Демон Господа - Уэйн Барлоу

Вскоре демон вступил в кишкообразный проход, ведущий к самой Ротонде. Перед входом ему пришлось скрючиться; чуть ли не стоя на коленях, он начертал в воздухе пламенеющий глиф, дающий доступ внутрь. Да, из такого положения вынужденной мольбы напасть неожиданно на повелителя Преисподней просто невозможно. Всякий раз при входе в Ротонду Адрамалик внутренне усмехался тому, что один из самых могущественных демонов Ада прибегал к таким смехотворным уловкам. Они красноречиво свидетельствовали о настоящей паранойе Вельзевула, или, как его называли порой вполголоса, просто Мухи.

Сморщенный сфинктер входной диафрагмы неохотно разжался, и магистр уловил смутные силуэты собравшихся — неясные из-за густого тумана, в котором плавала похожая на чешуйки пыль. Головные огни демонов мерцали, словно далекие звезды. Сегодня должно было произойти посвящение в Орден, событие редкое и важное.

Адрамалик вывалился в помещение, выпрямился. Слизистая дыра за ним сразу сморщилась, затянулась. К полумраку покоев Вельзевула приходилось привыкать даже после затененных коридоров крепости. Адрамалик окинул взором огромное помещение, пытаясь обнаружить, что здесь изменилось за время его отсутствия. Магистр бывал в Ротонде уже много раз, а многие тысячелетия обострили его взор и сделали привычной окружающую обстановку, а потому упускал он мало.

Он привык к удушающей затхлости этого места, но ему всегда казалось забавным, что самое большое строение в Аду является одновременно и самым тесным. Только стоя в центре Ротонды, можно было предположить, каковы ее размеры на самом деле. Магистр огляделся вокруг, но все выглядело так же, как и прежде.

Адрамалик не спеша направился к собранию демонов, стараясь не наступить на плавающие в лужах крови куски сырого мяса. К ним он тоже притерпелся. Ко всему, происходящему в этой комнате, приходилось привыкать, иначе можно было сойти с ума, а безумцев выбрасывали без одежды и оружия в Пустоши. Магистра всегда забавляло наблюдение за демонами, прилетевшими в Дис откуда-нибудь издалека, которые входили в эти покои впервые. Те всегда смотрели вперед, никогда не опускали взгляда, изредка поднимали глаза вверх и старались сосредоточиться только на возвышавшемся в отдалении троне. В зрачках визитеров тут же поселялся страх, а челюсти сжимались. Их ужас и отвращение всегда его забавляли — настолько они были явны и настолько откровенно сквозило в них желание немедленно отсюда уйти. Нет, думал Адрамалик, они никогда не будут чувствовать себя здесь так уверенно, как он. И он этим гордился.

Среди двух десятков собравшихся у трона демонов преобладали просители. Магистр сразу обратил внимание, что повелителя на троне нет, но отсутствовал даже первый министр, лорд-советник Вельзевула Агарес. «Интересно, какие такие дела отвлекли Агареса от столь важной церемонии?» — подумал Адрамалик. Оглядев присутствующих, он сосредоточил все свое внимание на виновнике торжества.

О нем он знал все. Магистр и лорд Агалиарепт, изучая биографию новичка, перевернули каждый камешек. Ему с самого начала пришлось преодолеть немало испытаний, так как он пал очень далеко от всех остальных демонов. Его занесло на немыслимое расстояние, и после тысячелетий скитаний в одиночестве он попал к загадочным людям-саламандринам. Там испытуемый научился выживать в Пустошах, охотиться на разных зверей Преисподней, украшать себя их шкурами и членами и использовать эту добычу так же, как ее применяли исконные жители Ада. Его искусство обращения с оружием, которое основывалось в основном на технике и движениях обитателей Пустошей, далеко превосходило навыки других рыцарей. Выглядел демон-новичок странно: он казался одновременно и умным, и откровенно диковатым, отчасти, возможно, из-за охотничьего трофея — массивного рога, который он воткнул в свой гладкий череп. Правда, попав в Дис, он быстро приспособился, в короткий срок освоился с обычаями двора, а когда было нужно, всегда помалкивал. Адрамалик считал его чуть ли не собственным протеже и знал, что он хорошо послужит Ордену.

Магистр подошел к трону, и собравшиеся демоны услышали, что сверху доносится слабое жужжание. Там, под куполом, висели тысячи кож. Они покачивались на ажурной паутине сухожилий словно от слабого ветерка, а ведь свежесть, живительность наружного воздуха никогда не проникала в этот всегда закрытый, без единого окна зал. Нет, движение исходило от самих шкур — они дергались, корчились, словно тщетно пытаясь вырваться из плена. Порой Адрамалик заходил в Ротонду и тогда видел, как Вельзевул, не зная, что за ним наблюдают, зачарованно следит за их шуршащим танцем. И тихо хихикает.

Жужжание усилилось. Вскоре господин взойдет на трон. Некоторые демоны беспокойно заерзали, но новичок смотрел вверх без тени страха. Адрамалик снова подумал, что сделал верный выбор.

III

АДАМАНТИНАРКС-НА-АХЕРОНЕ

В Аду нет дней и ночей. Днем здесь всегда считали то, что в другом месте сошло бы лишь за поздние сумерки. Только движение красного ока Алголя, на которое иные смотрели как на надзирающий глаз Небес, могло служить средством измерения времени. Он процарапывал свой одинокий путь на черноте неба с интервалами, достаточными для того, чтобы по ним можно было ориентироваться. Мертвенно-бледный восход этой словно больной звезды возвещал наступление дня. Свет же, излучаемый ею, не давал почти ничего.

Много тысячелетий миновало, прежде чем Алголь увидел наконец завершенный дворец Саргатана. Купол здания, увенчанный по кругу шпилями, возвышался теперь над городом, словно могучая горная вершина. Внутри находился аудиенц-зал, и мрачной красоте его не было равных. Эстетичность идеи Саргатана оказалась настолько возвышенной, а исполнение Халфаса столь умелым, что когда Элигор впервые вошел внутрь, то почти забыл, что находится в Аду. Минералы для украшения свозили сюда из самых отдаленных районов, доставляли на баржах по Ахерону и использовали их так изящно и умело, что каждый, видевший зал в первый раз, просто замирал от восторга.

В помещении было около ста арочных пролетов, а купол из светлого обсидиана парил, словно невесомый. Саргатан лично показывал зал каждому из значительных посетителей, обращая внимание гостей на особо выдающиеся детали: вычурные дымчатые капители, венчающие каждую из пяти сотен золотых колонн; причудливые узоры отполированного до зеркального блеска кроваво-красного пола. Если кладка остальных частей дворца выполнялась традиционным способом, из кирпичей-душ, то в аркаде, в аудиенц-зале и его куполе использовались лишь материалы, отобранные у недр, вырванные из плоти скал. Уже одно это сделало здание уникальным. И Саргатан не желал, чтобы в сердце главного сооружения его города страдали души. Некоторые называли дворец памятником тщеславию архидемона, но Элигор знал: таким образом его хозяин стремится удержать память о Небесах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});