. — Я видел самую странную вещь в своей жизни, а это означает, что именно ты должен ею заняться.

Небесный Мастер был наполовину глух и не сообразил, что едва ли не кричит. Матер Ли тоже должен был говорить громко, что собеседник его расслышал. В результате все остальные, находившиеся в огромном сводчатом зале, быть может сотни людей, стояли молча, с каменными лицами, а эхо от криков двух голосов металось между стенами и отражалось от гроба.

— Ты сказал, что видел это? — спросил Мастер Ли.

— Да, это произошло прямо перед моими глазами, и пожалуй даже хорошо, что настолько ужасная вещь произошла с кем-то вроде Ма Туань Линя. Ужасный осел, ты же знаешь — настоящий позор для сословия ученых.

По внезапному блеску в глазах Мастера Ли я предположил, что он разделяет мнение Небесного Мастера о покойном Ма Туань Лине, но пытается быть дипломатом.

— О, я не уверен. Во время исследования Ма проявлял свои самые лучшие качества. Только заключения были полностью идиотскими.

— Као, ты чертовски снисходителен! — воскликнул Небесный Мастер. — Он был осел от затылка до кончиков пальцев ног, зато его самооценка могла сравниться только с величиной его брюха. Ты должен был видеть, как они пытались запихнуть этот жирный кусок сала в гроб.

Святой мучительно повернулся на костылях и взглянул на ряды недовольно поджавших губы мандаринов.

— Проклятые идиоты! — воскликнул он. — Если бы вы поставили телу Ма клизму, то смогли бы похоронить то, что от него останется, в ореховой скорлупе!

Он опять повернулся к Мастеру Ли. — Ну хорошо, это скорее твоя область, не моя. Передаю это дело на твое попечение. Скажи мне, что тебе надо, и я постараюсь помочь.

— Мы начнем с того, что ты расскажешь то, что видел, — счастливо сказал Мастер Ли, — но сначала давай уйдем из этого мавзолея.

Пока Небесный Мастер ковылял к боковой двери, мне стало жарко. Какое счастье! Если бы взгляды могли убивать, Мастер Ли был бы мертвее Ма Туань Линя, но мандарины могли только смотреть. Мы прошли по коридору в маленький кабинет, из окна которого открывался вид на простой садик. Комната казалась чуть ли не старше хозяина, и была заставлена древней, хотя и комфортабельной мебелью, наводящей на мысли о временах моего пра-пра-пра-дедушки. Небесный Мастер с облегчение простонал, уселся на мягкий диван, отпустил свои костыли и сразу перешел к делу.

— Као, это произошло ночью, но не этой, а прошлой — скорее даже утром, в двойной час овцы. Как обычно, я не мог заснуть, ярко светила луна и, ты знаешь, было очень тепло. Я встал, оделся, взял свои костыли, пошел на берег и сел в лодку. Увы, гребля — единственное упражнение, которое я еще могу делать. Я практикуюсь на костылях, — добавил он и сделал ими несколько движений, которые действительно напоминали движения гребца. — Я погреб на Остров Гортензий, где для меня сделали специальную пристань — там есть дорожка, по которой я могу ходить. Я шел через маленький лес, восхищаясь луной и вспоминая то время, когда в моей голове сами собой складывались стихи, как вдруг услышал крик, полный ужаса и смертельной муки, и прямо навстречу мне выбежал Ма Туань Линь.

Святой наклонил голову, посмотрел на Мастера Ли поверх носа, и слабая усмешка искривила его губы.

— Вот отсюда начинаются старческие воспоминания. Я не уверен, Као, ох не уверен. Я могу только рассказать то, что видел, или думал, что видел. Начнем с того, что за Ма гнался маленький морщинистый человек, старше тебя, и даже, может быть, старше меня. Он бежал легко, как ребенок, и кричал что-то вроде «Би-фан», "Би-фан".

— Что? — спросил Мастер Ли.

Небесный Мастер пожал плечами. — Совершенно бессмысленные звуки. «Би-фан». Ма держал в руках что-то, напоминающее птичью клетку, пустую, и еще раз закричал от ужаса, когда пара рябчиков вылетела из темноты, их крылья хлопали вот так "поп, поп, поп", они чуть ли не ударили меня в лицо. Я уклонился, не удержался на ногах, упал в какие-то высокие сорняки, и это, скорее всего, спасло мне жизнь. Маленький старик не увидел меня и пробежал мимо. Он взмахнул правой рукой, в ней что-то засветилось, а потом он метнул огненный шар, который ударил Ма Туань Линя прямо в спину.

Мастер Ли задохнулся и пару раз ударил себя по груди. — Огненный шар? — недоверчиво спросил он, восстановив дыхание.

— Да знаю я, знаю. Последние мозги старой развалины превратились в масло, — с усмешкой сказал Небесный Мастер. — Я рассказываю тебе то, что видел, или думаю, что видел. Ма умер еще до того, как упал на землю — для этого мне не нужна никакая аутопсия — и маленький старик пробежал мимо него, легко подпрыгивая как лист на ветру, а потом меня ослепила яркая вспышка. Когда мое зрение прояснилось, от маленького старика не осталось и следа. Ма лежал на земле, от его спины шел дым, а рядом воткнулась в траву эта самая штука, похожая на птичью клетку. Я оглядел все вокруг. Никого. А потом я услышал очень далекое «Би-фан», посмотрел наверх и увидел белого журавля, пролетавшего сквозь лицо луны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});