Испытание любовью (СИ) - Северная Елена

До женского крыла принц, казалось, долетел. И с неудовольствием споткнулся о дежурного евнуха. Как же он забыл! Отец всегда, когда в гареме пополнение, оставляет, помимо охраны, своих верных псов. Те ещё зануды.

Веди! — тоном, не терпящим возражений, приказал Тарт.

Евнух нехотя провел его мимо охраны в спальни.

Новую девушку поместили отдельно. Ведь никто не знал, когда её потребует хозяин. Да и от нездорового интереса других наложниц необходимо было укрыть девственное лоно. Мало ли, что у этих сумасшедших на уме.

Тарт нетерпеливо вошел в спальню новенькой. Пара секунд ему потребовалось, чтобы глаза привыкли к темноте и он смог рассмотреть эльфийку. Девушка ему понравилась. Тоненькая, хрупкая, как и все ушастые, но больше всего принца привлекли длинные серебристые волосы, волной разметавшиеся по подушке. Лунный свет, пробивавшийся сквозь ажурную решетку на окне, отражался от них таинственным призрачным светом, освещая маленькое аккуратное острое ушко. Чуть приоткрытые губки влажно поблескивали и манили, как спелый плод на дереве. Глубокий вырез сорочки открывал взгляду едва намечающуюся грудь с бледной горошинкой соска. Грудь наложницы слегка вздымалась, давая понять, что девушка крепко спит. Хороша, очень хороша! Отец хотел, чтобы он, Тарт, поделился с ним Александрой? Так пусть и сам делится вкусненьким!

Принц решительно вытолкал всех из спальни и легким хлопком включил ночные светильники. Длинные ресницы наложницы дрогнули и она распахнула огромные, на пол лица, голубые глаза, в которых тут же отразился испуг. Совсем молоденькая, едва, наверное 18 лет исполнилось, даже фигурка угловатая, как у подростка.

Тарт взял её сразу, без прелюдий. Просто разорвал сорочку и навалился на тоненькое тельце, закрыв ладонью рот. Когда его член уперся в плотную преграду девственности, разум у саламандра помутился. Так яростно он ещё ни в кого не толкался. Девушка извивалась под ним, пытаясь скинуть, да куда ей! Это ещё больше распаляло дикое желание саламандра. В конце концов она смирилась и покорно выполняла все, что требовал Тарт, глотая слезы и сдавленно ахая, когда толчки парня были особенно сильными. А он не мог насытиться этой бледной немочью. Вертел в руках во все стороны, бился во все, куда мог придумать, представляя на её месте дикарку-плеяду. И, да, они были чем-то похожи. И эта похожесть сводила принца с ума.

Насыщение пришло ближе к утру, когда Тарт сам уже утомился, а наложница просто лежала поскуливающим бревном. Устало скатившись с низкой кровати, он оглядел себя и девушку. Лучи восходящего солнца показали ему неприглядную картину: и он, и эльфийка, и постель были перемазаны спермой с девственной кровью. Девушка тихо лежала, раскинув ноги, в уголках огромных глаз застыли слезы. Принц почувствовал себя чудовищем. Внутри неуверенно подняла голову совесть, которую безжалостно затолкали в самый дальний уголок души ещё в раннем детстве. Тарт помедлил, но потом очистил себя и эльфийку заклинанием, решительно завернул её в простыню и перекинул через плечо.

— Она поживет у меня! — рыкнул принц дежурному евнуху и стремительно пошел к себе в покои.

В спальне было тихо и прохладно. Он скинул девушку на кровать, вызвал горничную и приказал позвать лекаря. Наложница скрутилась клубочком и тихонько плакала.

— Не реви! — грубо осадил её принц. — Тебе ещё повезло, что я первым был. Отец бы на тебе живого места не оставил.

Девушка зарыдала в голос.

— Приткнись, я сказал!

Он подскочил к кровати и за волосы поднял её голову. В голубых огромных глазах сквозь слезы проступало отвращение. Ну и что ж, не привыкать.

— Сейчас придет лекарь, осмотрит тебя, подлатает, — тихо, с нажимом, проговорил Тарт. — Поживешь здесь. Когда надоешь, отправлю в гарем к остальным игрушкам. — Он самодовольно ухмыльнулся. — А пока сам поиграю. Ты же обслужишь меня, крошка? — рука сама потянулась к маленькой груди и пальцы крутанули торчащий бледный сосок.

Ящер внутри довольно зашипел.

— И поешь как следует! — он откинул девушку на подушку и брезгливо вытер руки о простыню. — Тощая, как жердь. И подержаться не за что!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Девушка притихла.

— Тебя как зовут? — вопрос об имени наложниц никогда не вставал. Как хозяину захочется, такое имя и носили девушки. Но Тарту вдруг захотелось узнать её настоящее имя.

— Эллиаль, — прошептала искусанными губами та.

— Эллиаль, — повторил принц, покатал на языке непривычное имя. — Как попала сюда?

— С академии на каникулы домой ехала. На нас напали, мужчин убили, женщин … Прямо там и … Потом не знаю. Меня, как дорогой товар, продали на рынке какому-то графу. А тот уже сюда привез.

Девушка начала успокаиваться. Говорила связно, не прерывая слова истерическими всхлипами.

— Так ты в академии училась? — переспросил принц. Это показалось ему интересным. В академию принимали детей аристократов или очень одаренных грязнокровок. Кто же эта мышка? — И какой у тебя дар?

Эллиаль замкнулась. Явно не хотела говорить.

— Говори сразу, — устало произнес Тарт, наливая себе дракто. — Все равно узнаю. Лучше сама скажи.

— Иллюзия, — прошептала девушка и втянула голову в плечи.

«Отлично!» — пронеслось в голове у Тарта. Интуиция ему кричала, что девица окажется полезной. А принц привык доверять ей.

«Значит, маг- недоучка. Иллюзия. Просто замечательно!»

— Я сейчас на тебя наложу печать молчания. Разговаривать можешь только со мной. Поняла?

Он говорил нарочито грубо, чтобы не показать свою заинтересованность. Несколько пассов рукой, поток магической энергии — и на руке наложницы красовался черно-красный браслет-татуировка. Девушка с интересом рассматривала причудливую вязь.

— А почему два цвета?

— Красный — означает, что ты моя собственность. Черный — что я запретил тебе говорить.

— А …

Что дальше хотела спросить девушка, Тарт не услышал: прибыл взъерошенный заспанный лекарь и речь у неё отнялась.

— Посмотри её, — небрежно кивнул принц. — Я, кажется, немного перестарался.

Лекарь привычно разложил свои инструменты из маленького черного чемоданчика. Он уже давно ни о чем не спрашивал. Только вздохнул и, повернувшись к эльфийке, попросил пошире развести бедра. Девушка покраснела, как солнечный диск на закате, и неуверенно посмотрела на принца.

— Раздвигай! — приказал тот. — Это лекарь, ему можно! — и добавил, отойдя к двери: — Приведи мне её в порядок к вечеру. Она мне будет нужна.

Горестно вздохнув, лекарь принялся колдовать над своими баночками-скляночками с зельями. Принц не хотел на все это смотреть. Теперь ему нужна была помощь брата. Предстояло выстоять перед отцом за самовольное использование наложницы. А Сэм действовал на отца успокаивающе. И вообще, надо было с ним обговорить интересный план …

Баркжам.

Снегопад усиливался. Снежная мука постепенно превращалась в колючую крупу, жестко хлеща по путникам. Шон бухтел и несколько раз поднимал вопрос о привале и ночлеге. Герцог в ответ всматривался в темное мрачное небо и упрямо качал головой — Нет!

По горной тропе они поднимались выше и выше на перевал. Ветер крепчал и приходилось прикрывать лицо руками, чтобы облегчить дыхание. Наконец, Раух поднял правую руку — привал.

Справа от тропы обнаружилось углубление — вот куда так торопился дракон! Он знал эти места и хотел до полной темноты успеть добраться до места ночлега. Палатку поставили быстро. Шон опять бухтел, почему ему приходиться работать руками, а не магией.

— Горы не любят магию, — сухо произнес Раух, с силой ввинчивая крепление в породу.

Демон закатил глаза:

— Какое мне дело до того, что любят горы или не любят? Я-маг! Им придется мне подчиниться!

В ответ на это, дракон только слегка махнул рукой и недовольного демона спутали магические веревки.

— Если ты такой всесильный «маг», что бросаешь горам вызов, сначала выпутайся!

И, не слушая возмущенное сопенье, так как одновременно лишил парня и голоса, придвинул его к стенке палатки.