Предатель. Ты не знаешь о сыне - Елена Безрукова

долго не наводила марафет.

Волнение захлестывало с головой, я будто погружалась в глубокие воды, захлебывалась, хватала ртом воздух и не могла всплыть на поверхность. Снова вопросы мужа проникали ко мне будто сквозь толщу воды. Слушала — но не слышала. Снова действовала на автомате. И это я еще даже из дома не вышла.

А что будет, когда я увижу Ветрова?

Наконец мы вышли из дома, сели в машину, по пути на работу завезли Костика в детский сад, а после припарковались на нашем привычном месте возле здания компании.

— Смотри-ка, кто тут, — обратил мое внимание муж и повел головой в сторону.

Боязливо проследив его взгляд, я задрожала от новой волны жуткого озноба, охватившего всё тело с ног до головы. Из автомобиля представительского класса цвета мокрого асфальта вышел Ветров собственной персоной. Высокий, статный, сильный. Годы сделали черты его лица жестче, разворот плеч — шире, из молодого парня он превратился в шикарного мужчину, от которого четко шло послание миру: “Я держу в своих руках власть и богатство”. У него даже походка изменилась, взгляд…

Нет, он больше не студент, а крупный бизнесмен, который знает себе цену.

— Пойдем поздороваемся, — позвал меня муж, и я выбралась из нашей машины.

Хорошей, но гораздо более скромной, чем у Ветрова. Муж о подобной только мечтал и сейчас, увидев ее вблизи, присвистнул и начал расспрашивать у Архипа о ней, стоило нам всем дежурно поприветствовать друг друга.

Ох уж эти вечные мужские разговоры о тачках. Дай волю, будут часами обсуждать.

Только вот сейчас я была рада, что мужчины увлеченно беседовали. Это дало мне короткую передышку.

Но спустя десять минут судьба подбросила мне новое испытание. Мы прошли в офисное здание и добрались до лифта. Архип нажал на кнопку, и створки раскрылись. Я вошла внутрь и встала спиной к стене, а по бокам расположились мужчины. Лифт тронулся. Молчание повисло между нами густым, вязким облаком.

Никита ничего, конечно же, не замечал. Ехал себе вверх, разве что ненароком пялился на мою грудь, приподнятую за счет приталенного пиджачка с рукавами три четверти. Он мне еще дома отвешивал комплименты, говоря, что теперь работать спокойно не сможет. Будет обо мне думать. Но то муж, ему по статусу положено такие вещи говорить и чувствовать.

Но и Архип на меня глядел. Я его взгляд всем нутром чувствовала. Бросила украдкой взгляд на мужской профиль. Отвернулся. Стыдно тебе стало на чужую жену пялиться, Ветров? Но я тебя уличила. Ты на меня смотрел и не остался равнодушен. Никита, может, этого и не замечает, но я-то вижу, как ты напрягся. Пальцы сжимаешь в кулаки, втягиваешь носом воздух. И я сдуру втянула. Да так и задрожала, едва моих ноздрей коснулся знакомый аромат, который враз вернул в ту самую ночь.

Нашу единственную ночь с Ветровым…

К счастью, ехать на лифте пришлось недолго. Я выскочила сквозь распахнувшиеся створки первой, быстро направляясь к рабочему месту, в приемную, где я работала личным помощником Никиты. Пустого кабинета для прибывшего владельца у нас не предполагалось. Ветров расположился за вторым столом, имеющимся в директорском кабинете. Они сидят и работают вместе с моим мужем, а я, выходит, буду помогать им, передавать звонки и носить кофе.

Прекрасно, Кристина, просто прекрасно!

Бежала я так быстро, что не заметила, как зацепилась носком туфли за порог на входе в приемную и чуть не полетела носом вперед. Могла бы здорово рухнуть вниз, но чьи-то руки сзади подхватили, предотвратив падение. Зато коленом я успела врезаться в распахнутую дверь. Удар был неслабый, и боль прошила меня до щиколотки.

А потом спаситель прижал меня к себе.

И я непонятным образом поняла, что это не Никита. Мое тело узнало Архипа.

Это он меня поймал. По телу прокатилась неконтролируемая дрожь, и я тут же отпрянула, повернулась, но не сказала и слова. Бросила взгляд в сторону.

Муж разглядывал нас с Ветровым, и в его глазах зарождалось подозрение. Уж слишком бурно я реагировала, да и стояла в объятиях чужого мужчины непозволительно долго для простого жеста поддержки. А потом до меня дошло, что Архип продолжает обнимать меня за талию. В этом уже не было никакой нужды, а он всё стоял и бессовестно лапал меня. Прямо на глазах собственного мужа.

ГЛАВА 3.3.

— Извините, — опомнился Ветров первым, разжал руки и отпустил меня, отшагнул назад, — просто машинально подхватил вашу жену.

Никита посмотрел на начальника волком, я даже и не думала, что мой супруг способен на такой суровый и жесткий взгляд, но в ответ сухо пробормотал:

— Ничего…

Подошел ко мне и заботливо посмотрел на мою ногу:

— Милая, ты не ушиблась? Нога болит?

Моя рука оказалась в его, он потянул меня на себя, как конец каната, который он пытался вырвать у соперника. От этой странной и смущающей ситуации я вся покраснела.

— Да, есть немного, — поморщилась я и попыталась шагнуть, но сделать этого не смогла. На удивление, нога ныла и болела, и я даже побоялась, что как-то ее повредила.

— Что такое? — подставил мне муж плечо и доволок до дивана в приемной.

— Да всё нормально, — откинулась я на спинку дивана и начала массировать ногу от щиколотки до колена.

— Ничего себе нормально, ты идти не можешь. Как ты так умудрилась? — причитал он. — Пойду я за льдом, приложим к ноге, а то вдруг распухнет.

Он пошел в небольшую каморку, где располагалась кухня, загремел стеклом.

Ветров стоял над душой, наблюдая за мной. Смотрел, как я массирую ногу.

— Уверены, что не надо в больницу? — проговорил он тихо.

— Уверена, — процедила в ответ, перестав мять ногу, вскинула на него взгляд. — Скоро я буду в порядке. Уже легче. Никит, не надо лед, — ахнула я, когда муж вернулся с кусочками льда, завернутыми в полотенце, уселся на диван и устроил ногу на своих коленях, прикладывая к ней импровизированный компресс.

Боже, что он делает? На глазах Ветрова устроил мне тут медобслуживание по высшему разряду. И ничего его не смущает. Вот только юбка у меня узкая, и мне пришлось извернуться, чтобы сесть подобающе уверенной в себе бизнес-вумен.

Бойся своих желаний, как говорится. Хотела предстать перед Ветровым холодной леди, а по итогу сижу враскорячку с ногой, закинутой на колени мужа. Та еще картина маслом.

— Пойду сварю