Ледяной Принц (ЛП) - Мартино Максим М.

Влажный вздох сорвался с её губ, и её руки метнулись к бледной шее. Посиневшие пальцы царапали и впивались в тонкую, как бумага, кожу, рисуя кровавое ожерелье, которое капало багряными слезами на её ключицы.

Я отдёрнул её руки, испугавшись за неё.

— Боги, прекрати. Лина, что случилось?

Синяки от отпечатков пальцев слились в призрачную картину на её шее, и внезапно я интуитивно вспомнил нашу первую встречу. Ощущение её веса, удерживаемого моей хваткой, когда она хватала ртом воздух. То, как её глаза остекленели, а голосовые связки вспыхнули под моей ладонью. Каково это — почти убить женщину, которую я полюбил больше всего на свете. Я мог бы уничтожить её тогда.

Ты всё ещё можешь уничтожить её сейчас.

— Нок, — я едва уловил её хриплый зов.

Незнакомая красная пленка опустилась на моё зрение, и тёмные тени превратились в кровавые клинки. Ожидающие. Жаждущие. Они были ядовиты в своём очаровании, и моё дыхание сбилось.

Что это за чувство? Оно не было полностью моим, и всё же это было так правильно. Алый цвет ярости, просачивающийся в моё зрение, сгустился. Жгучая боль расцвела в основании черепа и раскололась, как битое стекло. Обжигающий жар заклеймил мой разум и пообещал, что всё будет кончено, если я просто сделаю то, для чего меня наняли. Убей.

Я осторожно обхватил рукой её горло, сопоставляя свои пальцы с планом смерти, уже лежащим передо мной. Она не отстранилась, только смотрела на меня с приоткрытыми посиневшими губами. Ощущение её гладкой кожи на моих мозолистых пальцах пробудило что-то глубоко внутри меня, и я в ужасе уставился на то, что делала моя рука.

Что я творил.

Что-то вдребезги разбилось в моём мозгу, и красная пелена рассеялась. Комната перевернулась в вихре вихрящейся черноты с единственным мерцающим светом в центре бури. Резкий свист пронзил мои уши, и окружающая темнота оказалась вне моей досягаемости. Эта темнота не отреагировала, как сделали бы мои тени, вместо этого она похоронила меня под волной ошарашивающей вины.

Внезапная острота, словно гвозди, впивающиеся в кожу, пронзила мои плечи.

— Нок, проснись. Я здесь. Я прямо здесь, — напряжённый голос Лины прорвался сквозь ужас, и приветственное давление её рук на моё тело вырвало меня из бурного шторма.

Я резко выпрямился и отпрянул от неё, испугавшись, что причинил ей боль. Мой взгляд тут же метнулся к её шее. Крови нет. Никаких пунцовых синяков. Ничего, кроме блаженно обнажённой кожи. Лина смотрела на меня широко раскрытыми и удивительно живыми глазами. Она медленно подняла руку, чтобы коснуться моей щеки, но я отпрянул от протянутых пальцев.

Её рука замерла в воздухе.

— Нок?

Смущение и боль промелькнули в её взгляде. Но всего несколько минут назад я душил её. Мои руки, мои прикосновения украли её жизнь. Холодок пробежал по моей спине, и я изучил свои руки. Это было так реально.

— Что случилось? — прохрипел я.

Наша спальня лениво качнулась и сфокусировалась в поле зрения, только намёк на предрассветный свет проглядывал из-под бархатных штор. Лёгкий ветерок играл краями, благодаря всё ещё открытой балконной двери. Должно быть, это было начало кошмара.

— Ничего не произошло, — морщины на её лбу стали глубже. — Ты в порядке?

Она снова попыталась подвинуть руку поближе. Я напрягся, но заставил себя не шевелиться, позволив её пальцам коснуться моей щеки. Тепло пробудилось к жизни под её нежным прикосновением. Не её вина, что мой разум вызвал нечто столь ужасное.

Мои плечи поникли. Сон. Это был всего лишь сон. Верно?

— Да. Прости, что разбудил тебя.

— Всё в порядке. Тебе приснился кошмар?

Она упала обратно в постель и потянулась ко мне. Я колебался, отчаянно желая найти утешение в её объятиях, но воспоминание о ней во власти моей хватки всё ещё было таким ярким. Мои руки дрожали. Лина нежно потянула меня вниз, успокаивающе проводя пальцами по моим волосам.

— Хочешь поговорить об этом?

Её ровное дыхание успокоило мои измученные нервы.

— Нет.

Она вздохнула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мне тоже они снятся, ты же знаешь, — нежными пальцами она мирно выводила круги по моей голове, кружась и массируя в неразборчивых узорах. — Винн преследует меня во снах.

Каждый мускул напрягся. Я обнял её за талию и крепко прижал к себе. Бархатное ощущение её тёплой кожи было таким приятным, но я знал, что если позволю своим пальцам двигаться дальше, танцевать вдоль её ног, то найду карту рельефных шрамов. Я медленно выдохнул и позволил беспокойству, которое принёс мой сон, ускользнуть вместе с ним. Мой ад был всего лишь кошмаром, но её ад был слишком реальным.

— Отдохни немного, — я нежно поцеловал её в ключицу.

— Ммм.

Её невнятное бормотание было достаточным ответом, и медленно давление её пальцев в моих волосах исчезло. Сон снова возобладал ею. Но дразнящая тяга мирного сна ускользала от меня, и едва заметный оттенок огненно-красного цеплялся за края моего зрения. Преследующий. Манящий. Шепчущий.

Клятва давала о себе знать.

ГЛАВА 3

ЛИНА

Натянув одеяло выше талии, я откинулась на мягкое сидение библиотечного эркера. Утренний свет просачивался сквозь стёкла, заливая мирным светом лабиринт книжных полок и столов. В комнате было тихо, только время от времени в камине потрескивал огонь. Хотя библиотека почти никогда не была переполнена, полное отсутствие людей сегодня напомнило мне о том, как много мы потеряли. Вздохнув, я крепче вцепилась в одеяло.

Когда ранний утренний свет прорезал занавески и разбудил нас обоих, я ожидала, что Нок притянет меня ближе к своей груди. У нас почти не находилось времени, чтобы просто побыть вместе. Но он быстро оделся, выпрямил спину и напряг плечи, не оставив мне ничего, кроме целомудренного поцелуя и заявления о том, что у него есть назначения для рассмотрения. Я поверила ему, но не могла не заметить призрачного блеска в его взгляде, того, как дрожали его руки, когда он небрежно откинул мои волосы назад и провёл пальцами по моей шее. После этого он исчез, не сказав ни слова, оставив меня с угнетающим чувством беспокойства.

И вот я сбежала в библиотеку с «Магией Слов» в руках и украла первое попавшееся одеяло. Пока он работал, я тоже могла. С тех пор как мы вернулись в Круор, каждый свой день он проводил, возвращая гильдию к некому подобию нормы, а я обитала здесь, ища подсказки, которые могли бы помочь нам уничтожить магию его клятвы в случае, если мои коллеги Заклинатели не справятся.

Вчера я закончила главу о клятвах на крови и обнаружила, что яростно переворачиваю страницы, надеясь, что ответ сам выскочит на меня. Условия были столь похожи на Клятву Круора: обязательные и почти нерушимые. И всё же ничего. Документально подтверждённого способа нарушить договор крови не существовало. Если Клятва Круора содержала те же ограничения, мы были в заднице.

Время шло незаметно, пока я бегло просматривала отрывки о пророчествах, проклятиях и могущественных заклинаниях. Несмотря на обилие информации, не было никаких ответов, которые можно было бы найти относительно клятвы Нока. Магия Круора была единственной в своём роде.

Прижав книгу к груди, я прислонилась к прохладному стеклу окна и посмотрела на раскинувшиеся за стенами Круора лужайки. Передо мной простиралось море травы, начавшей уже увядать на кончиках. Вдали взмывала вверх крутая и буйная стена корявых деревьев и рычащих пурпурных лиан. Китский лес никогда не менялся, независимо от времени года. Проклятый лес был таким со времен Первой Войны между Заклинателями и Вильгеймом. Один миф предполагал, что монстры, которые называли гниющий лес домом, на самом деле, были душами возрождённых тварей, пойманных в ловушку в нашем царстве после того, как они пали, защищая своих Заклинателей во время Первой Войны.

Я легонько погладила спрятанный под тканью рубашки бестиарий. Искра тепла ожила в ответ, и чувство вины глубоко закралось в моём сердце. Оникс, мой любимый Миад, пребывал в плохом состоянии с тех пор, как мы вернулись. Он видел, и неизбежно испытал, благодаря нашей сильной связи, моё горе по поводу смерти Калема и последующего его возвращения из мёртвых. С тех пор Оникс с воем крался по лесам царства тварей. Умоляя о прощении.