Разрушитель божественных замыслов - Владимир Сухинин

Мои мысли перескочили на хитроумного хана, который вытащил меня на поверхность, на всеобщее обозрение: вот полюбуйтесь, хуман сидит слева от меня. Этот клыкастый интриган перевел внимание всех – и посольских, и эльфаров из леса, и орков-противников – на мою персону, сам остался в тени. Теперь он может плести свои сети тихо и незаметно, а я стал громоотводом. Вот и планируй тут. Кто бы мог предположить, что он, увидев меня слева, так быстро просчитает ситуацию и воспользуется ею. Я вздохнул, так как мысли скакали, как зайцы, с одного на другое, не желая остановиться.

Опять же небесная невеста, пожелавшая пойти откупом. Ей-то что нужно от бледной пиявки в моем лице?

Мысли, сделав круг, вернулись к своему началу.

У меня была, конечно, идея свести их с сыном правой руки, осталось только найти его, познакомиться и направить парня на путь истинный. Тебя спасли – женись. И не к месту вспомнил Люськину мать. «Испортил девку – женись», – сказала она мне.

Мои думки были прерваны шумом. У входа в шатер кто-то здорово ругался, угрожал и пытался пробиться ко мне, но стража – молодцы, стояли как скала. Об их твердость разбивались волны крика и угроз убить всех к Худжгарху. Не помогли даже намеки пойти и пожаловаться отцу.

– Что там за отец такой, – хмыкнул я, – первый секретарь горкома, что ли? – И полез из шатра посмотреть на дебошира.

Перед воинами, стоящими с невозмутимостью египетского сфинкса, прыгал и махал руками молодой орк, может быть, немного постарше, чем я.

Увидев меня, с любопытством его рассматривающего, вернее увидев мою голову, он, брызжа слюной, заорал:

– Выходи на поединок, жалкий хуман!

– Я не жалкий, – ответил я, подумал и добавил: – Просто я поближе к людя́м, чем остальные. Добился большего, чем другие, вот мне и завидуют. Ты не верь клеветникам.

Я говорил рассудительно и вдумчиво, но на самом деле даже не думал, о чем говорю. Больше слов, больше тумана, меньше смысла. Слова сами перли из меня, вынося заодно мусор раздражения и неудовлетворенности самим собой.

– Поэтому моя простота и любовь к простому народу таким папенькиным сынкам, как ты, кажется недосягаемой в своем величии и принимается ошибочно за слабость. Но обычно за оскорбление я даю в морду. Не убиваю. А с глубоким пониманием несовершенства природы разумных даю возможность глупому стать умнее. Так сказать, преподаю жизненно важный урок для достижения понимания истины. – Произнеся этот спич и налюбовавшись на выражение морды паренька, который, пытаясь уразуметь сказанное, свел глаза к переносице и так застыл столбом, спросил его: – Ты кто?

– Я Тржын Карам, сын Быр Карама, – проморгавшись и отойдя от впечатления, произведенного моим неожиданным красноречием, ответил орк и гордо, с важностью подбоченился.

Я смотрел на парня и находил в нем схожесть с отцом, но пока только внешне. Хотелось бы, чтобы он унаследовал от отца его ум. Иначе мой план не сработает и придется придумывать новый.

– Значит, ты всего лишь сын правой руки великого хана, – вылезая из шатра полностью, медленно и по-взрослому вдумчиво проговорил я.

Автоматически приходилось действовать на контрасте. Он подпрыгивал от нетерпения, весь был как взъерошенный кот, дергаясь, не находя себе покоя при виде соперника. Только что спину не выгибал и не держал трубой хвост, а так сходство поразительное.

Я, наоборот, как умудренный жизнью старец, отвечать не торопился и говорил медленно, как бы рассуждая, спокойно, без эмоциональной окраски, даже несколько снисходительно.

– И ты пришел ругаться со мной, с левой рукой хана? Я правильно тебя понял, Тржын сын Карама?

Мой взгляд мог пронзить его насквозь, столь выразительно он показывал степень понимания мною его глупости. Статуи у входа не выдержали и фыркнули.

– Молодцы! – сказал я и в качестве поощрения за хорошую службу дал каждому по золотой короне и фиалу с зельем. Указывая на флаконы, добавил: – Даже если вам отрежут мужской символ вашей доблести, выпейте это зелье, и он снова отрастет.

Воины мгновенно спрятали золото и флаконы. А Тржын, пришедший в себя от моей отповеди, недоверчиво скривился.

– Если не верите, – обратился я к оркам, – можно проверить вон на нем. – И показал пальцем на сына правой руки. Тот в страхе отшатнулся и со слезами в голосе прокричал:

– Ты прячешься за свое положение! Трус!

Вот это ему не надо было говорить. Назвать орка трусом – это вызвать того на смертельный поединок. С другой стороны, я не орк и мне можно действовать по-другому. Я молча осмотрел противника с ног до головы, почесал задумчиво щеку. Все ждали моего ответа. Охрана с нескрываемым интересом, Тржын с вызовом.

– Давай сделаем так, – абсолютно спокойно сказал я. – Если я набью тебе морду, то эти гвардейцы отрежут тебе твое достоинство, если ты мне набьешь морду, они отрежут его мне. Главное, чтоб избитый был без сознания, заодно проверим эликсир. Сработает он или нет. Также выясним, кто из нас трус.

Я-то был спокоен, а мой визави побледнел и часто заморгал. А дальше он сказал правильную фразу, и я понял, что мой план может сработать.

– Вообще-то я не драться пришел, а выяснить кое-что. И это… я приношу извинения. Погорячился. Дам откуп, – потупился он.

Это хорошо, подумал я, парень не дурак. Только вспыльчивый.

– А у меня вообще-то есть все, что нужно, и даже лишнее, и я готов с тобой это обсудить, – удовлетворенно ответил я в его манере. – Заходи. – И мотнул головой, указывая на шатер. Пропустил парня и зашел следом.

Твою дивизию, я совсем забыл о демоне, который лежал связанный на полу. Демон испуганно смотрел на нас, а молодой орк вытаращился на демона.

– Это кто? – наконец смог он выдавить из себя пару слов.

– Это мой ужин, – спокойно ответил я, – не обращай внимания.

Тот постоял, потоптался и вновь с трудом выдавил:

– Я, пожалуй, пойду, зайду попозже. – Было видно, что он полностью сбит с толку и уже не понимает, что происходит. Хуман стал левой рукой хана орков, в шатре у него съедобный демон. Тут кого хочешь попрет, не только молодого малоопытного орка.

– Подожди, – остановил его я. – У меня к тебе разговор есть.

Сын правой руки, не спуская глаз с демона, уселся на подушки, но, видимо, слушать меня не собирался, весь поглощенный созерцанием демона. А тот, услышав, что приготовлен к ужину, стал извиваться ужом.

Я похлопал парня по плечу:

– Хочу поговорить с тобой о Ленее.

Услышав имя девушки, тот мгновенно повернулся и налитыми кровью глазами уставился на меня.

– Ты ее любишь? – одновременно спросили мы друг друга.

«Да» и «нет» снова прозвучали одновременно. Да – сказал он, нет – сказал я.

Тржын радостно показал свои клыки, изобразив орочью улыбку, больше похожую на оскал кабана и волка одновременно.

– Я перед ней в долгу, – пояснил он. – Ленея спасла меня от плена.

– Ты хочешь на ней жениться? – спросил я. В моей душе стало наступать успокоение. Значит, я верно подметил, что спасенный парень будет по гроб жизни благодарен своей спасительнице.

Но, к моему удивлению, он помрачнел. Больше не обращая внимания на демона, насупив брови посмотрел на меня.

– Небесная невеста принадлежит тому, кого выберет Отец орков, – сказал он и со злостью врезал себе по колену кулаком. – Я буду сражаться за нее!

– Э-э-э, друг, не надо сражаться, я на Ленею никаких прав не предъявляю, я понимаю, что ты ей должен, и, как правильный мужик, должен жениться на девушке. Совет вам да любовь.

– Человек, ты не понял. Ленея приз, и ее получит тот, кто победит на состязании лучших воинов. За нее будут сражаться десятки бойцов, – снова почти со слезами в голосе проговорил сын Карама.

Что же он такой впечатлительный-то!

– Не понял, Тржын, поясни, что значит приз? – Я тоже был обескуражен поворотом событий. Весь мой план сосватать Ленею угодил коту под хвост.

– Когда рождаются смески и у них обнаруживается дар, как у Ленеи, девушку с детства готовят стать шаманкой. Других девушек шаманками не готовят, – пояснил он, увидев мой взгляд и расценив его по-своему. – Проводят обряд и определяют в небесные невесты. Считается, что раз у смески проявился дар, то это благоволение нашего Отца к ней. Ее окружают почетом и уважением. В год ее совершеннолетия на общем совете девушку определяют в качестве приза самому лучшему молодому воину.

– А сколько сейчас лет невесте? – перебил я его.

– Шестнадцать исполнилось. Так вот, отбираются в предварительных схватках тридцать бойцов, вот они сражаются за нее. Победителю достается небесная невеста и совершается воля Отца. Если бы ты забрал Ленею в качестве откупа, то она перестала бы быть призом, а я не смог бы за нее сражаться.

– А что, право откупа сильнее традиций? – Я что-то до конца не понимал их запутанные обычаи. Вот так можно подарить девушку и избавить ее от участи приза? Странно!