Стихотворения - Яков Полонский

Фантастических палат.

Узнаю родные стены...

И тайком иду в покой,

Где подсолнечного царства

Царь лежит с своей женой.

Кот мурлычет на лежанке;

Светит лампа - царь не спит

И седая из подушек

Борода его торчит.

На глаза колпак напялив,

Шевелит он бородой

И ведет такие речи

Обо мне с своей женой:

"Сокрушил меня царевич;

Кто мне что ни говори,

А любя стихи да рифмы,

Не годится он в цари.

Я лишу его наследства".

А жена ему в ответ:

"Будет, бедненький, по царству

Он скитаться, как поэт".

"Но, - оказал отец, - дозволим

Мы за это, так и быть,

Нашей фрейлине с безумцем

Одиночество делить:

У нее в лице любовью

Дышит каждая черта

У него в стихах недаром

Все любовь да красота".

"Но, - ответила царица,

Наша фрейлина горда

И отвергнутого нами

Не полюбит никогда".

Ах! - кричу я им, - лишите

Вы меня всего, всего...

Все-то ваше царство вряд ли

Стоит сердца моего!..

Но ужель она, чьи очи

Светят раем, - так горда,

Что отвергнутого вами

Не полюбит никогда?..

Тишь и мрак

Я спал - и гнетущего страха

Волненье хотел превозмочь,

И видел я сон - 0удто светит

Какая-то странная ночь.

Дымясь, неподвижные звезды

В эфире горят, как смола,

И запахом ладана сильно

Ночная пропитана мгла.

И месяц, холодный, как будто

Мертвец, посреди облаков

Стоит "ад долиной, покрытой

Рядами могильных холмов.

Недвижно поникли деревья;

Далеко стоит тишина:

Природа как будто не дышит

В объятиях мертвого сна.

И весь я вниманье - и сердцем

Далеко я в ночь уношусь,

И жду хоть единого звука

И крикнуть хочу и - боюсь!

И вдруг с легким треском все небо

Подвинулось - звезды текут

И катится месяц, как будто

На нем гроб тяжелый везут.

И темные тучи печальным

Над ним балдахином висят.

И красные звезды, как свечи,

Повитые крепом, горят.

И катится месяц все дальше

И дальше в бездонную ночь

И звезды за ним в бесконечность

Уходят из глаз моих прочь...

Их след, как дымок от фосфора,

Как облачко, в черной дали

Расплылся - и мрак непроглядный

Одел мертвый череп земли.

И стал я блуждать в этом мраке

Один - как слепец. Не ночной

Могильный был мрак, и повсюду

Была тишина и покой.

Такой был покой и такая

Была тишина, что листок

В лесу покачнись - или капля

Скатись - я услышать бы мог.

То весь замирал я - и долго

Стоял неподвижно - то бил

Я в землю ногами, не видя

Ни ног, ни земли; - то ходил,

Кружась, как помешанный, - падал

Лежал - сам с собой говорил

Вставал - щупал воздух руками

И вдруг - чью-то руку схватил...

И мигом я понял, что это

Была не мужская рука,

У ней были нежные пальцы,

Она была стройно легка.

И так эту руку схватил я,

Как будто добычу поймал,

И так я был рад, что, казалось,

На время дышать перестал.

"Ага! не один я - не все мы

Пропали! - я думал. - Есть грудь

Другая, которая может

И закричать и вздохнуть".

"О, кто ты? - шептал я, - хоть слово

Скажи мне - хоть слово! - и мне

Оно будет музыкой в этой

Могильной, немой тишине...

Откуда ты шла? - Где застигла

Тебя эта тьма? - говори!

Мне звуки речей твоих будут

Сиянием новой зари".

Молчанье - молчанье - ни слова,

Ни вздоха... Одна лишь рука

Незримая руку мне жала

И трепетала слегка.

Напрасно порывисто, жадно

Уста я устами ловил,

Напрасно лобзал ее в очи

И плечи слезами кропил.

Она предавала все тело

Мучительным ласкам моим;

А я - я шептал: "Умоляю,

Порадуй хоть словом одним".

Молчанье, молчанье - и вот уж

Я сам перестал говорить,

Я помню, во сне, как безумец,

Готов был ее укусить!!

Но в эту минуту, рванувшись,

Как змей ускользнула она,

И стало опять - мрак во мраке

И в тишине - тишина...

С простертыми долго руками

Ходил я, рыдая, стеня,

Шатаясь - и тьму обнимал я,

И тьма обнимала меня.

Споткнувшись на что-то, я поднял

Какую-то книгу - раскрыл

Страницы - и лег с ней на землю

И лбом к ней припал - и застыл.

Из книги, мне чудилось, буквы

Всплывали - и ярче огня

Сверкали и в жгучие строки

Слагались в мозгу у меня.

И страшные мысли читал я

В невидимой книге - как вдруг

На слове "проклятье" очнулся

И оглянулся вокруг

О боже мой! где я!! - сквозь щели

Затворенных ставень сквозят

Лучи золотые, то солнца

Глаза золотые глядят.

Глядят и смеются - и сердце

Очнулось - и, жизни привет

Почуя, взыграло, как будто

Впервые увидело свет...

<1856 - 1860>

* * *

She walks in beauty like the night.

Byron (1)

Тень ангела прошла с величием царицы:

В ней были мрак и свет в одно виденье слиты.

Я видел темные, стыдливые ресницы,

Приподнятую бровь и бледные ланиты.

И с гордой кротостью уста ее молчали,

И мнилось, если б вдруг они заговорили,

Так много бы прекрасного сказали,

Так много бы высокого открыли,

Что и самой бы стало ей невольно

И грустно, и смешно, и тягостно, и больно...

Как воплощенное страдание поэта,

Она прошла в толпе с величием смиренья;

Я проводил ее глазами, без привета,

И без восторженных похвал, и без моленья...

С благоговением уста мои молчали

Но... если б как-нибудь они заговорили,

Так много бы безумного сказали,

Так много бы сердечных язв раскрыли,

Что самому мне стало б вдруг невольно

И стыдно, и смешно, и тягостно, и больно...

1 Она идет, сверкая красотой подобно ночи. Байрон (англ.). - Ред.

<1857>

ХОЛОДЕЮЩАЯ НОЧЬ

(Фантазия)

(Посв. М. Ф. Штакеншнейдер)

Там, под лаврами, на юге

Странник бедный - только ночь

Мог я взять себе в подруги,

Юга царственную дочь.

И ко мне она сходила

В светлом пурпуре зари,

На пути, в пространствах неба,

Зажигая алтари.

Боже! как она умела

Раны сердца врачевать,

Как она над морем пела!

Как умела вдохновлять!

Но, увы! судьбой на север

Приневоленный идти,

Я сказал подруге-ночи:

"Ненаглядная, прости!"

А она со мной расстаться

Не хотела, не могла

По горам, от слез мигая,

Вслед за мной она текла.

То сходила на долину

С томно блещущим челом

И задумчиво стояла

Над моим степным костром;

То со мною ночевала

Над рекою, у скирдов,

Вея тонким ароматом

Рано скошенных лугов.

Но чем дальше я на север

Шел чрез степи и леса,

Незаметно холодела

Ночи южная краса...

То, в туманы облачаясь,

Месяц прятала в кольцо;

То с одежд холодный иней

Отрясала мне в лицо.

Чем я дальше шел на север,

Тем гналась она быстрей,

Раньше день перегоняла,

Уходила все поздней.

И молила и стонала...

И, дрожа, я молвил ей:

"Ты на севере не можешь

Быть подругою моей".

И, сверкнув, у синей ночи

Помутилися глаза,

И застыла на ресницах

Накипевшая слеза.

И пошла она, - и белым

Замахала рукавом,

И завыла, поднимая

Вихри снежные столбом.

Сквозь метель на север хладный

Я кой-как добрел домой...

Вижу - ночь лежит в долине

Под серебряной парчой...

И беззвучно мне лепечет:

"Погляди, как я мертва!

Сердце глухо, очи тусклы,

Холодеет голова.

Но гляди - всё те же звезды

Над моею головой...

Красотой моею мертвой

Полюбуйся, милый мой.

И поверь, что, если снова

Ты воротишься на юг,

В прежнем блеске я восстану,

Чтоб принять тебя, мой друг!

С прежней негой над тобою

Я склоню главу мою

И тебе, сквозь сон, над ухом

Песню райскую спою"...

<1858>

КОНЦЕРТ

Здесь Берлиоз!.. я видел сам

Его жидовско-римский профиль

И думал: что-то скажет нам

Сей музыкальный Мефистофель?

И вот, при свете ламп и свеч,

При яром грохоте оркестра,

Я из-за дамских вижу плеч,

Как тешит публику маэстро.

Трубят рога, гремит тимпан,

В колокола звонят над нами...

И над поющими струнами

Несется звуков ураган.

И адская слышна угроза...

И раздаются голоса...

И встали дыбом волоса

На голове у Берлиоза.

Поют!.. увы! не понял я,

Что значит хор сей погребальный?